Каким-то непостижимым образом в момент их гибели произошла запись этой информации в пространстве. По мнению Гаряева, здесь остался «волновой каркас» генома. И теперь голоса подавали фантомы умерших ДНК.
Спустя пять лет аналогичные результаты были получены в Стэнфордском университете в США, но реальных объяснений этому не нашли. А совсем недавно группе Гаряева удалось вызвать фантом и иным способом, обучая ДНК определенными электромагнитными полями. «Зрелище было завораживающее!» — говорит ученый. Поразительно: спектрометр регистрировал фантом около 40 дней! Именно столько времени по религиозным представлениям (и не только у христиан) душа остается рядом с умершим. Через 40 дней фантом распался. Но Гаряев убежден, что и после этого срока остается еще какой-то «волновой каркас» из сверхлегких частиц. Этот фантом практически вечен, как и душа человека, но для его физической регистрации нужны более чувствительные приборы.
Впрочем, не всегда. Разве случайно из века в век кочуют рассказы очевидцев о призраках? По сути, — о волновых фантомах, которых в определенных физических условиях или психофизических состояниях некоторым удается увидеть. Но это уже — из области «запредельного».
А вот общий вывод исследований ученого с мировым именем, академика Натальи Бехтеревой: «Какой-то процент людей продолжает существование в другой форме, в виде чего-то, отделяющегося от тела, чему бы я не хотела давать иное название, чем «душа». Действительно, в организме есть что-то, что может отделиться от него и даже пережить самого человека».
Тот редкий случай, когда доказать нельзя, но убедиться можно.
Волновой клон получен?
Все это очень интересно, скажет скептик, но что, кроме веры в вечную жизнь, дает такое знание волновой природы генома? Какой в нем практический смысл?
Все просто. Гаряеву удалось доказать: волновой фантом ДНК сохраняет биологическую активность и способен влиять на живой организм. Он может повреждать полевую защиту здоровых молекул, менять смысл записанных в нем генетических текстов. А это ведет к тяжелым заболеваниям.
Но если фантом способен влиять на здоровье ДНК, почему бы ему не влиять и на больные? Не убивать, а оживлять. И когда его группа впервые сделала это в Москве, они сами не поверили результату. Сочли случайностью. Зато не сочли другие. Их тут же пригласили в Канаду. В Торонто они создали Корпорацию волновой генетики и вышли на практическое применение своей теории.
«Мы сделали простую вещь, о которой мечтают все, кто занимается клонированием, — поясняет Гаряев. — Взяли поджелудочную железу новорожденного крысенка и использовали ее как матрицу. То есть «сняли» и запомнили генетическую информацию этой поджелудочной железы.
Ее текст. (Зеркала лазера сохранили ее фотонный «узор»). Биокомпьютер считал эту волновую генетическую информацию и передал ее на умирающих от диабета крыс, у которых поджелудочная железа была искусственно удалена. И случилось то, чего десятилетиями добивались биологи и медики, — у крыс регенерировалась новая поджелудочная железа и все они выжили! А контрольные больные крысы без такого воздействия погибли. Это означает, что прямо в теле животных была клонирована нормальная поджелудочная железа. И что нами найден способ волнового управления стволовыми клетками, ибо только они способны дать клоны клеток, образующих поджелудочную железу».
Если все действительно так, как говорит Гаряев, то перспективы невероятны. Кто не согласится без хирургии заменить на новые, молодые, свои старые и больные внутренние органы?! Конечно, сделать предстоит еще немало. Но, по словам Гаряева, сделано главное: доказана принципиальная возможность такой замены. «Мы делали это и на расстоянии, конвертировав лазерный луч в радиоволны, и передавая посредством их информацию крысам в соседнем помещении».
И попадали точно в цель. Как это возможно? Где гарантия, что эту волновую информацию получит крыса, а не лаборант, или кто-то иной? Это ведь та же трансгенная инженерия, но волновая. Не получится ли гибрид крысы и человека?
