Другим источником, питавшим агиографические легенды, была литература — еврейская, римская и греческая. Первым делом в число святых и мучеников были включены все патриархи и пророки, архангелы и ангелы, апостолы и отцы церкви. При этом воображение агиографов ничем не стеснялось. Одного намека в Апокалипсисе об умерщвлении Антипы было достаточно для измышления жития «священномученика Антипы, епископа пергамского», где приводятся, как это полагается по трафарету, его напыщенные обличительные речи и описывается его казнь: мифического епископа бросили в раскаленное чрево медного быка. Церковники даже установили точную дату этого никогда не происходившего события — 92 год, а Антипе присвоена специальность — зубные болезни.
Точно так же подробно описывается в житиях жизнь и смерть всех 12 и 70 апостолов. О Варфоломее, например (он же Нафанаил), рассказывается ряд чудес, которыми сопровождалась его казнь: после первого распятия этого апостола якобы началось землетрясение и испугавшиеся власти освободили святого. Во второй раз его распяли головой вниз(причем он не переставал проповедовать христианское учение), после этого с него живого содрали кожу, а уж затем отсекли голову.
Как мало стеснялись в толковании литературных источников при создании мифов о святых, показывает комический случай со святым Альманахом. Простодушный монах принял слово «альманах» за имя человека, сочинил ему житие и приурочил празднование новоявленного святого к 1 января. Позже это неудобное имя несколько сократили, превратив его в святого Альмаха, который якобы в праздник сатурналий обличал христиан, призывая их праздновать не языческие торжества, а день господень. По-видимому, святой Альмах был призван заменить собой языческого Януса, от которого христиане упорно не хотели отказываться. Пусть Альманах, только бы не Янус, решили, надо полагать, мудрые отцы.
Всем известна трогательная история святых Варлаама и Иоасафа, о которых у нас и поныне слепцы распевают духовные стихи. У индийского царя родился необыкновенно прекрасный сын Иоасаф, которому астрологи предсказывали славу на поприще религии, но религии чужой и преследуемой. Испуганный царь поспешил изолировать своего сына от мирского зла, поместив его в прекрасном замке, где его окружали лишь прекрасные цветущие юноши, где кругом все было исполнено блеска и красоты. Молодой принц долго жил в блаженном неведении. Но однажды он вышел погулять за пределы замка и сразу окунулся в мир страдания и зла; он познал бедность и болезнь, старость и смерть. Подвернувшийся кстати пустынник Варлаам обращает Иоасафа в христианство. Юноша оставляет царский трон и в рубище уходит в пустыню, где ведет жизнь подвижника, одолевая козни сатаны.
Эта романтическая история в течение многих веков считалась подлинным житием и служила лучшим образцом назидательного чтения, которым попы и поповствующие интеллигенты старались отвлечь верующих от суеты мирской. Но вот в середине XIX века, когда европейцы поближе познакомились с восточной литературой, обнаружилось, что приписываемое Иоанну Дамаскину житие Варлаама и Иоасафа целиком списано с мифа о Будде. Даже самое имя Иоасаф — арабское обозначение Будды (Юасаф).
Не только восточные мифы о богах, но и обыкновенные сказки использовались авторами житий. В деяниях апостолов Андрея и Матфия рассказывается, как эти два искателя приключений попали в страну людоедов, где под влиянием чудотворного напитка они теряют облик человеческий. Их начинают откармливать на убой. Но Матфий не прикасается к еде, и это помогает спасению апостолов. Этот эпизод целиком заимствован из сказок «Тысячи и одной ночи» — из приключений знаменитого морехода Синдбада.
Известна сказка о льве, который отказался трогать отданного ему на растерзание Андрокла, узнав в нем того пустынника, который некогда вытащил у него занозу из лапы. Этот эпизод, встречающийся у Авла Геллия и у Плиния Старшего, вошел в житие святого Герасима.
Таковы источники, из которых агиография заимствует имена своих героев; в этом все возрастающем потоке мучеников, аскетов, подвижников, царей, епископов, удостоившихся причисления к богам, тонут весьма немногочисленные действительно пострадавшие христиане; и уж во всяком случае невозможно установить, кто из них пострадал за свои религиозные убеждения и кто за политические выступления или за уголовное преступление.
