— Но вы ведь не против того, чтобы рассмотреть возможность строительства?
— Я за то, чтобы потратить время и выяснить, чего от нас хочет Господь. Почему мы хотим построить новое здание церкви?
— Мы растем, нам нужно больше места.
— Если что‑то и растет, это еще не значит, что оно здорово, Стивен. Раковая опухоль тоже растет. Многие ли из тех, кто посещает проповеди Пола по воскресеньям, хотят посещать еще и занятия по изучению Библии на неделе? Из тех, кто к нам приходит, мы должны сделать учеников Христа. Они должны изучать Библию. Они должны возрастать духовно. Чего Господь хочет от членов Своей Церкви? Ведут ли они жизнь, угодную Богу? Предоставляем ли мы себя в жертву живую и богоугодную?
Стивен слушал, но не слышал.
— Чем больше людей к нам присоединится, тем больше возможностей найти талантливых лидеров.
— И ты считаешь, что для этого тебе нужно большое новое здание? Апостол Петр силою Святого Духа проповедовал Евангелие в день Пятидесятницы и привел в церковь три тысячи человек. Не думаю, что первым делом он подготовил строительный проект.
— Но они же собрались в храме, разве не так?
Сэмюель улыбнулся:
— Я смотрю, ты начал читать Библию.
Стивен усмехнулся:
— Я подумал, что было неплохо сделать это под вашим руководством.
Сэмюелю польстили такие слова.
— Да, первые христиане встречались перед храмом и проповедовали. Они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитве[40]. Они не требовали обещаний построить новую церковь. Господь созидает церковь из живых камней. Мы с тобой говорим о разных способах строительства Божьего храма, Стивен.
Стивен откинулся на спинку стула.
— Кажется, я понимаю, о чем вы говорите, — задумчиво произнес он.
— Значит, ты уже сделал кое–какие наброски?
Интересно, Пол попросил его об этом?
— Совсем немного. Развлечения ради. Лучше уж заниматься этим, чем поглощением виски.
— Алкоголь — все еще проблема для тебя?
— Как всегда. Это мое больное место.
— Все мы боремся с искушениями. Они‑то и заставляют нас падать на колени и просить у Господа силы.
Стивен криво усмехнулся:
— Я еще не дошел до такой точки, чтобы считать алкоголизм благословением.
— Дойдешь.
— Хотелось бы мне знать, с какими же искушениями боретесь вы.
Они оба рассмеялись.
— Скажу лишь, что я не всегда был рассудительным, спокойным и сдержанным человеком, как сейчас.
Снова заскрипела сетчатая дверь, Эбби просунула голову в щель.
— Пришел Холлис.
— Мы уже идем. — Сэмюель поднял свой пустой стакан. — Ты бы как‑нибудь принес свои наброски, Стивен. Я бы хотел посмотреть, как ты представляешь себе церковь.
— По–моему, я превзошел самого себя.
Сэмюель улыбнулся:
— Зависит от того, кто тебя вдохновлял.
Чего боялся Сэмюель, так это того, что Сентервилльская христианская церковь падет жертвой в борьбе за душу Пола Хадсона.
* * *— Это же день рождения твоей матери, Пол. — Юнис поверить не могла, что в такой день Пол даже не собирался позвонить Лоис.
— Но ты же отправила ей подарок. — Он достал из шкафа в прихожей свое пальто.
— Ей ведь хочется услышать поздравления от тебя.
— Ладно! Я позвоню и поздравлю ее с днем рождения.
Юнис пришлось прикусить язык, чтобы не сказать то, о чем
впоследствии она будет сильно жалеть. Пол любил свою мать. Юнис знала это, как и то, что он любит ее. Просто у него слишком много обязанностей, и он сильно устал. Пол посвящал свое время множеству людей, которые приходили к нему за советом еженедельно. Он посвящал свое время диаконам и старейшинам. Кроме Сэмюеля. Пол заставлял ее лгать человеку, которого она любила и которым восхищалась как отцом. Юнис была вынуждена говорить Сэмюелю, что Пол «занят» или «ушел по делам».
— Ты слишком много времени проводишь у Мейсонов, — сказал Пол вчера вечером. Он стал жестоким по отношению к Сэмюелю. Правда, сам Пол этого, возможно, даже не осознавал. Но она догадывалась об отношении мужа к Сэмюелю по тону его голоса, когда речь заходила о Мейсоне. И она знала причину такой враждебности. Сэмюель никогда не шел на поводу у большинства.
— С днем рождения, мама! — сказал Пол в телефонную трубку.
