Если мы попытаемся проследить историю какой-либо нации по ее прошлому, мы постепенно Достигнем периода мифов и традиций, которые скроет завеса непроницаемого мрака. Иногда, как, например, в вопросах, касающихся Греции, историческое время прослеживается до 1000 г. до н.э., а что касается Египта, то данные, относящиеся к его древности, выявленные недавно в материалах захоронений и в памятниках, углубляют его историю вплоть до 5000 лет до н.э. Но в любом случае нижний предел исторического периода определяется как 5000–6000 лет до н.э., чему предшествовал период сложения мифов и традиций, и именно они являются единственным материалом, поддающимся изучению. Вплоть до середины XIX века делались попытки представить себе жизнь доисторического человека, систематизируя эти мифы, рационально их разъясняя и отыскивая в них отражения разных моментов истории доисторического человека. Но про это Макс Мюллер заметил, что «каждый непредубежденный ученый ощущал, что ни одна из этих систем и интерпретаций не была в какой-то мере удовлетворительной». И добавил: «Первый импульс нового подхода к мифологическим проблемам исходил из изучения сравнительной филологии».
Истинная революция произошла во взглядах на древнейшую историю мира, когда узнали древний язык Индии и ее священные книги – это открытие профессор сравнил с открытием нового мира, – и когда открыли ближайшую связь между санскритом и языком Зенда, а равно и близость санскрита к языкам главных рас Европы. Было выявлено, что языки основных наций Европы, как древние, так и современные, были сходны с речью брахманов Индии, а также последователей Зороастра. Из этого сходства индогерманских языков неизбежно следовал вывод, что все эти языки должны быть производными диалектов единого примитивного наречия, что приводило к мысли о существовании единого начального народа арьев. Так изучение ведической литературы и классического санскрита постепенно привело к революции в воззрениях западных ученых относительно истории и культуры человека древнейших времен. Д-р О. Шрадер в своей работе «Доисторические древности арийских народов» приводит исчерпывающий итог выводов, достигнутых путем использования данных сравнительной филологии, касающихся примитивной культуры арийских племен (те, кто в дальнейшем заинтересуется информацией по этому вопросу, должны обращаться к этой интересной книге). Нам здесь достаточно сказать, что сначала монополистами в данной области знаний были специалисты по сравнительной мифологии и филологии, но исследования, проводимые во второй половине XIX века, предоставили в наше распоряжение новые материалы для изучения не только доисторического человека, но и жизни в столь отдаленные века, по сравнению с которыми доисторический период выглядит совсем недавним временем.
Мифологи относили свои исследования ко времени, когда считалось, что человек жил в постледниковый период, и природное и географическое окружение его бытия не отличалось от современного. А поэтому все древние мифы разъяснялись применительно ко взгляду, что они возникали и развивались в странах, климат и природа которых были сходны с теми, что окружают нас сейчас, и даже почти не отличались от них. Поэтому каждый ведический миф или легенда интерпретировались с позиций «теорий гроз (штормов) или рассветов», хотя иногда и чувствовалось, что эти разъяснения не являются удовлетворительными. Индру считали богом гроз, а Вритру – у демоном засухи или тьмы, связанной с ежедневным закатом солнца. Эти взгляды были сначала выдвинуты индийскими этимологами, и, хотя эта точка зрения была частично исправлена западными учеными, изучавшими Веды, она все же практически не изменилась. Снова утверждалось, что прародину арийской расы следует искать где-то в Центральной Азии и что ведические гимны предположительно создавались лишь после отделения индоарьев от основного ствола, а поэтому соотносились лишь с идеями, свойственными этой ветви арьев, жившей в зоне умеренного климата. Этой теории был нанесен шоковый удар научными изысканиями, проводившимися во второй половине XIX века. Благодаря сотням каменных и бронзовых изделий, найденных при раскопках в разных областях Европы, археологи установили хронологическую последовательность железного, бронзового и каменного веков вплоть до исторического периода.
