Все изменяется, как только мы узнаем Его так же хорошо, как знала Его Мать, так что мы можем быть вполне спокойны, сказав Ему о наших трудностях. Такое отношение к Иисусу является существенной предпосылкой для нашей молитвы. И именно этому хочет научить нас Дух молитвы. Его задача состоит в том, чтобы представить перед нашим взором Иисуса и прославить Его (Иоан. 16,14).
Когда в нашей душе произойдет такое знакомство с Иисусом, тогда молитва станет тихой, доверчивой и блаженной беседой с Ним, как с нашим лучшим Другом, обо всем, что лежит на нашем сердце, будь это наши нужды или нужды других. Нам нужно оставаться совершенно спокойными, после того, как мы все наши большие и малые трудности принесли к Нему. Он не только заботится о нашем благе, но Он лучше, чем кто–либо, понимает нас.
Мы успокаиваемся в молитве особенно тогда, когда нам станет ясно, что мы сделали то, что зависело от нас, когда мы сказали Иисусу нашу просьбу. С этого момента все зависит от Него. Он теперь несет ответственность, если мы осмеливаемся так выразиться. И мы, надо сказать, осмеливаемся.
С того момента, как мы научились этой тайне, наша молитвенная жизнь освобождается от страха и беспокойства, которые раньше угнетали нас в продолжении молитвы. И после молитвы мы наполняемся радостью. Мы передали наше дело в руки Иисуса и, подобно Его Матери, свободно и радостно возвращаемся на свое место. Теперь Он взял в Свои руки наше дело и готов исполнить нашу просьбу. Вместо прежнего страха и беспокойства нас теперь охватывает своего рода детское любопытство, и мы с напряженным интересом ожидаем, как Иисус разрешит нашу трудность.
2. Мы употребляем молитву, чтобы «командовать Богом».
Это вторая большая ошибка нашей молитвы, которая совершенно противоречит Божьему намерению. Он не допустит «командовать» Собою. Ни молитва, ни Его обетования не даны нам для того, чтобы мы, основываясь на них, настаивали на том, чтобы Бог исполнил нашу волю.
Возвратимся снова к браку в Кане Галилейской и проследим за дальнейшим развертыванием событий. Снова Мать Иисуса дает нам ни с чем не сравнимое руководство к правильному употреблению молитвы. Она, как уже было сказано, обращается к своему Сыну и говорит: «Вина нет у них». Ответ, который получила она, был, как нам может показаться, суровым и отрицательным. Иисус ответил: «Что Мне и тебе, Жено? еще не пришел час Мой».
Остановись на минутку и подумай! Что бы стали делать мы, получив такой ответ? Я думаю, мы сказали бы, как мы уже часто говорили: «Вот, я молюсь, но Он не обращает на мою молитву никакого внимания». И, разочарованные, мы возвратились бы к своим делам. Но иначе поступает Мать Иисуса. Она слышит резкий, и даже очень резкий ответ. Я думаю, он был таким резким потому, что Иисус в этот момент почувствовал искушение, и притом со стороны Своей Матери.
Она подходит к Нему и говорит о неприятном положении, в котором оказались хозяева дома. Лишь посредством немедленных действий можно избежать того, чтобы гости заметили это. Тем самым для Иисуса было искушение начать действовать прежде, чем пришел Его час.
Иисус жил в таком послушании и в такой зависимости от Своего Отца, что Он «ничего не мог творить Сам от Себя» (Иоан. 5,19). Поэтому, если Он хотел сделать что–то по воле Своего Отца, Он должен был ожидать определенного для этого Отцом часа. В Иоан. 7,3–6 Иисус говорит Своим братьям: «Мое время еще не настало, а для вас всегда время».
Иисус видит здесь перед Собой искушение вмешаться до определенного Отцом времени. Искушение это было тем более сильным, что об этом просила Его Мать. Однако Он знает искусителя, даже если он приходит в образе Его собственной Матери, и сразу же отражает его резким словом: «Жено». Он дает ей понять, что ее положение Матери не принимается во внимание, когда речь идет о часе и воле Его Отца. Это резкое слово, адресованное Марии, аналогично слову, сказанному Петру, когда тот, проявляя свою заботу об Иисусе, отговаривал Его от мыслей о смерти (Мф. 16,23). Таким образом, Мать Иисуса услышала резкий и определенный ответ. И именно здесь проявилось, какой опытной молитвенницей была она. Во–первых, она склонилась перед этим ответом. Ни одного слова досады или недовольства не вырывается из ее уст. Мы не знаем, поняла ли она причину этой резкости. Но независимо от того поняла она или нет — она молча приняла этот ответ. Она знала: то, что Он сказал, правильно и хорошо, пусть даже и непонятно.
Во–вторых, мы видим, что резкий ответ не поколебал ее уверенности в том, что Иисус услышал ее просьбу и позаботится об этом деле. Она настолько была уверена в этом, что идет к служителям и говорит им: «Что скажет Он вам, то сделайте». Она не знала, что именно будет. Но она знала, что что–то будет. Ведь она передала это дело в руки Иисуса.
