Когда кого-то обижают на ваших глазах, особенно слабого, надо заступиться, а если обижают вас, надо потерпеть и смириться. Есть такая христианская добродетель – смирение. Когда человек смиряется, его начинают уважать. Кто-то может подумать, что так могут совсем «затюкать». Нет, это не так, более мужественно – по-христиански не ответить злом на зло. Когда надо было защищать Отечество, русские люди оставляли дома и шли защищать беззащитных. Если воин не возьмет в руки оружие, придут враги и убьют стариков, женщин, детей. Поэтому воин обязан защитить свое Отечество – он не себя защищает. И если несколько мальчиков-христиан дружат, а кого-то из них обижают, то они могут защищать друг друга.
«Один за всех и все за одного» – это был лозунг русских казаков, он был написан на их знаменах. Казаки защищали границы России, сейчас это делают пограничные войска. Они никогда не бросали в беде своих товарищей. Казак предпочитал умереть сам, но не бросить раненого. Такие традиции были у русских воинов. Сейчас казачество возрождается. Не знаю, насколько это удастся, потому что раньше казачество защищало Веру, Царя и Отечество; Православие для казака было самым главным. Вступая в казачье войско, он целовал крест и перед крестом и Евангелием давал присягу, что будет служить Отечеству, Царю, защищать святыни православной веры.Так что защитить других можно, а что касается себя, то более высоко и благородно будет смириться и потерпеть. А если кто-то будет нападать первым и обижать других, то я даже не знаю, как его назвать. Такой будет не то что не христианин, а хуже язычника, потому что даже неверующие порой так не поступают.
– Как мог Бог быть всегда, если существует начало мира?
– Начало мира существует во времени. Господь сказал: Да будет свет, и стал свет – это был первый день творения (Быт. 1, 3). Таким образом, мир существует во времени, в пространстве, а Бог существует вне времени. Где Бог, там времени нет. После второго пришествия Христова времени тоже не будет, будет вечность. Например, мы ставим точку и от нее начинаем рисовать линию. Эта поставленная точка – как бы начало мира, а линия – его развитие. Эта линия может продолжаться бесконечно, но прежде, чем поставить эту точку, я держал ручку в руках. Был Господь, Который эту точку поставил.
– Почему Вы стали священником?
– Родители мои были неверующие, в детстве меня никто в храм не водил, и я был неверующим. Вам очень повезло, что вас с детства привели в храм, рассказали вам о Боге – это милость Божия, вы вырастете и оцените ее. А мое поколение росло без Бога. Поэтому было сделано очень много глупостей, ошибок, и это принесло много несчастий. Ведь безбожная жизнь, кроме несчастья, ничего человеку не приносит. Сколько я прожил на земле – уже сорок лет – и не видел ни одного счастливого человека среди тех, кто живет без Бога. Люди могут быть миллионерами, министрами, президентами,– кем угодно, но если они в Бога не веруют, Бога не признают и живут без Него, они несчастнейшие люди, это видно по какой-то тоске, пустоте в их глазах. Как бы ни было тяжело верующим людям,– их могут сажать в лагеря, они могут подвергаться каким-то несчастьям,– но они что-то носят в сердце своем, какую-то радость, свет. И за то, что Господь вас привел с детства в храм, благодарите Его всегда.
Когда я стал постарше, лет в пятнадцать– шестнадцать, я стал задумываться: для чего человек живет? Чтобы есть, пить, спать – это скучно, этого мало. Я стал искать ответ на этот вопрос, и появились мысли о Боге. Я почитал Евангелие, мне полюбились заповеди, которым учил Господь, та любовь, которую Он принес людям: тогда религия считалась позорным делом, и мне никто не говорил о милосердии и сострадании. Все строили коммунизм, светлое будущее человечества, неизвестно для кого и для чего, причем никто не знал, в чем оно заключалось.
Постепенно я пришел к вере, стал ходить в храм, но одновременно работал. А потом стало получаться так, что мне хочется пойти в храм, а надо идти на работу, и мне было грустно, особенно, если воскресный день был рабочим. Я стал думать: «А почему бы мне не перейти работать в храм?» Взяли меня звонарем в храм – это было в 1979 г., мне исполнилось 19 лет, научили читать по-церковнославянски. Я прислуживал в алтаре, и мне это очень нравилось. Я радовался, что могу быть каждый день на службе. Утром еду в храм на службу и радуюсь: «Как хорошо, сейчас Богу помолюсь», а то раньше я ехал на работу и думал: «Скорей бы отработать да убежать». А после службы я думаю: «Скорей бы наступило завтра, и я опять поеду в храм»,– так я любил храм.