Но наиважнейшим событием прошлого века было непосредственно касающееся нашей здесь темы открытие данных, доказывающих существование ледникового периода в конце четвертичной эры и высочайшую древность наличия на Земле человека. Было доказано, что он жил не только в четвертичное время, но и в третичное, когда климатические условия на Земле резко отличались и от современных, и от постледниковых. Останки животных и людей, обнаруженные в слоях неолита и палеолита, явили в новом свете жизнь древних рас в областях проведенных раскопок, и стало ясно, что «временной телескоп», установленный мифологами, должен быть развернут на более широкие горизонты, а результаты, достигнутые при изучении мифов и легенд, должны быть проверены в свете фактов новых научных открытий.
Филологам приходилось теперь быть более четкими в своих формулировках, и некоторые из них скоро уяснили себе силу аргументов новых научных открытий. Так, немецкие ученые Поше и Пенка бросили вызов теории азиатского происхождения арийской расы, и стало ясно, что мы должны отказаться от этой теории и начать искать прародину арьев где-то на дальнем севере. К. Тэйлор в своей книге «Происхождение арьев» суммировал итоги работ последних лет, проводившихся в этом направлении. Он сказал: «Это была в основном разрушительная работа» и завершил книгу словами: «Прежняя тирания санскритологов, к счастью, отошла в прошлое, и стало ясно, что поспешные филологические дедукции требуют систематических исправлений и проверки в соответствии с заключениями доисторической археологии, краниологии, антропологии, геологии и других смежных наук». Не будь это замечание приведено как заключительные слова текста, оно могло бы привести к возражениям как не вызванный необходимостью протест против трудов сравнительных мифологов и филологов.
В каждой области человеческих знаний устаревающие заключения должны всегда быть проверяемы в свете новых открытий, но это не может служить поводом для опорочивания тех, кому выпала участь работать ранее в той же области, опираясь на недостаточное количество скромных материалов.
В процессе пересмотра заключений филологов и мифологов в свете новых научных открытий не следует забывать и о проведении не менее важной работы. Выше было сказано, что открытие ведической литературы внесло новый импульс в изучение мифов и легенд. Сами Веды, являющиеся, безусловно, древнейшими произведениями арийской расы, до сих пор полностью не поняты. Уже во время создания Брахман, за несколько веков до рождения Христа, они стали непонятными, и если бы не было у нас трудов индийских этимологов и грамматистов, они доныне оставались бы запечатанными книгами. Западные ученые развили, безусловно, до известной степени эти местные методы интерпретации, опираясь на факты, выявленные филологией и мифологией.
Но ни этимология, ни филологический анализ не помогут нам понять ряд легенд в этих древних книгах – такие вещи, которые нам совершенно чужды и незнакомы. И это одна из числа главных трудностей в интерпретации Вед. Теории гроз и рассвета могут помочь в понимании некоторой части легенд. Но в текстах есть много пассажей, которые хотя и выглядят просто, но совершенно не могут быть объяснены при помощи этих теорий, как и при использовании индийских трактовок (например, в комментарии Саяны). Такие авторы или довольствуются простой перефразировкой слов, или подгоняют смысл под свое понимание, искажая слова и фразы. Некоторые же из числа западных ученых считают неясные тексты неправильными. Однако в любом случае несомненным является то, что некоторые части текста до сих пор непонятны, а значит, и непереводимы. Профессор Макс Мюллер четко видел эти трудности и в своем предисловии к переводу ведических гимнов (в серии «Священные книги Востока») заметил, что «перевод Ригведы – это задача для следующего столетия», и единственным долгом современных ученых является «сведение непонятных отрывков ко все меньшему количеству, как это и было сделано Яской и другими индийскими комментаторами».
И если научные открытия последнего века бросили новый свет на историю и культуру человека древнейших времен, мы можем ожидать, что найдем в них новый ключ к интерпретации ведических мифов и пассажей, которые, как следует допускать, сохранили для нас древнейшие верования арийской расы. Если человек существовал уже до начала ледникового периода, то он был свидетелем гигантских изменений, принесенных этим периодом, а поэтому, естественно, можно ожидать, что и указания (какими бы скрытыми и удаленными они ни были) на все происходившие события могут быть обнаружены в древнейших традициях, верованиях и воспоминаниях людей.
