Обыденная жизнь для человека – болото, свобода для него – полет. Но если в болоте он вместе с другими может как-то копошиться, то летать самостоятельно он не умеет. Однако ограниченность в действиях не означает отсутствие свободы для человека. Она всегда с ним, в его сознании, раз он принимает сознательно решения, которые отнюдь не всегда диктуются той или иной необходимостью, и производит действия в соответствии с ними. Человек не понимает, что свобода находится в его сознании. Поэтому и существует выражение: стремиться к свободе как к чему-то внешнему, тогда как, на деле, внешнее есть всего лишь средство для возвращения человека к себе, к своей душе.
Для деятельности в обществе, для ежедневной работы свобода представляется человеку пространством, где он смог бы действовать по собственному разумению, без давления со стороны, выбирая то, что нравится и, делая это так, как получается. Но это тоже не выходит ни у кого.
Поэтому в течение жизни человек осознает на практике, что свободы, как чего-то внешнего, которое он смог бы получить и в которой смог бы жить, не существует, в отличие, например, от хлеба, крика, суеты, в общем, времени и пространства.
С другой стороны, человек не производит свободу как пряжу, она, по сути, от его действий непосредственно не зависит, напротив, действия его, в значительной степени, вынуждаются обстоятельствами до самой могилы.
Отсюда видно, что свобода может быть только состоянием сознания, зависит от его уровня и меняется вместе с ним. Высокий уровень сознания означает высокую степень вероятности преодоления человеком любых препятствий, высокую степень его свободы, способность к развитию, а низкий – его пассивность, смирение, желание просто «плыть по течению».
Все эти рассуждения и жизненные реалии позволяют определить свободу, которая проявляется в действиях человека в жизни, как состояние неудовлетворенности сознания собой, претворяющееся в выработку способов собственного изменения путем воздействия на наличное бытие с учетом его противодействия. Иначе говоря, если условия существования не позволяют человеку полностью господствовать над обстоятельствами, то никто и ничто не мешает ему стремиться к этому: приближение к идеалу есть тоже, в определенном смысле, обретение большей свободы.
Известное выражение: «Наконец-то я вырвался на свободу» означает переход человека к бурной деятельности, то есть имевшаяся неудовлетворенность, заблокированные стремления начинают реализовываться. Не надо думать, что свобода может быть снаружи, вокруг тебя. Если нет стремлений, то будь вокруг всё к твоим услугам, ничего тебе не будет нужно. Об этом хорошо знают богатые бездельники, быстро устающие от жизни.
Если человек, в общем, не выражает неудовольствия жизнью и ни к чему не стремится, то такая пассивность означает временную блокировку им самим из-за, как правило, внешнего давления, его стремлений, что характерно для «слабого» сознания. В результате, они, не находя себе выхода, поскольку не бывает полностью удовлетворенного человека, кроме душевнобольных, подспудно разрушают сознание человека и ведут его к психическим заболеваниям.
В этом отношении более точным мог бы быть не термин «свобода», а термин «освобождение», поскольку сознание не ждет свободы, а всегда само стремится освободиться от прежнего, так или иначе разрушить его, сменить собственную оболочку, выразиться по-новому. То есть свобода, как процесс освобождения, есть средство для развития сознания, развитие же и представляет собой истинную цель сознания, души. Нет стремлений – нет и свободы, нет и развития. Человек в подобном состоянии уже не нужен собственной душе. Она не хочет в нем оставаться. И он заболевает и умирает, если не «воспрянет духом».
Поэтому свободу, интуитивно понимая, что она есть освобождение, разрушение существующего порядка, в котором, возможно, кое-кому было довольно уютно, так уважают, побаиваются, а философы не в состоянии разобраться с позиции логики, что это такое. И действительно, есть чего бояться. Ведь, на самом деле, свобода в практической жизни – не состояние чистого размышления, которое может быть ни о чем, не построение отвлеченных конструкций, а состояние моделирования способов устранения препятствий на пути к осуществлению имеющихся пока только на бумаге или в голове конкретных проектов. Иначе говоря, это путь к освобождению от пут наличного, какое бы оно ни было распрекрасное снаружи и внутри, ради обретения нового.
