Мы приближаемся к последнему моменту -- мировой катастрофе. К концу жизни вселенной. Вот что открыл Спаситель ученикам Своим на горе Елеонской: "И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звёзды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою" (Мф. 24, 29-30). "...Как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого" (Мф. 24, 27). Апостол Пётр о втором пришествии Спасителя говорит так: "Придёт же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят" (2 Пет. 3, 10).
Этот страшный момент будет не гибелью, а преображением вселенной. По слову апостола Петра: "...мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда" (2 Пет. 3, 13). Апостол Павел этот момент преображения называет тайной: "Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мёртвые воскреснут нетленными, а мы изменимся" (1 Кор. 15, 51-52). Это непостижимое преображённое бытие открыто нам св. Иоанном Богословом в образе Нового Иерусалима: "И вознёс меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых... Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями... А двенадцать ворот -- двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города -- чистое золото, как прозрачное стекло. Храма же я не видел в нём, ибо Господь Бог Вседержитель -- храм его, и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его и светильник его -- Агнец... Ворота его не будут запираться днём; а ночи там не будет... И не войдёт в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни... И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нём, и рабы Его будут служить Ему" (Откр. 21, 10-12, 19, 21-23, 25, 27; 22, 3).
Неизвестный. Да. Изумительно. Пророческая сила! Вот слова, которые действительно не нуждаются в доказательствах.
Духовник. Наконец-то ты сказал то, что я так долго от тебя ждал. Но, может быть, у тебя всё же есть ещё какие-нибудь вопросы?
Неизвестный. Да. Есть ещё один. Только не знаю, может быть, на него нельзя ответить сразу?
Духовник. Говори. Если возможно, я постараюсь ответить.
Неизвестный. Видишь ли, Истина, которую я, кажется, наконец увидел, имеет одно свойство. По крайней мере, я так чувствую. Её нельзя просто "знать". Надо непременно по-другому начинать жить.
Духовник. Совершенно верно.
Неизвестный. Так вот, вопрос мой именно об этом: как от признания Истины перейти к новой жизни? Как приобрести настоящую веру, научиться молитве, как создать для себя, -- употребляя твою терминологию, -- "монастырь в миру"?
Духовник. Ты должен стать на путь духовной жизни.
Неизвестный. Что же для этого надо сделать?
Духовник. Я отвечу тебе на этот вопрос в следующий раз.
ДИАЛОГ ДЕСЯТЫЙ. О ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
Духовник. Что же тебе надо сделать, чтобы встать на путь духовной жизни? Ты, наверное, и не подозреваешь, как это трудно и в то же время легко.
Неизвестный. Трудно -- я понимаю. А почему легко -- нет.
Духовник. Один оптинский старец говорит: "Монашеская жизнь -- трудная, это всем известно, а что она самая высокая, самая чистая, самая прекрасная и даже самая лёгкая, -- что говорю, лёгкая -- неизъяснимо привлекающая, сладостнейшая, отрадная, светлая, радостию вечно сияющая, это малым известно. Но истина на стороне малых, а не многих".
Он говорит это о монашестве. Но то же можно сказать и о духовной жизни вообще. Вот почему Спаситель сказал: "...иго Моё благо, и бремя Моё легко" (Мф. 11, 30). А каково же иго Христово и каково же бремя Его, как не жизнь духовная? И у апостола читаем: "Всегда радуйтесь". И он ни о какой иной радости говорит, как о радости во Христе Иисусе. Вот потому и легко встать на путь духовной жизни.
Тот же старец говорит ещё: "Господь сказал возлюбленным ученикам: не бойся, малое Моё стадо. Яко изволит Бог даровати вам -- что? думаешь, отраду? богатство? наслаждение? Нет! Царство! Где не только все блага, все возможные сокровища и красота, и слава, и свет, и радость, и горящая любовь, и Божеская жизнь, и веселие вечное. Царство это -- Царство всех веков, перед которым все величайшие царства мира сего -- дым, смрад! И в том-то Царстве света и веселия тебе уготовано и всем возлюбившим Господа Иисуса Христа царское место".
