Они не собираются возвращаться назад в любви к истине, но, говорит Иуда, пиршествуют, «без страха утучняя себя» (ст. 12). Уклончивая позиция не приводит к добру.
Другие полагают, что мы должны подчеркивать практическую сторону, опираться на внутреннюю убежденность и уверенность, которые сродни страстному стремлению Иуды к истине и порядку[377].
Они говорят, что различие здесь не между истиной и ересью, а между личностями и ценностями. Но такой мягкий подход, который одобрили бы и лжеучителя, решительно отвергает авторитет Послания Иуды и означает, что мы находимся не под его влиянием.
Есть и еще одна позиция: присутствие ложного учения в церкви столь опасно, что единственный путь избавиться от него — это перейти в другие, более «чистые» церкви. Это могло бы разрешить проблему в короткие сроки; но в своем послании Иуда предостерегает против такой либерализации, которая всегда угрожает церквам, и «чистые» церкви одного поколения сталкиваются с реальной опасностью стать еретическими в следующем поколении. Итак, уклончивая позиция, терпимость и уход от острых вопросов не являются решением проблемы борьбы с заблуждением.
Сегодня трудность состоит в том, что наша христианская межконфессиональная позиция часто противостоит воззрениям Иуды. Мы можем сказать, что хотя и придерживаемся подчас разных богословских концепций, но все объединяемся вокруг Вечери Господней. В постановлении Всемирного совета церквей «О вере, порядке крещения, евхаристии и служения» записано: «Евхаристия показывает нам, что наше поведение не соответствует искупительным деяниям Бога в человеческой истории. Мы находимся под постоянным осуждением из–за всякого рода несправедливых взаимоотношений, которые господствуют в нашем обществе, где люди разделены по причине своей гордыни, материальных интересов и политических убеждений и, помимо этого, по причине непримиримых конфессиональных противоречий внутри Тела Христова»[378]. Иуда не отрицает, что Вечеря Господня является мощным цементирующим фактором, ибо он называет ее «вечерей любви»; но он мог бы поставить под сомнение тезис о том, что доктринальные различия, по определению, не оправданны или что такие различия должны исчезнуть ввиду более мощной общей концепции совместной трапезы. Иуда не призывает нас объединяться ценой отказа от учения; на деле он призывает нас объединиться в «общем спасении», но также и «подвизаться за веру» (ст. 3).
До сих пор Иуда объяснял только, почему мы должны «подвизаться за веру»: вследствие того, что вера эта будет подвергаться всяческим нападкам. В этом же последнем разделе из шести стихов он говорит, как мы должны утверждаться в своей вере, и показывает три шага, которым мы должны следовать. Во–первых (ст. 20, 21), мы должны позаботиться о самих себе, удостовериться, что правильно воспринимаем учение и сосредоточены на Боге и Его Благой вести. Во–вторых (ст. 22, 23), мы должны нести определенную ответственность за тех, кто по своему неразумию впал в ложное учение. В–третьих (ст. 24, 25), мы должны твердо уповать на великое будущее, которое нам обещал Бог. Ричард Бокхэм верно подметил, что эти стихи «являются не приложением к посланию, а его кульминацией»[379].
В этой главе будут рассмотрены три первых аспекта данной темы утверждения в вере. Опираясь на четыре момента пастырской мудрости, которые служат эффективным средством борьбы с духовной опасностью, Иуда призывает нас назидать себя и других. Мы должны действовать активно, помогая работе Бога–Отца, Господа нашего Иисуса Христа и Святого Духа.
1. Назидайте себя на святейшей вере вашей (ст. 20а)
Вера, с которой мы постоянно сталкиваемся в Послании Иуды, — это комплекс доктрин, взятых христианами на вооружение с самых ранних дней истории Церкви. Разумеется, христиане практиковали ее и выражали по–разному в разное время, но с самого начала всегда существовала Благая весть — Евангелие, требующее защиты. Павел написал об этом, вероятно, в самом своем раннем послании: «Кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема… Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое» (Гал. 1:9,11). Поскольку это не плод нашего коллективного воображения, но исходит непосредственно от престола Самого Бога, то вера эта святейшая и способна сделать «святыми» (ст. 3) тех, кто утверждает себя в ней. В Ветхом Завете все то, что принадлежало святому Богу, автоматически становилось святым, а наказание за кражу святого или неподобающее обращение с ним каралось смертной казнью[380]. Иуда уже показал, что должно произойти с теми, кто хулит святейшую веру, которую Бог доверил нам.
