Гл. X. Единство Веры Церкви во всем мире.
1. Церковь, хотя рассеяна по всей вселенной даже до концов земли, но приняла от апостолов и от учеников их веру в единого Бога Отца, Вседержителя, сотворившего небо и землю, и море, и все, что в них, и во единого Христа Иисуса, Сына Божия, воплотившегося для нашего спасения, и в Духа Святого, чрез пророков возвестившего все домостроительство Божие и пришествие и рождение от Девы, и страдание и воскресение из мертвых и вознесение во плоти на небо возлюбленного Христа Иисуса Господа нашего, а также явление Его с небес во славе Отчей, чтобы "возглавить все" (Еф. 1:10) и воскресить всякую плоть всего человечества, да пред Христом Иисусом, Господом нашим и Богом, Спасом и Царем, по благоволению Отца невидимого, "преклонится всякое колено небесных и земных и преисподних, и всякий язык исповедает Ему" (Флп. 2:10), и да сотворит Он праведный суд о всех: духов злобы и ангелов, согрешивших и отпадших, а также и нечестивых, неправедных, беззаконных и богохульных людей Он пошлет в огонь вечный, напротив праведным и святым, соблюдавшим заповеди Его и пребывшим в любви к Нему от начала или по раскаянии, дарует жизнь, подаст нетление и сотворит вечную славу.
2. Принявши это учение и эту веру, Церковь, хотя и рассеяна по всему миру, - как я сказал, - тщательно хранит их, как бы обитая в одном доме; одинаково верует этому, как бы имеет одну душу и одно сердце; согласно проповедует это, учит и передает, как бы у ней были одни уста. Ибо хотя в мире языки различны, но сила предания одна и та же. Не иначе верят, и неразличное имеют предание церкви, основанные в Германии, в Испании, в Галлии, на Востоке, в Египте, в Ливии, и в средине мира. Но как солнце - это творение Божие во всем мире одно и то же, так и проповедь истины везде сияет и просвещает всех людей, желающих придти в познание истины. И ни весьма сильный в слове из предстоятелей церковных не скажет иного в сравнении с сим учением, ибо никто не выше Учителя, - ни слабый в слове не умалит предания. Ибо, так как вера одна и та же, то и тот, кто многое может сказать о ней, не прибавляет, и кто малое, не умаляет.
3. Большее же или меньшее знание некоторых, по мере разумения, состоит не в изменении самого содержания, - не в том чтоб измышляли иного Бога, кроме Создателя. Творца и Питателя сей вселенной, как будто не довольствуясь Им, или иного Христа, или иного Единородного; но в том, что тщательно исследуют мысль сказанного в притчах и соглашают с содержанием веры, - в том, что раскрывают ход дел и домостроительство Божие относительно рода человеческого; показывают, что Бог явил долготерпение к отступничеству преступных ангелов и к преслушанию людей; объясняют, почему один и тот же Бог сотворил одно - временное, другое - вечное, одно - небесное, другое - земное; уразумевают, почему Бог, будучи невидим, являлся пророкам не в одном виде, но различным различно; показывают, почему было много заветов с родом человеческим, и учат, какое отличительное свойство каждого из заветов; исследуют, почему "Бог заключил все в неверии, чтобы всех помиловать" (Рим. 11:32); с благодарным чувством изображают, для чего Слово Божие стало плотию и пострадало; возвещают, почему пришествие Сына Божия открылось в последние времена, то есть, в конце, а не в начале; раскрывают, что содержится в Писании о конце и о будущем; не умалчивают и о том, почему не имевшие упования народы сотворил Бог "сонаследниками, составляющими одно тело, и сопричастниками со святыми" (Еф. 3:6); возвещают, как "сие смертное тело облечется в бессмертие, и тленное в нетление" 1 Кор. 15:54); проповедуют, в каком смысле (Господь) говорит: "не народ стал народ и невозлюбленная - возлюбленная (Ос. 2:23); каким образом гораздо "многочисленнее чада у одинокой, нежели у имущей мужа" (Ис. 54:1). Об этом-то и подобном воскликнул апостол: "о глубина богатства и премудрости и знания Божия! Как непостижимы суды Его, и неисследимы пути Его" (Рим. 11:33)! В этом состоит знание, а не в том, чтобы выше Творца и Зиждителя измышлять Ему и себе Матерь - Помышление блуждающего эона - и доходить до такого богохульства; и не в том, чтобы ложно придумывать еще выше этой матери Плирому, состоящую то из тридцати, то из неисчислимого племени эонов, как говорят эти учители, по истине лишенные божественного разумения: тогда как вся Церковь, как мы сказали прежде, имеет во всем мире одну и ту же веру.