В–третьих, и это самое важное: она не пытается командовать Иисусом и как–то влиять на Него, чтобы Он изменил тот час, о котором Он говорил. Она слишком хорошо знала Его, чтобы что–то предпринимать в этом направлении.
Возможно, что раньше, когда Он еще жил дома, в Назарете, она и делала это. Но она научилась тому, что бесполезно настаивать на том, чтобы Он начал немедленно действовать. У него был Свой собственный час и время, и ни один человек, в том числе и Его Мать, не мог что–то изменить в этом.
Мария научилась этой тайне молитвы: оказывается, существует нечто такое, во что мы не можем вмешиваться нашей молитвой, но что мы полностью должны предоставить Богу, а именно — когда и как исполнить нашу просьбу. Другими словами — молитва существует не для того, чтобы мы могли оказывать влияние на Бога и определять время и методы исполнения наших просьб. Если мы употребляем молитву таким образом, то мы поступаем вопреки законам молитвенной жизни.
Здесь большинство из нас может многому научиться. Мы так нетерпеливы. В том числе и в наших молитвах. Особенно, если какое–то переживание у нас или наших близких. Мы идем к Богу и настоятельно говорим Ему о нашем переживании, ожидая Его вмешательства. Нужда наших близких и наша любовь к ним придают нам смелости в молитве. Часто это выражается в нашем полном доверии и уповании на помощь Божию. Однако, нередко в нашу откровенную и дерзновенную молитву вмешивается нетерпеливость с нашей стороны. Мы сами решаем, каким должен быть ответ. Он кажется нам таким простым. По сути, если Бог хочет исполнить нашу просьбу, то Ему не остается ничего другого, как тут же ответить нам, и именно так, как мы представляем это себе. И в таком состоянии мы заканчиваем нашу молитвенную встречу с Богом. Мы ожидаем, час за часом, что он ответит нам. Но ничего не происходит; болезнь и нужда продолжаются, и всемогущая рука не вмешивается в естественный ход вещей. Какое разочарование! Какой отпечаток кладет все это на нашу молитвенную жизнь!
Мы употребляем молитву так, как ее не должно употреблять. Наша молитва противоречит законам молитвы. И ничего не происходит. Молитва становится напряженной, и мы начинаем уставать.
Вот до чего мы довели себя! Разве Бог не услышал нашу молитву? Конечно, Он ее услышал и хочет исполнить. Но это Его дело — установить время и способ исполнения ее. Оно придет в свое время.
Но мы в этом случае уже не воспринимаем исполнение, как ответ. Мы уже давно забыли, что когда–то молились об этой вопиющей нужде. Кроме того, у нас было свое представление об исполнении нашей молитвы, а так как этого не произошло, то мы подумали, что оно вообще не произойдет.
Таким образом, наша молитва бывает зачастую услышана так, что мы и не заметили этого, а потому и не получили полной радости и не возблагодарили за это Бога.
И здесь мы замечаем, что есть еще много того, чему хочет научить нас Дух молитвы. Если бы Он смог научить нас хотя бы только этой маленькой, но весьма важной тайне молитвы, вся наша молитвенная жизнь преобразилась бы. Мы сознаем, что этот недостаток в нашей молитвенной жизни, по сути, представляет из себя недостаток доверия Богу. Мы думаем, что лучше Его знаем время и метод исполнения нашей молитвы. Сами того не сознавая, мы часто превращаем нашу молитву в борьбу с Богом. Мы хотим убедить Бога в том, что исполнение нашей просьбы должно произойти тут же и именно так, как мы это представляем. Несознательно мы употребляем молитву для того, чтобы Богу стало ясно, что мы в этом случае несомненно правы. Эта борьба с Богом делает нашу молитву беспокойной и робкой. Мы боимся, что не убедим Бога нашей молитвой, и Он сделает так, как считает нужным. И я думаю, ничто не делает нашу молитву такой тяжелой и утомительной, как именно это.
Как только Дух молитвы научит нас тому, что Бог в этом пункте непреклонен, и что Он Сам хочет определять, когда и как ответить нам на нашу просьбу, покой и мир начинают сопровождать нашу молитву. Как только Дух молитвы научит нас, что совсем не опасно предоставить Богу время и способ исполнения нашей просьбы, часы молитвы станут для нас часами отдыха и покоя. Лишь тогда мы познаем, что Бог не только хочет исполнить нашу просьбу, но что Он хочет обеспечить нам самое лучшее и благословенное исполнение, ибо лишь Он, всемогущий и всеведущий Бог, может сделать это. Поэтому Он исполнит нашу просьбу в тот момент, когда это наилучшим образом будет служить нам и Его святому делу. И он исполнит ее так, что это исполнение будет оказывать самое лучшее и самое продолжительное действие на нас.