Никогда я не думал, что стану священником, потому что я человек грешный, а священство – дар Божий достойным. Но мне хотелось рассказывать людям о Боге – в те времена никто из моих друзей ничего об этом не знал и то, что я говорил, было им вовсе неизвестно. Давал читать книжки, что-то объяснял – мне это нравилось, и были такие мысли: «Хорошо бы священником быть, но все-таки я, наверно, недостоин, и это очень тяжелое ответственное служение».
Лет девять или десять я проработал псаломщиком, а потом мой духовный отец благословил меня уехать в один из монастырей, в котором игумен велел рукоположить меня в священники. В монастыре не спрашивают, хочешь ты или не хочешь, игумен сказал – монах должен слушаться. Помню, служу первую Литургию и не понимаю: «Господи, что происходит со мной, вроде я и вроде не я – какой-то другой человек». Хотелось убежать даже, страшно было перед Престолом стоять, Литургию служить. Но мне всегда это нравилось. И до сих пор из всех моих многочисленных священнических обязанностей, самая радостная – это служить Литургию, молиться Богу.
Глава 6. Иночество – Ангельское жительство
Желающим вступить на монашеский путь
Ради чего человек оставляет мир и все, что ему было близко и дорого в нем, и уходит в монастырь, так резко изменяя свою жизнь?
– Не всегда это бывает резко: как правило, человек долго обдумывает этот шаг. Это сложное и трудное решение. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что есть несколько причин, по которым человек приходит в святую обитель. Одна из них – это чувство собственной греховности, когда человек понимает, что в миру он не сможет спастись. Другая – желание наград, т. е. человек надеется получить награду от Бога. И третья причина, пожалуй, самая совершенная, когда человек вступает в монастырь из любви к Богу: он по-другому просто не может жить. Встретившись с монашеством, он настолько уязвляется красотой духовной жизни, что все остальное уже становится бессмысленным и неинтересным. И он, желая посвятить себя Богу и молитвенному деланию, уже не мыслит себе никакой другой жизни, как только в обители, среди монастырской братии.
– Наши близкие часто не понимают, что такое монашество, или представляют его в каких-то своих образах, далеких от истинного. Как этим людям объяснить смысл монашества и стоит ли это делать?
– Да, к сожалению, люди, и даже церковные, не всегда правильно понимают и не всегда хотят понять, что такое монашество, хотя большинство святых были монахами. Монашество есть тайна, тайна общения человеческой души с Богом, тайна духовного совершенства. Поэтому до конца понять монашество может только монах, частично – человек, который как-то причастен к нему: бывает в обители, общается с монахами, имеет духовника – монаха.
Чтобы это понять, человек должен иметь на это произволение. И поэтому далеко не с каждым нужно говорить об этой тайне. Когда человек спрашивает и стремится что-то узнать, можно попробовать ответить на его вопросы, но я не решился бы давать пространный ответ, а отправил бы интересующегося к отеческим писаниям. По крайней мере, чтобы он имел некоторую теоретическую подготовку, а после этого с ним можно поговорить. Есть другой путь – поехать в святую обитель, помолиться, пообщаться с монахами, думаю, многое откроется.
– Святые Отцы пишут о том, что человек, придя в монастырь, вносит туда свои страсти, мирской дух, и это может служить соблазном для окружающих, нарушать духовную атмосферу монастыря. Как можно избежать этого?
– Надо себя готовить к монашеству, еще находясь в миру. Когда человек будет внутренне готов к вступлению в обитель, тогда Господь Своим Промыслом непременно его туда приведет. Господь, как правило, еще издалека призывает человека к монашеской жизни, но часто не сразу есть воля Божия вступить в обитель. Я слышал от одного епископа такую фразу: «Благословение есть, а воли Божией пока нет». Т. е. старец, духовник благословил стать на путь монашества, но обстоятельства складываются так, что Господь как бы пока не допускает человека вступить в святую обитель.
Во всем нужно соблюдать постепенность, и в духовной жизни особенно. Иначе, во-первых, человек, придя в монастырь неготовым, может разочароваться, что-то не так понять, сломаться и уйти из обители, не выдержав трудностей. А с другой стороны, придя неготовым, он может своим незрелым пониманием монашества, духовной жизни искушать братию, мешать им. То, что в миру не считается грехом, в монастыре недопустимо, например, свободное обращение, которое в миру является нормой.