Как же можно колебаться человеку в выборе жизненного пути? Ведь их два: узкий путь -- спасения, широкий -- гибели. Путь спасения -- духовная жизнь. Гибели -- жизнь плотская. Как говорит апостол: "...если живёте по плоти, то умрёте, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете" (Рим. 8, 13).
Неизвестный. Относительно выбора пути я больше не сомневаюсь. Увидя жизнь так, как она сейчас мне представляется, -- выбор сделать легко. Это верно. Но я спрашиваю, как встать на этот путь, с чего начать? Я почти прожил свою жизнь и шёл по другому пути. Мне всё в нём понятно и привычно. А этот духовный путь от меня далёк, чужд мне и совершенно мне неизвестен. Я понял, что не так жил. Я хочу теперь жить иначе, в соответствии с той Истиной, которую вижу. И я спрашиваю тебя: как мне это сделать?
Духовник. Да. Я именно так и понял твой вопрос. И на него-то и отвечаю тебе. Но я начинаю с начала, так сказать, с первого слова.
Неизвестный. А именно?
Духовник. Для того, чтобы встать на путь духовной жизни, надо прежде всего ясно поставить перед собой оба пути -- путь жизни духовной, ведущий к спасению, и путь жизни плотской, ведущий к гибели. И в самой глубине существа своего -- решить идти путём жизни духовной. С этого решения должна начинаться жизнь духовная каждого человека, осознавшего, что он уклонился от пути спасения. И этот первый шаг, это решение сделать легко, потому что легко сделать выбор между жизнью и смертью. Сознательно выбрать смерть, а не жизнь может только человек безумный. И если ты понял, что жизнь мирская, по плоти, есть смерть, а жизнь церковная, по духу, есть жизнь, -- то ты без колебаний примешь внутреннее, непоколебимое решение встать на путь жизни церковной.
Это решение по своему значению для твоей внутренней жизни будет уходом в монастырь. Твоё душевное самочувствие изменится. По-новому увидишь ты всё, чем жил раньше. Ты придёшь в ужас от своей прошлой жизни. Ты увидишь, сколько в ней было греха, нечистоты, всякой мерзости. Какая она была пустая, бесцельная. Твоё прошлое покажется тебе безобразным сном. И сколько бы тебе ни было лет, ты почувствуешь себя вновь начинающим жить. Ты будешь поражён этой переменой. И с величайшим изумлением будешь спрашивать себя: да как же я жил раньше? Как я мог не видеть того, что вижу теперь, когда всё это так ясно, так несомненно? А вместе с тем тебя охватит чувство нестерпимого стыда за всё твоё прошлое. Ты ощутишь непреодолимую жажду покаяния. Это первый шаг на твоём новом пути. Но здесь ждёт тебя и первое искушение: это чувство стыда и сознание греха может быть и к жизни, и к смерти.
К жизни, если оно вызовет в тебе жажду спасения, если его осветит надежда на милосердие Божие, если не убьёт оно в тебе веры, что Господь пощадит создание Своё и примет тебя, как принял блудного сына. К смерти -- если оно приведёт тебя к безнадёжному отчаянью.
И заметь: с первых же шагов жизни духовной козни вражеские! Они подстерегают человека на всех ступенях духовного восхождения, враг подстерегает каждое доброе движение сердца и стремится обратить его во зло. Потому что всё доброе в нас имеет некую черту, перейдя которую незаметно обращается в зло. Распознавать эту черту часто не может человек своими силами. Это дело благодати Божией. Потому самонадеянность -- самый опасный грех, так как в нём таится возможность всех грехов. Враг будет стремиться и доброе твоё покаяние довести до злого уныния. Он будет говорить тебе слова безнадёжные: о том, что тебе уже поздно исправляться, что это тебе не под силу, что ты погибнешь, что не стоит и начинать этой новой жизни, она не для тебя.