Именно это и требуется еще неразвитой душе в нашем страдающем мире.
Из этого видно, что свобода, или освобождение обеспечивает возможность борьбы с любыми обстоятельствами.
Работа сознания для создания благоприятных условий по достижению целей, ставящихся каждодневно человеком, может свестись и к обычному планированию и постановке задач. Тем не менее, это тоже не что иное, как освобождения пути для получения задуманного.
Свобода – ядро сознания, выражающего всегдашнюю неудовлетворенность собой. Поэтому сознание всегда пытается что-то придумать необычное, новое, интересное, может быть, даже полезное, и, вместе с тем, всегда пытается сообразить, как бы для этого интересного расчистить место от уже сделанного и поэтому не так интересного.
Тут прослеживается связь между самим термином «свобода» и глаголом «освобождать» (его аналоги: сокрушать, ликвидировать, разрушать, обходить, проникать).
Известно, что крайности сходятся: так и в случае достижения цели, при получении нужного результата сходятся созидательная, собирающая сила сознания с его разрушительной, освобождающей силой. Действительно, адекватное планирование сознанием человека собственных действий, приводящее его, несмотря на все трудности пути к достижению цели, реализации задуманного проекта, вызывает у него иногда такую степень удовлетворенности, что он вспоминает эти мгновенья как самые счастливые в жизни.
Однако, после достижения цели тут же «выплывают» старые, нерешенные проблемы, возникают новые, и процесс возобновляется.
Так что свобода принадлежит сознанию, а предназначение её – в обеспечении постоянного процесса развития сознания, а на самом деле, души как частицы Высшего разума. [1]
Сознание в человеке может проявиться только при его непосредственном контакте с другими сознаниями. Поэтому дети с самого раннего возраста внимательно вслушиваются и внимают всеми остальными органами все приходящее к ним, особенно от своих родственников. Довольно быстро они начинают говорить и осуществлять сознательные действия. Все это хорошо изучено физиологами и психологами.
Главным в этом процессе является то, что в общении одного сознания с другими, или людей образуется коллективное сознание. Оно начинает функционировать подобно индивидуальному сознанию и в нем проявляются основные особенности индивидуального сознания, в частности, и состояние свободы. Степень его с развитием цивилизации растет. Оно необходимо для осуществления планирования различных работ, многочисленных преобразований, нововведений и т. д. Принципы проявления этого состояния схожи с основными проявлениями индивидуального сознания: имеется внутреннее состояние свободы, которое в основном выражается в культуре народности, и внешнее, «рабочее» состояние, которое в значительной степени в антагонистическом обществе подвергается деформации как в труде, так и в общественной жизни.
Подавляющее большинство людей вынуждено продавать свой труд, чтобы выжить, всячески приспосабливаться к жизни. И является большим везением, если человек находит работу по нраву и способностям, в которой он как раз может проявить свои стремления к новому, то есть реализовать свою свободу.
В общественной жизни люди только сравнительно недавно завоевали свободу слова, собраний, возможностей создавать те или иные демократические институты. Однако все это извращается, поскольку в обществе тотального потребления любая информация, любые институты используются в целях сохранения этого стагнирующего в общественном сознании общества, блокируя развития человека. То есть цивилизация в настоящее время, достигнув значительных успехов в технологическом развитии, превратила человека в раба даже не его желаний, а действий молоха царства потребления, который подмял под себя даже культуру, сделав ее массовой, низкопробной и оглупляющей. Такому обществу не нужны свободные люди, а требуются послушные потребители всякой дряни.
Таким образом, если индивидуальное сознание при определенных усилиях и может сохранить свой внутренний мир, свою внутреннюю свободу, то коллективному сознанию это становится делать все труднее. Блокировка свободных стремлений как в общественной жизни, так и в личной может стать настолько сильной и действенной, что развитие сознания практически прекратится повсеместно и, по сути, подобная цивилизация окажется ненужной. Она либо рассыплется в прах, либо перейдет в длительное состояние стагнации на основе равновесных мелких образований типа кибуцев Израиля. [1, 2]