Но получив тем или иным путем имя святого, агиограф должен еще облечь его плотью и кровью, создать его житие. В этом деле агиографы опять-таки не особенно обременяли свою фантазию, довольствуясь готовыми шаблонами. Французский ученый А. Мори в работе своей, вышедшей в 1843 году («Essai sur les légendes pieuses»), насчитал более 50 «обших мест», заимствованных авторами житий в «священном писании». Благовещение деве Марии о предстоящем рождении Иисуса повторяется в житиях святых Бернарда, Доминика, Альберта, Элоиза, Самсона, Бригитты, Клары, Стефана (венгерского), Ламберта, Романа, Евтихия; имеются даже иконы с изображением благовещения архангела матери Евтихия. Умножение хлебов встречается в житиях Иоанна Милостивого, Коломбина, Аполлония, Клары, Ричарда и др. 10 раз встречается мотив Каны Галилейской. Николай успокаивает бурю, как Иисус. Бенедикт и Мартин оживляют умершего тем же приемом, что и пророк Елисей, а Франциск повторяет евангельскую сцену воскрешения Лазаря. Христина в пещи огненной — подражание Анании, Мисаилу. и Азарии. Армию Хлодвига ведет, как и Израиля в пустыне, огненный столб, а Карл, в битве с сарацинами, останавливает солнце, как Иисус Навин. Многократно повторяется евангельский мотив об иссохшей смоковнице, об умножении елея, хождении по водам, о вороне, приносящем пустыннику пищу, и т. д.
Не брезговали агиографы и «внутренними заимствованиями». Житие Винцента Маделгорского скомбинировано из житий девяти других святых. Иногда просто брали готовое житие и приписывали его новому святому; так получались двойные жития: Мартина — Татьяны, Онисима — Алексея, Варвары — Ирины и т. д. Болландисты составили специальный каталог таких дубликатов. Наоборот, не спевшиеся между собой агиографы составили три разноречивых жития Козьмы и Демьяна. Согласно одному, они подвизались в Аравии и были обезглавлены при Диоклетиане. По другой версии, они римские святые, побитые камнями при императоре Карине. Третий вариант выдает их за сыновей Федота, умерших естественной смертью. Все три жития обращаются одновременно.
Ничего нет поэтому удивительного, что тело одного и того же святого имеет столь многочисленные мощи. Л. Лаланн дает в 1847 году такой перечень реликвий-дубликатов:
Имена святых Целых трупов Голов Рук, ног и др. Андрей 5 6 17 Анна 2 8 6 Антоний 4 1 2 Варвара 3 2 — Василий 4 5 — Бенедикт 3 4 — Власий 1 5 8 Климент 3 5 — Доротея 6 — — Элоизий 2 3 5 Эразм 11 — — Стефан 4 8 13 Евстахий 2 3 — Георгий 30 — — Горгона 6 — — Григорий Наз 3 4 7 Вильгельм 7 10 — Елена 4 5 — Иларий 8 — — Игнатий (тот самый, который был съеден львом) 33 6 14 Исаия Пророк 3 — — Исидор 4 — — Исидор Севильск 3 7 — Яков мл. 4 10 12 Яков ст. 7 — — Иоанн Креститель 10 — 11 ук. пальцев Иоанн Златоуст — — 15 Иероним 2 4 63 пальца Юлианна 20 26 — Лаврентий 2 — — Лазарь 4 — — Легер 5 10 12 Лука 8 9 — Луций 5 6 — Матфий 3 4 — Зенон 3 — — Матфей 5 8 12 Панкратий 30 — — Панталеон 6 — — Павел — — 18 Филипп 3 8 12 Петр 16 — — Петр (Доминик) 2 — 32 пальца Севастьян 4 5 13 Фекла 4 — — Федора 4 6 — Симеон 4 5 9 Виктория 3 — —
С тех пор количество реликвий еще возросло, как возросло и число святых.