Юнис буквально трясло. Она пошла на кухню и включила электрический чайник. Возможно, чашка чая ее успокоит. Господь, вырви тот горький корень, что прорастает в моей душе. Я не хочу испытывать таких чувств к своему мужу. Не он центр моей жизни. Ты — мой Господь, Ты — моя опора в трудные времена. О, Господи, Господи, трудные времена настали! Пол что‑то монотонно бубнил в трубку, разговаривая с матерью. Он все говорил, не слушал. Юнис разобрала слова:
— Передай привет отцу. Скажи, что у нас все в порядке. Скоро я сообщу хорошие новости. Передаю трубку Юнис.
Он передал ей телефон, а сам отправился в гостиную.
— Здравствуйте, мама.
— Здравствуй, дорогая. Это ты набирала для него номер телефона?
— Нет. Конечно, нет. — Маленькая ложь, чтобы не ранить чувства свекрови. Юнис услышала, как открылась и закрылась входная дверь — Пол ушел на встречу с мэром в загородном клубе.
— Как продвигается ремонт?
Они с Полом только что переехали в новый дом, освободив прицерковный домик для помощника пастора, которого наняли в помощь Полу.
— Медленнее, чем хотелось бы Полу, но продвигается. — Юнис рассказала о краске и обоях, шторах для гостиной и их с Полом спальни. — Зато сад почти готов.
— У меня не было возможности сказать об этом Полу, отец выходит в отставку.
— Действительно?
— Через шесть недель совет старейшин устраивает грандиозную гулянку в его честь. Отметь у себя в календаре. — Лоис назвала число.
— Он на самом деле уйдет?
— Ему не позволят передумать.
— Вы довольны? — Свекровь долго молчала. Иногда молчание красноречивее слов.
— Я буду скучать по всем моим друзьям, которых нашла в нашей церкви.
— То, что папа уходит в отставку, еще не значит, что вы не сможете посещать церковь.
— Конечно, значит, милая. Новому пастору будет слишком трудно вести свою паству, если Дейвид Хадсон будет присутствовать на собраниях. Разве я неправа?
— Я об этом не подумала.
— Мне кажется, нам лучше переехать. Но я обещаю не уезжать от Сентервилля больше чем на сто миль.
— Я буду рада, если вы будете жить поблизости.
— И подвергать церковь сына такому огромному риску? Если мы окажемся слишком близко от вас и сможем приезжать часто, Дейвид приберет к рукам общину Пола за несколько недель, и как будет чувствовать себя твой муж?
Как маленький мальчик, у которого ничего не получается. Снова.
— Может быть, вам подойдет Орегон? Вашингтон или Мэн?
Они обе рассмеялись.
— На самом деле я уже подумывала о необитаемом острове. — Ее голос срывался. — Никаких собраний членов правления. Никаких отставок старейшин, никаких дисциплинарных взысканий, никаких частных занятий по углубленному изучению Библии. А если Дейвид захочет путешествовать, он будет брать с собой только старенький мяч и ракетку. Никаких частных консультаций…
Юнис понимала — что‑то здесь не так, но не хотела лезть в чужие дела.
— Мама?
— Все хорошо, Юнис. — Лоис высморкалась. — Со мной все в порядке. Действительно. Просто я очень зла. Буквально готова взорваться от злости. И даже не могу определить, на кого я злюсь. На нашего Господа всемогущего, взирающего на нас с ожиданием и терпением? На Дейвида — за то, что он такой, какой есть? На старейшин, которые не обращали внимания на слабости Дейвида, потому что он приводил в церковь людей, а те, в свою очередь, делали пожертвования? Или на друзей, которые знали, что происходит, но не набрались мужества, чтобы поставить в известность меня?
Знали о нем? Юнис побоялась спросить. Она опасалась, что уже знает ответ.
— Я всегда старалась думать о людях только хорошее, особенно о муже. Юни, мне нужно выговориться, и пусть лучше перед тобой, чем перед кем‑то другим. Только обещай сохранить все в тайне.
Лоис поделилась своей ношей, и ей стало легче, зато Юнис, напротив, взвалила себе на плечи груз праведного гнева и жалости.
— О, мама, мне так жаль. А что говорит отец?
— Что все это лишь ошибка. Что между пшеницей появились плевелы, которые пытаются дискредитировать его служение. Что все дело в зависти и честолюбии. Что его преследуют, как Иисуса Христа. Сначала Дейвид защищался. Как волк, пойманный в капкан. Возможно, из‑за этого старейшины стали объединяться против него. Что бы там ни было, а на последнем собрании была поставлена точка. Я никогда не видела Дейвида таким злым, но он все‑таки написал заявление об уходе. А теперь община организует грандиозную вечеринку, чтобы поблагодарить нас и попрощаться. Они‑то понятия не имеют, что произошло. Больше я ничего не скажу по этому поводу, я и так уже подошла к тому, чтобы признать все происшедшее справедливым. Как там Тимми? Скажи, чем занимается в последнее время мой внук?
