Вот объяснение, которое только и могу я представить вам.
Итак, совершился неописуемый ужас: Господа пригвоздили ко кресту, Господь терпел самую лютую, самую страшную из всех казней, какие только могла изобрести злоба человеческая.
Господь терпел эти страшные муки в течение шести часов. Через шесть часов Он испустил Свой дух с возгласом, который не должен никогда забывать мир: "Совершишася!"
Почему так скоро умер Христос?
Мы знаем, что распятые нередко мучились по трое, даже до шести суток, прежде чем умирали.
Почему? Потому что был Он болен. Не только потому, что был Он истерзан бичеванием, не мог Он нести креста Своего.
Он в холодную ночь в Гефсиманском саду, а позже у первосвященников и во дворе претории был простужен и болен.
Нам даже известно, чем Он был болен, но не стану об этом говорить. Поверьте тому, что Он был болен.
Конечно, настал девятый час, и тьма наступила по всей земле. Солнце померкло и скрыло лучи свои. Завеса в храме разорвалась надвое, сверху донизу.
Народ, недавно требовавший Его казни, расходился с Голгофы, низко понуря головы и бия себя в грудь.
Пойдем и мы, опустив низко свои головы, будем и мы помнить, что и за наши грехи, как за грехи всего человечества, претерпел Спаситель эти страшные муки и страдания. Пойдем, понурив головы свои и бия себя в грудь!
25 марта 1951 г.
СЛОВО НА ПАССИИ. ОДИННАДЦАТОЕ
Когда взошел Господь и Бог наш Иисус Христос на гору Фаворскую, чтобы там явить Свою Божественную славу, тогда взял Он с Собой трех любимых учеников – Петра, Иакова и Иоанна и пред ними преобразился, и им явил славу Свою.
Пришел час страшных и неописуемых страданий Его, и опять берет Он с Собой тех же трех учеников – Петра, Иакова и Иоанна в сад Гефсиманский, отходит вместе с ними от остальных учеников, велит им бодрствовать и молиться, а Сам отходит от них на вержение камня и начинает Свою мучительную последнюю молитву к Богу.
Если и на этот раз Господь счел нужным взять трех учеников, чтобы были они опять свидетелями Его, то значит – то, что должны они были видеть, слышать и свидетельствовать, было необычайно важно, было не менее велико, чем Его Преображение на горе Фаворской.
Итак, познаем, что борение духовное, которое испытывал Господь наш Иисус Христос, молясь Отцу Своему в саду Гефсиманском, было величайшим и вместе с тем тяжелейшим и страшнейшим из событий жизни Его.
Не думайте, не думайте, что только на кресте, в неописуемых страданиях претерпел Господь Свою страшную муку. Знайте, что Его мука еще более страшная, чем Его страдания на кресте, началась здесь, в Гефсиманскому саду, при свете луны.
О, как Он мучился! О, как Он терзался! О, как Он вопиял к Отцу Своему в Гефсиманском саду: "Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как я хочу, а как Ты" (Мф. 26, 33).
Люди дерзкие, может быть, подумают: что за малодушие! Почему просил Он, чтобы пронес Отец чашу страданий мимо Него, если на эти страдания и пришел в мир? Люди дерзкие говорят даже, что и на кресте Господь не испытывал никаких страданий.
Были в ранние времена христианства еретики, докеты, которые учили, что тело Иисусово было не подлинным, а телом призрачным (dokeu – казаться; отсюда и название докетов). Они, конечно, уча столь нечестиво, были уверены, что никаких страданий Господь Иисус Христос не претерпел, ибо не имел подлинного и истинного тела человеческого, а мы знаем, глубоко убеждены, что Он был истинным человеком, как и истинным Богом.
Мы знаем, что телом Своим Он претерпел на кресте неописуемые страдания, ужасные муки.
Мы знаем это. Но не все вникают в то, что переживал в сердце Своем Господь. Не все знают, отчего так мучительна была Его молитва к Богу Отцу. Не все знают, почему кровавый пот капал с лица Его.
А я должен вам это пояснить.
Когда каплет кровавый пот с лица человеческого? Когда молятся люди с кровавыми слезами?
Это не метафора – это действительность, что плачут кровавыми слезами, что пот кровавый каплет. Это бывает тогда, когда муки человеческие достигают такой страшной силы напряжения, что никакие другие мучения не могут сравниться с ними.
Итак, уже из того, что кровавый пот капал с лица Спасителя, познаем мы, как страшны, как потрясающи были Его душевные страдания пред страданиями телесными.