Эту информацию воспримет только родственный организм, и только настроенная на нее, нуждающаяся в ней биосистема. Для остальных это — ничто. Самой большой сенсацией в Канаде стали эксперименты, проведенные нами на большом расстоянии. Канадцы сажают крыс в машины и отвозят на 15–20 километров. Мы передаем туда свою волновую информацию. Все обреченные крысы выживают. Все здоровы. У всех регенерировалась поджелудочная железа. И так — 4 серии по 15 животных. Канадцы были в шоке. Миллионер, который нас туда пригласил, срочно вылетел с полученными данными в Нью-Йорк. Через день, по его возвращении, нам было предложено уехать в Москву. Почему — можно только догадываться. Видимо, мы несколько опередили время и мешаем многим…
В прошлом году совместно с медиками из Нижнего Новгорода мы не только полностью повторили канадские результаты, но ушли гораздо дальше. Оказалось, если по нашей методике обработать крыс до введения яда, убивающего поджелудочную железу, они приобретают к нему устойчивость. Давай им хоть лошадиные дозы яда, и — ничего. Возникает своего рода волновой иммунитет. И выходит, мы нашли принцип некоего волнового антидота. Я убежден — вызывая у человека «волновой иммунитет», а также применяя другие модификации наших технологий, можно эффективно бороться и с тяжелыми вирусными заболеваниями, с гриппом, СПИДом, с туберкулезом и т. д. Главное — мы поняли принцип. И научились им пользоваться.
Вы говорите о практическом применении волновой генетики?
Именно. Если мы сумели впервые в мире регенерировать поджелудочную железу прямо в организме, это значит, что мы, практически, волновым путем запрограммировали ее стволовые клетки. То есть сделали то, над чем бьются медики. И хотя сейчас уже есть некоторые успехи, в частности, за рубежом, где сумели вырастить из стволовых клеток подобие сердечной мышцы, все же это весьма долгий путь. Его можно существенно укоротить. Потому что основной путь работы генома — волновой.
Применяли ли вы свою методику к людям?
Да, мы это делали. Разумеется, на добровольцах и руками медиков. Она работает.
И каковы результаты?
Они впечатляют. Об успехах заявлять преждевременно, а вот негативные результаты нас ошеломили. Мы поместили на стекла биологический материал, взятый у нашего сотрудника (сперму) и «прочитали ее» нашим биокомпьютером, то есть сняли с нее волновую информацию. Затем она адресно вернулась к сотруднику. С ним — плохо. 10 дней он был в критическом состоянии. Едва не погиб. Я много думал над этим, пока не догадался: он подал на себя собственную эмбриональную информацию. Экстремальную! Искажающую нынешнюю голограмму его генома нелепым требованием превратить старика в юношу. Точнее — в эмбрион. Но механизм запустился, и пошла поломка в организме, все расшаталось… Кстати, я был рядом с ним, но на меня почти никакого воздействия не было. Вот какова прицельная мощь и опасность таких технологий!
Нет ли у вас чувства, что вы уже переступили запретную черту?
Я все время в сомнении. Один из наших сотрудников недавно сказал: «Я в этом больше не участвую. Боюсь. Бог не наказал нас, но предупредил». Я все же думаю — надо познавать Его замысел. Но познавать очень аккуратно. Почему это необходимо? Очень много зла на Земле, и его надо опережать знанием. Если кто-то захочет сделать из волновой генетики наступательное оружие, мы должны знать, как защититься. Для этого надо быть впереди.
Вы уверены, что его еще не существует?
Оно есть, и его давно применяют. Но пока на ином уровне — вербальном. Вспомните НЛП — нейролингвистическое программирование. Это та же волновая генетика, которой широко и бесконтрольно пользуются. Ведь некоторые слова и тексты «взрываются» на ментальном уровне в геноме человека, рвут хромосомы, искажают наследственные программы, вызывая болезни. Наконец, они делают нас послушным орудием в чужих руках. Впрочем, это отдельная тема.
Запрет
Не только отдельная, но и тупиковая. Ибо возвращает нас к непостижимой загадке слова. К скрытой в нем материальной силе, которая способна творить невозможное. Проклятия, обрекающие на болезнь и смерть. Заговоры, останавливающие кровь. Молитвы, несущие исцеление. А ведь, казалось бы, всего лишь набор звуков в определенной последовательности! Правда, как выяснилось, каждое слово еще и «окрашено» в определенный цвет спектра… Но что это объясняет? Почему звуковые колебания слов способны вызывать такие изменения в организме — фатальные и спасительные? На каком бы языке их ни произносили! Выходит, есть некий универсальный язык. Понятный всему живому. Он понятен нашим клеткам, растениям. Но не нам. Словно наложен запрет. И вряд ли это случайно. Нобелевский лауреат, американский физик Чарльз Таунс утверждает: «В законах Вселенной явно присутствует разумное начало». Чего не скажешь о нас.
