Эдмунд Клоуни - 1 Послание Петра

Петр приводит еще одну характеристику необходимого отношения пресвитера к своим обязанностям: он должен проявлять не только смирение, но и рвение в своей работе. И то, и другое находит свой исток в любви Божьей. Пресвитер исполняет свои обязанности не по принуждению, но охотно и богоугодно, то есть с готовностью, которая основана на благодати Господа и стремится к Его прославлению. Мы знаем, апостольская Церковь очень серьезно относилась к избранию и утверждению пресвитера в его должности (см.: Деян. 14:23; Тит. 1:5). Человек, призванный на эту работу, должен был чувствовать готовность исполнять свои обязанности даже тогда, когда он хотел бы избежать ответственности. Те пресвитеры, к которым обращается в своем послании Петр, несли на себе духовное бремя, которое казалось еще тяжелее при взгляде на темнеющий горизонт, на котором уже вспыхивали зарницы гонений. Для некоторых американских и английских церквей слова Петра могут показаться странными. Почему пресвитер должен служить неохотно? Обязанности служителей церкви сведены к минимуму: это не более чем внешнее добавление, от которого вполне можно отказаться. Но в тех странах, где вера в Христа считается преступлением, а совершение обряда крещения грозит тюрьмой, служение пресвитеров имеет абсолютно иное значение. Даже в отсутствие гонений любой настоящий пастырь стада Христова очень скоро почувствует тяжесть своего положения.

Однако Петр знает, что иго Христа есть благо, и бремя Его легко. Энтузиазм священнослужителей нового завета проистекает из радости познания благодати Христовой (2:3). Любовь Христа открывает сердце пастыря навстречу радостям и печалям Его народа. Павел знал, что значит находиться во власти своего служения: у него был единственный выбор — служить Христу. «Ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!»(1 Кор. 9:16). Павел отнюдь не был вынужденным пленником призвания Христа. Но он стремился показать свою любовь, совершая нечто большее, чем то, о чем его просят. Он не просто проповедовал Евангелие в Коринфе — он стремился продемонстрировать свою благодарную любовь к Богу (1 Кор. 9:18).

Жертва Павла, которую он принес Христу своим отказом принять деньги, служит иллюстрацией к еще одному противопоставлению, которое мы находим в словах апостола Петра.

Петр говорит о готовности исполнять свои обязанности как прямой противоположности корыстному отношению к церковному служению: пресвитер служит исключительно по своему желанию, а не для гнусной корысти (5:2). Петр с помощью одного слова передает то действие, которое вызвано «гнусной корыстью». Плата, которую получает пресвитер, не заключает в себе ничего позорного. Иисус учил о том, что трудящийся достоин своего заработка (Мф. 10:10; 1 Кор. 9:7–12). Стыдно должно быть тогда, когда деньги становятся целью. Это и подобные ему предостережения, которые мы находим в пасторских посланиях Павла, свидетельствуют о том, что пресвитеры в раннеапостольской Церкви получали плату за свою работу (1Тим. 3:8; 5:17,18; Тит. 1:7,11). Вместе с деньгами появились искушения, а также ложные обвинения. Недоброжелатели могли заявлять, что руководителей Церкви Христовой интересуют только деньги, или же что они просто присваивают себе церковные доходы. Павел испытал уколы таких обвинений (Деян. 20:33; 2 Кор. 12:13–15; см.: 1 Цар. 12:3–5). Но на его ответ сложно что–то возразить: он стал первым миссионером, «делающим палатки», причем он трудился над этим для того, чтобы прокормить не только себя, но и своих помощников. Пример апостола Павла очень важен для нашего времени. Противники Евангелия потирают руки, когда в результате скандала обнаруживаются огромные суммы денег, скопленные американскими телепроповедниками. Даже проповедующие истинное Евангелие дискредитируют свои слова постоянными требованиями денег, необходимых им для построения своих империй. Может показаться удивительным, что подобные предостережения звучали в адрес каппадокийских пресвитеров уже в апостольский век. Хотя их еще не коснулись роскошь средневековой Церкви и коммерческая эйфория на телевидении, они уже должны были беречь себя от соблазнов динария. Бедные служители тоже могут быть корыстны!

Когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы. Все послание Петр пишет как апостол Иисуса Христа (1:1). С начала и до конца он говорит от лица своего Господа. Обращаясь к пресвитерам, он хочет, чтобы и они могли быть достойными служителями Господа Иисуса Христа. Для него их вера важнее, чем их методы. Петр знает, что их отношение к Христу определит и методы их заботы о Его народе. Знать Господа — значит стремиться быть подобным Ему. Пастыри будут примером для своей паствы, если последуют примеру Пастыреначалъника, Который положил свою жизнь за овец.

