[Защита Киприана Феофаном вызвала продолжительный спор, в результате которого Феофан принял решение большинства]
Таким образом, не встречая ниоткуда противоречия, мерность наша, порассудив соборне с находящимися при нас преосвященными архиереями и пречестными, во Святом Духе возлюбленными нашими братиями и сослужителями: ираклийским, солунским, янинским. амасийским, угровлахийским, созопольским, варнским. понтоираклийским (подал мнение заочно), кельчинским, кернипским, деркским и анхиальским. определила и постановила: во–первых, рукоположить Пимена в митрополита Великой Руси, наименовав его и киевским, по древнему обычаю этой митрополии, так как невозможно быть архиереем Великой Руси, не получив сначала наименования по Киеву, который есть соборная церковь и главный город всей Руси; во–вторых, митрополит Киприан должен быть изгнан не только из Киева, но и вообще из пределов Руси, поелику он получил эту церковь обманом и, как сказано, поставлен неканонически, еще при жизни законного митрополита, оного кир Алексия, который заочно и без суда лишен был своей церкви, что, конечно, противно точному смыслу священных церковных законоположений. Но по снисхождению, имея в виду, что он [Киприан] ушел тайно и не находится налицо, дабы мог быть совершенно осужден, по канонам, постановляем, чтобы он оставался митрополитом только Малой Руси и Литвы; а соборное деяние, на которое он ссылается, объявляем бессильным и недействительным, так как оно состоялось не по канонам. Поэтому и вследствие того, что честнейший иеромонах Пимен, благодатию Всесвятого Духа, чрез посредство нашей мерности, по суду состоящего при нас священного собора упомянутых преосвященных архиереев и по благоизволению и согласию высочайшего и святого моего самодержца, избран и поставлен в настоящего митрополита киевского и Великой Руси, он должен быть и именоваться, по древнему обычаю, митрополитом киевским и, по примеру бывшего пред ним митрополита оного Алексия, взять в свое ведение Владимир и всю Великую Русь.
[Следует обыкновенное описание канонических обязанностей нового митрополита]
Если же митрополит Малой Руси и Литвы Киприан скончается прежде него, то он примет в свое управление и Малую Русь с Литвою и, подкрепляемый благодатию Всемогущего Бога, будет пасти тамошний христоименный народ и один именоваться до конца своей жизни [митрополитом] киевским и всея Руси. А после него, на все времена, архиереи всея Руси будут поставляемы не иначе, как только [827] по просьбе из Великой Руси. Итак, настоящее соборное деяние должно находиться у него, преосвященного митрополита киевского и Великой Руси, во Святом Духе возлюбленного брата и сослужителя нашей мерности, в удостоверение о нем. Писано в июне месяце 6888 года.
На подлиннике честною патриаршею рукою написано: Нил, милостию Божиею, архиепископ Константинополя, Нового Рима, и вселенский патриарх.
Соборное определение патриарха Антония о низложении митрополита Пимена и о восстановлении Киприана в звании митрополита киевского и всея Руси, с тем, чтобы впредь навсегда соблюдаемо было единство русской митрополии (февраль 1389 г.)
Соборное деяние о русском [митрополите] кир Киприане
Изначала установлено, чтобы вся русская церковь была пасома и управляема одним митрополитом: [так пошло] с того времени, когда русские сподобились получить именование по Христу и подчинились нашей Великой Христовой, кафолической и апостольской церкви. Конечно, не просто, как это сказал бы кто, и не случайно божественные оные мужи устроили, дабы многолюдный, тмочисленный, можно сказать, почти бесчисленный тот народ имел одного предстоятеля и всеобщего учителя; но так как великая русская земля разделена на многие и различные мирские княжества и на столько гражданских областей, что имеет многих князей, еще более [мелких] владетелей, которые не менее разделены по своим стремлениям, как по делам и местам, так что многие восстают и нападают друг на друга и поощряются к раздорам, войнам и к избиению своих единоплеменников: то божественные оные отцы, провидя сие божественным Духом, как ученики мирного и кроткого Христа, обязанные наставлять всех не только словом, но и делом, в любви, мире, взаимном единении и согласии, соединяя с божественною мудростию человеческое разумение и принимая во внимание, что не на добро и не на пользу им будет, если и церковная область распадется на многие части, что, напротив, единый для всех митрополит будет как бы связью, соединяющею их с ним и между собою, установили там одну власть духовную, за невозможностию привести к единству власть мирскую. Прекрасно рассудили они, что подчиненные одному [духовному] предстоятелю и вождю находились бы в мире между собою: ибо все почитали бы одну главу, поставленную по образу истинно и первоединой главы Христа, из которого, говоря словами божественного Апостола, все тело церкви составляется и совокупляется и приводится к единству веры. Пока было так, дела той церкви шли хорошо и мирно. Но за несколько пред сим лет возникли [там] некоторые распри и немалые замешательства и смуты, так что дела пришли в совершенно противоположное состояние. Нам нужно подробно рассказать это с самого начала, чтобы сделать все удобопонятным и ясным. Для знающих послужит это напоминанием; а для неопытных в делах этого рода и не знающих способов управления, которыми пользуются в то или другое время предстоятели церкви, имея в виду исключительно пользу человеческих душ, будет служить поучением, наставлением и примером, если кто захочет извлечь полезный урок из возникших впоследствии зол.