Мы не должны совершать и другую ошибку, когда в благоговении к вере обращаемся с ней, как с хрупкой античной вазой, которую нужно держать под замком и оберегать ради ее сохранности. Когда Библия призывает нас защищать Евангелие, она также призывает нас бесстрашно нести эту Благую весть[381]. Мы должны относиться к ней с благоговением и почтением, но с твердой верой, стремясь назидать себя и возрастать в святейшей вере. В своем духовном возрастании как христиане и более тесном сближении со своими братьями мы должны исполнять свои обязанности так, как призывает нас Новый Завет, постоянно созидая в себе крепкую веру (1 Кор. 3:9–17; Гал. 2:18; Еф. 2:20–22; 1 Пет. 2:5). Иуда не стремится убедить нас в том, что прежде надо кратко сформулировать вероучительное кредо, а затем защищать его ото всех пришельцев. Такие фундаментальные доктрины могут быть полезны, но это всего лишь подведение итогов удивительной и непостижимой глубины и внутренней гармонии всего Писания. Иуда хочет видеть нашу жизнь во всей ее полноте: в нашем разуме, действиях, совести, побуждениях и воображении, во всем, что постоянно приводит нас к гармоничному восприятию Слова Божьего. Это жизненная программа. Иуда говорит, что мы должны постоянно «назидать себя»[382]. Множественное число («вы») показывает, что мы не только причастны к своим личным духовным заботам, но и должны приобщаться друг к другу в любви. Первый признак, указывающий на то, что христианин может свернуть с истинного пути, — это тенденция к уединению, уход от источников ободрения и духовной пищи. В христианском руководителе такая изоляция может указывать на опасную потерю ответственности с его стороны [383]. Если у нас есть друзья, которые отдалились от других христиан, мы должны использовать все усилия и убедить их, что они духовно «закрыты»; если у нас есть друзья, которые не пользуются преимуществами, даруемыми нам Богом в наших церквах, мы должны мягко попытаться вернуть их обратно. Иуда понимает, что христиане не должны уходить от истинного братства и присоединяться к еретикам, и хочет предостеречь нас, показывая, как опасно быть христианином в одиночку. Кирпич нельзя встроить в здание, если его нет на строительной площадке.
2. Молясь Духом Святым (ст. 20б)
Здесь Иуда во второй раз упоминает Святого Духа. Он говорил о том, что заблуждающиеся христианские лидеры не имеют духа (ст. 19), а теперь он призывает истинных христиан молиться Духом Святым. Ему могли возразить, что каждый христианин должен иметь Святого Духа, ибо Дух Святой — это дар Бога в день Пятидесятницы, дар Церкви и всякому обращенному в веру. Распространялась ложная весть, что есть христиане «низшей категории», которые спасены, но не обладают Духом, и есть христиане «высшей категории», которые наделены более высоким духовным знанием. Иуда переворачивает этот аргумент с ног на голову — ведь люди, которые учат подобным доктринам, на деле показывают, что они еще не обращены!
Разумеется, Библия учит, что мы должны быть наполнены Духом (Еф. 5:18), но это постоянное требование духовного возрастания для каждого христианина, а вовсе не упрек в адрес какой–то группы, причисляемой к более низкой категории христиан.
Один из аспектов деятельности Святого Духа состоит в том, чтобы убедить нас в следующем: разница между тем, как должно быть и как есть, может быть постигнута только при исследовании Библии. Когда мы убеждаемся в этом лично, то называем этот опыт осуждением греха. Когда мы видим это в другом человеке, то можем осознать, что ему нужно понять конкретную христианскую истину, чтобы стать христианином, или лучшим христианином, и мы называем такой опыт любовью. Когда мы познаем это на уровне церкви или организации, то этот опыт может обретать разные формы (Зах. 12:10; Ин. 4:24; Рим. 8:15,16,26,27; Гал. 4:6; Еф. 6:18). Мы можем предпринимать разные действия, но первый и непременный ответ должен быть через молитву, чтобы сократить этот пробел, особенно когда проблема требует основательной и постоянной молитвы. Кальвин мудро комментирует такую ситуацию: «Наша природа столь холодна, что нам не удается преуспеть в молитве без содействия Святого Духа»[384].
Важно понять, что Иуда не упрекает христиан за то, что они якобы неправильно, бездуховно, молятся, и не призывает их научиться молиться более возвышенно, как если бы это была молитва «вне» Духа, а также «в Духе». Данн (и многие другие), напротив, думает, что Иуда подвергает «суровой критике своих оппонентов за отсутствие у них Духа, за мирские привычки… за то, что они притязают на духовность (pneumatikoi, «духовные»), отрицая это в других». Далее он говорит: «Цель Иуды, по–видимому, заключалась в том, чтобы призвать к достижению того же равновесия даров, к которому побуждает Павел в 1 Кор. 14, поэтому можно полагать, что здесь речь идет о харизматической молитве, включая глоссолалию, т. е. говорение на языках»[385].