Гл. XI. Мнения Валентина и разногласие с ним учеников его.
1. Посмотрим теперь и на непостоянство мнений сих (ересеучителей), как они, двое или трое, об одном и том же говорят не одно и то же, но противоречат между собою и в сущности дела и в именах. Ибо первый из них, Валентин, который приспособил начала, так называемой, гностической ереси к особенному характеру своей школы, учил так: есть не именуемая Двоица, которой одна часть называется Неизреченным, а другая Молчанием. Потом от сей Двоиды произошла вторая Двоица, одну часть которой Валентин именует Отцом, а другую Истинною. Эта четверица произвела: Слово и Жизнь, Человека и Церковь. Это - первая осмерица. Словом и Жизнью, говорит он, произведено десять сил, как говорили мы прежде, а Человеком и Церковью двенадцать сил, из которых одна отступившая и утратившая прежнее положение, произвела все остальное. Пределов Валентин предполагал два: один между Глубиною и остальною Плиромою, разграничивающий рожденных эонов от нерожденного Отца, а другой, отделяющий их Матерь от Плиромы. Христос произведен не эонами Плиромы, но Материю, находившеюся вне Плиромы, по воспоминанию лучших вещей, и порожден ею с какою-то тенью. Он же, будучи мужеского пола, отсек от себя эту тень и взошел в Плирому; а Матерь, оставшись с тенью и лишившись духовной сущности, произвела на свет другого сына; это - Демиург, которого он называет также Вседержителем подчиненного ему. Валентин также, подобно лжеименным гностикам, о которых будем еще говорить, утверждал, что вместе с Демиургом произведен и левый князь, и Произведение Иисуса на свет приписывал иногда отделившемуся от Матери их и присоединившемуся к остальным, то есть, Желанному, иногда же возвратившемуся в Плирому, то есть Христу, а иногда Человеку и Церкви. И о Духе Святом говорит, что произведен Истиною, и невидимо входит к эонам для разбора между ними и оплодотворения их, и эоны чрез него производят насаждения истины.
2. А Секунд говорит, что первая осмерица состоит из Четверицы правой и Четверицы левой, и первую учит называть светом, а другую - тьмою; о силе же отступившей и отпадшей говорит, что она произошла не прямо от тридцати эонов, но от плодов их.
3. Другой же знаменитый между ними учитель, простираясь выше и как бы к более совершенному знанию, о первой Четверице говорит так: есть прежде всего некоторое Первоначало недомыслимое, неизреченное и неименуемое, которое я называю единичностью (monothV). С сею единичностью соприсутствует сила, которую называю единством (enothV). Сии единичность и единство, будучи одно, произвели, впрочем не производя собственно чего-либо отдельного от себя, - начало всего мысленное, нерожденное и невидимое, которое слово называет единицею (monaV). С сею единицею соприсутствует единосущная ей сила, которую опять называю единым (to en). Сии-то силы - единичность и единство, единица и единое-произвели прочие порождения эонов.
4. Увы, увы! и ох, ох! Ибо поистине уместны эти плачевные восклицания при такой дерзости в сочинении имен, какую он показал, без всякого стыда давая имена своему лганью. Ибо говоря: "есть некоторое, предшествующее всему, Первоначало недомыслимое, которое называю единичностью", и еще: "с сею единичностью соприсутствует сила, которую называю единством", очень ясно, он признался, что сказанное ест его собственный вымысел, и что он сам дал своему вымыслу имена, никем другим прежде недаванные. И ясно, что сам он осмелился сочинить такие имена, так что если бы он не явился на свет, то не было бы до сегодня имени для Истины. Но в таком случае ничто не препятствует и другому кому-либо для того же самого предмета назначить например, такие имена: ест некоторое Первоначало царственное, недомыслимое, сила, существующая прежде всякого существа, простирающаяся во всяком направлении. С нею соприсутствует сила, которую я называю Тыквою: с сею Тыквою соприсутствует сила, которую я называю Препустотою. Сия Тыква и Препустота, будучи одно, произвели - впрочем, не производя собственно чего-либо отдельного от себя - плод отовсюду видимый, съедомый и сладкий, каковой плод слово называет Огурцом. С сим Огурцом существует сила той же с ним сущности, которую я называю Дынею. Эти силы - Тыква, Препустота, Огурец и Дыня произвели остальное множество сумасбродных дынь Валентина. - Ибо если можно тот язык, который употребляется относительно вселенной, переделывать в роде первой Четверицы, и если кто-либо сам может назначать какие ему угодно имена, кто воспретит нам принят и эти имена, гораздо более других вероятные, как общеупотребительные и общеизвестные?