Слова о Пастыре начальнике напоминают пастырям об их зависимом положении. Их власть не абсолютна: они исполняют свои обязанности во имя Христа и в соответствии с Его словом. Он — Господь, избранный по замыслу Бога до сотворения мира и «явившийся в последние времена для вас» (1:20). Апостол Петр видел Его славу: Отец явил Петру Своего Сына (Мф. 16:17)'. Но теперь Петр говорит о славе грядущей. Когда явится Пастыреначальник… Христос, который явился Петру в рыбачьей Лодке, будет вновь явлен в облаках. (Для обозначения откровения второго пришествии Христа апостол использует то же слово, что и в 1:20, где он говорил о Его первом пришествии. См.: Кол. 3:4; 1 Ин. 2:28; 3:2.) Вновь Петр размышляет о замысле Божьем: страдание сейчас и слава в будущем (1:11,13,21; 4:13; 5:1,10). Пастыреначальник, который должен появиться, — это воскресший Христос, восшедший на небеса и сидящий одесную Отца (3:22)[347].

Петр обратил внимание пресвитеров к Пастырю доброму, примеру для них, теперь он обращает их взоры в будущее на Пастыреначальника, их надежду. Конечно, приход «Пастыря овец великого» (Евр. 13:20) должен напомнить каждому пастырю о той ответственности, которая лежит на нем. Любой «наемник» с ужасом ожидает прихода великого Пастыря. Однако для истинных пастырей, так же как для истинных христиан, приход Христа — это источник радости и надежды (2 Тим. 4:8). Ночь страданий и труда закончилась, рассвет встает на небе светом Христовой славы. Окончательное спасение Божье, готовое открыться в последний день (1:5), придет вместе с Христом (1:13). Святые обретут свое наследие во Христе (1:7; 3:9). Будет явлено то, чего больше всего боятся нечестивые и к чему больше всего стремятся верующие — лик Господа (Прит. 10:24)[348].

Своим верным пастырям Господь даст венок славы. «Слава» объясняет значение венка: их наградой и радостью будет слава их Господа. Греческое слово, переведенное в NIV как венец, может служить обозначением любого круглого украшения: золотого или серебряного браслета, венка из лавра или из цветов. Слово, переведенное как неувядающий, — это слово amarantinos, и вполне возможно, что венок, о котором идет речь, — это венок из амаранта, цветка, известного своим «неувядающим» цветом. В таком случае фразу лучше перевести как «амарантовый венок славы», а не как «неувядающий венок славы»[349]. Наше небесное наследие, как амарант, никогда не увянет (1:4).

Иисус Христос желает, чтобы те, кого дал Ему Отец, были с Ним и разделили Его торжество, Его жизнь и Его славу (Ин. 17:24). Ессейская община на берегу Мертвого моря, размышляя над Ветхим Заветом, ожидала бесконечного благословения Божьей милости:

«.. .таковы тайны духа для сынов Истины на земле и наставление всем ходящим по ней — ради исцеления и многого благополучия в долготе дней; такова плодоносность семени — с постоянными благословениями и вековечной радостью, с вечной жизнью и полной славой, с мерой величия в вечном свете»[350].

Однако все обещания Ветхого Завета находят свое воплощение лишь в Христе. Он получает венец воскресшей жизни, и Он Сам является этим венцом. «В тот день Господь Саваоф будет великолепным венцем и славною диадемою для остатка народа Своего…» (Ис. 28:5; ср.: 28:16; 62:3; Пс. 20:1–4).

Верные служители, которые получат от Господа венцы славы, положат их перед троном Того, Кто ради них понес на Себе терновый венец (Отк. 4:10).

Подчинение друг другу — это ключ ко всему образу жизни в Церкви Христовой. Петр постоянно возвращается к этой мысли. Христиане в покорности Богу обретают свободу, благодаря которой они могут покоряться другим во имя Господа. Они могут с уважением относиться к любому человеку и подчиняться законным властям (2:13), рабы–христиане свободно подчиняются своим господам (2:18), жены — мужьям (3:1), в то время как мужья относятся с подобающим уважением к своим женам (3:7). Тот же принцип проявляется в отношении христиан к тем, кто просит у них дать отчет в своем уповании (3:15). Поскольку они чтят Господа, они не боятся людей, но могут относиться к ним «с кротостью и благоговением» (3:15). То же смирение перед Богом поддерживает христиан в страданиях, так как они ожидают триумфального прихода Спасителя, Того, Кому все покорится (3:22). Когда Петр говорит также (5:5), он продолжает прилагать этот основополагающий принцип ко всем социальным ролям и общественным отношениям, которые затрагивают Церковь Христову.