Почему же они были так страшны? Почему так изнывал Христос Бог наш в предведении Своих страданий крестных?
Подумайте, если бы кому-нибудь из вас пришлось взять на себя грехи ста человек, окружающих вас, и дать за них ответ пред Богом, каким ужасом исполнились бы вы, как давили бы вас тяжестью грехи чужие, за которые вы должны дать ответ Богу.
А разве не знаете вы, что Господь Иисус Христос взял на Себя грехи всего мира, всего человечества? Разве не слышали никогда вы слов великого пророка Исаии: "Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего былона Нем, и ранами Его мы исцелились" (Ис. 53, 5).
Разве не читали написанного в первом послании апостола Петра: "Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо, дабы мы избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились" (1 Петра 2, 24).
Итак, уже в саду Гефсиманском изнывал и мучился Он под страшной тяжестью грехов всего мира. Его давили несказанно, нестерпимо давили грехи мира, которые взял Он на Себя, за которые жертвой правосудию Божию должен был стать пред Богом, ибо только Он и никто другой мог искупить грехи всего мира.
Вот почему кровавый пот капал с чела Его, вот почему так мучился Он, молясь Отцу Своему: "Отче Мой аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия…" (Мф. 26, 39).
И тотчас Он говорил иначе: "Обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты" . – Он предавал Себя всецело воле Божией, а грехи давили Его, мучили Его, терзали Его, и Он падал в изнеможении под тяжестью этих грехов.
Великий святой блаженный Августин так говорит: "Нигде так не поражает меня величие и святость Иисуса, как здесь. Я не знал бы всей великости Его благодеяний, если бы Он не обнаружил предо мною, чего они стоят Ему".
Мы не знали бы всего величия жертвы Христовой, если бы не знали о том, что пережил Он в страшный час Своей молитвы в саду Гефсиманском.
А ученики Его спали… Что значит, что они спали? Почему спали они? Простое объяснение состоит в том, что были они весьма утомлены полночным походом чрез поток Кедронский, обретались в слабости и, как говорит Евангелие от Луки, были подавлены печалью – от печали спали они.
Но подумаем, не было ли и иных, высших таинственных причин тому, что спали они, не было ли это устроено Богом?
Очень вероятно, что было. Вероятно, Богу было угодно, чтобы они только мельком видели страдания, которые испытывал Иисус в саду Гефсиманском. Вероятно, должна быть скрыта от очей мира вся страшная, бездонная глубина молитвы Иисуса. Вероятно, так…
Но все-таки они были нужны как свидетели, хотя бы и весьма неполные, Гефсиманских страданий души Иисусовой.
Они спали, но, пробуждаясь трижды по слову Иисусову, они, конечно, не тотчас же опять засыпали и при ярком свете полной луны видели, как молился Иисус, слышали страшные слова Его молитвы.
Ибо если не так, откуда узнал бы евангелист о том, что было в саду Гефсиманском, как написал бы то, что читаем, как узнали бы о каплях кровавого пота, капавших с чела Его, как узнали бы слова молитвы Его?
Они нужны были как свидетели: на горе Фаворской были они свидетелями Божественной Его славы, в саду Гефсиманском были свидетелями всей бездны страданий души Его пред тем, как взошел Он на крест.
Итак, запомните, что в саду Гефсиманском совершилась первая и, пожалуй, самая страшная часть страданий Христовых, ибо на кресте Он вел Себя гораздо бодрее.
Преклонимся со страхом и трепетом пред этим безмерным величием страданий Христовых. Припадем ко кресту Христову и воспоем от всего сердца: "Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим!"
1 апреля 1951 г.
CЛОВО НА ПАССИИ. ДВЕНАДЦАТОЕ
Пройден тяжкий скорбный путь, кончилась Via dolorosa.
Пришли на страшную Голгофу, роют яму, погружают в нее крест Иисусов и укрепляют его.
Снимают одежды с Иисуса – все, все одежды снимают…
О, Господи! Что они делают?!
Ангелы, херувимы и серафимы, видевшие это, в ужасе закрывают лица свои крыльями. Как могли бы они видеть наготу Того, Кто несказанной красотой украсил всю сотворенную Им природу, а теперь нагим стоит и ждет страшной казни!
Два воина поднимают Иисуса на крест, два других стали на табуреты и страшными гвоздями прибивают ко кресту те пречистые руки, прикосновение которых возвращало зрение слепым, мановением которых утихла буря на озере Генисаретском и престал веять ветер.