[Следует описание событий с отрицательной оценкой деятельности святителя Алексия, поддерживавшего Москву со слишком большой исключительностью]
Недовольные князья, наскучив этим делом, послали к святому тому патриарху и к божественному и священному собору великое посольство с грамотою, прося и моля, чтобы им дан был другой архиерей, который бы умел их духовно призирать, руководить и поучать в душеполезном и спасительном. «Это, — говорили они, — мы делаем последний опыт, и если не достигнем цели, то готовы перейти к другой церкви, которая давно отступила от правых догматов и сделалась чуждою православной христианской церкви». При таких обстоятельствах, что оставалось делать великому оному человеку Божию и поистине патриарху? Нельзя было ни Русь разделить на две митрополии, ни — с другой стороны — оставить без внимания столь великий народ, лишенный столь долгое время архиерейского наблюдения, а потому — и освящения, народ, просивший у него духовной помощи по причинам уважительным и справедливым и с искреннею покорностию. Поэтому, собравшись сам с собою и укрепясь в духе, созвав и знатнейших архиереев и воспользовавшись их добрыми советами и представлениями, избирает в деле средний путь, именно: по вниманию к тому, чтобы столь великий народ не оставался без архипастырского наблюдения и не подвергся конечной беде и душевной погибели чрез присоединение к чуждой церкви, патриарх прибегает к крайней мере снисходительности по отношению к просителям, — рукополагает упомянутого кир Киприана в митрополита киевского, русского и литовского, т. е. тех мест, которые в продолжение многих лет митрополит кир Алексий оставлял без призрения; а чтобы древнее устройство Руси сохранилось и на будущее время, т. е. чтобы она опять состояла под властию одного митрополита, соборным деянием узаконяет, дабы, после смерти кир Алексия, кир Киприан получил всю Русь и был одним митрополитом всея Руси.
[Смута в Константинополе привела к низвержению патриарха Филофея и незаконному избранию лже–патриарха Макария] [828]
…как скоро [Макарий] узнал, что он (митрополит Алексий) умер, тотчас написал в Великую Русь, что он не принимает кир Киприана, а передает ту церковь своею грамотою архимандриту оному Михаилу, о котором знал, что он находится в чести у благороднейшего князя кир Димитрия, и которому, кроме рукоположения, вручил всю власть над тою церковью и дал грамоту, чтобы он прибыл сюда для поставления в митрополита Великой Руси… [829]
Великий князь московский кир Димитрий, как только скончался духовный отец и попечитель его, митрополит кир Алексий, из уважения к нему и послушания, имея остаток вражды к кир Киприану и находя опору в грамотах лже–патриарха, посылает архимандрита оного Михаила для рукоположения в митрополита Великой Руси. Но суд Божий следовал за ним по пятам: ибо, не вступив еще в царствующий град, еще плывя Пропонтидою и намереваясь назавтра пристать [к столице], он окончил жизнь. Это, однако ж, не устрашило тех негодяев–послов; напротив, согласившись на зло своей церкви, составив коварный план действий, сочинив подложные грамоты, поставив сами себе пастырем некоего иеромонаха, носившего имя пастыря (Пимена) и обязав друг друга клятвами в том, что никто из них не скажет и не объявит истины, они представляют [те] грамоты и себя святейшему и приснопамятному патриарху кир Нилу, тогда только что принявшему церковное кормило. Он же, не зная их лукавого соглашения и поверив грамотам, как истинным (ибо как могла подозревать такое зло добрая и божественная душа, непричастная ничему злому и исполненная всякой добродетели?), соборне рукополагает Пимена в митрополита русского. Так из злых начал, содержавшихся в грамотах бывшего патриарха, возникли соответственные последствия! Он–то во всем и есть самый виновный: опираясь на его грамоты и грозя латинами, русские и послов отправили и ложь выдумали: «что бы там ни было, — говорили они, — мы не примем кир Киприана, человека взысканного литовским князем, злейшим нашим неприятелем».
