Мф: Этот эпизод с крышей вообще отсутствует. Сказано просто (Мф_9.2): «И вот, принесли к Нему расслабленного, положенного на постели (ἐπὶ κλίνης). И, видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои».
Лк_5.19 — «и, не найдя, где пронести его за многолюдством, влезли на верх дома и сквозь кровлю (буквально «через черепицу») спустили его с постелью (σὺν τῷ κλινιδίῳ) на средину пред Иисуса».
События первого дня в Капернауме и последующих дней показали народу, что там, где Иисус, где произносится Его Слово, исчезает всё бесовское. Все это свидетельствовало в пользу евангелия Иисуса: «Исполнился срок, Царствие Божие пришло!» Но люди еще не знали, сколь глубоко воздействие этого евангелия. Слово Иисуса не только изгоняет демонов, не только исцеляет болезни по вере больных людей, но и властью Божией прощает грехи всякому, кто «парализован» своими грехами. Удивительно в нашей истории, что это прощение происходит без всякого условия и даже тогда, когда сам грешник (в данном случае расслабленный) уже не способен лично выразить свою веру.
Возле дома собирается большая толпа. И вот в эту толпу пришли четыре человека, несшие на носилках своего парализованного друга. Они не могли пробиться сквозь толпу, но были хитры на выдумку. Крыши палестинских домов были плоскими и на них обычно отдыхали, поднимаясь на нее по наружной лестнице. В основном все крыши были земляными. И вот эти четверо прокопали крышу и опустили своего друга прямо у ног Иисуса. Когда Иисус увидел такую безграничную веру (не парализованного, но его близких!), Он сказал: «Чадо! Прощаются тебе грехи твои».
Может показаться странным таким способом начинать исцеление человека, но в Палестине того времени это было естественно. Иудеи считали, что грех и страдания неотделимы друг от друга. Мы не связываем болезнь так непосредственно с грехом, как это делали иудеи. Но и сейчас иудейскую точку зрения разделяют многие. Ну, а в представлении иудеев больные – это те, на кого Бог гневается. Впрочем, и действительно, причиной многих болезней является грех.
На слова Иисуса обратили внимание важные руководители иудеев. Их возмутили обращенные к расслабленному слова Иисуса о том, что ему прощаются грехи его. Важным элементом иудейской религии было положение о том, что только Бог прощает грехи. Притязания на это со стороны человека считались оскорблением Богу; это было богохульство, а за богохульство полагалась смертная казнь, побитие камнями. Сейчас книжники еще не были готовы на такое, но Иисус уже мог видеть, что они замышляли и потому Сам решил бросить им вызов.
Книжники, как и все иудеи, твердо верили, что болезнь и грех неразрывно связаны между собой. Больным был тот, кто согрешил. И потому Иисус спросил их: «Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? Или сказать: встань, возьми свою постель и ходи?» Ведь любой шарлатан мог сказать: «Прощаются тебе грехи». Никто никогда не смог бы проверить, прощены грехи или не прощены. Но сказать: «Встань и ходи», значит сказать нечто, что должно было произойти немедленно. И потому Иисус в действительности сказал вот что: «Вы говорите, что Я не имею права прощать грехи? Ведь вы верите в то, что больной человек обязательно должен быть грешником и не может быть излечен прежде, чем ему будут прощены грехи его? Ну хорошо, тогда смотрите!» И Иисус произнес Свое слово и расслабленный исцелился. И книжники попали в собственную ловушку. По их же твердой вере человек не мог быть излечен, пока не получит прощение грехов. Ну, а расслабленный был исцелен, следовательно, он был прощен. И потому притязания Иисуса на то, что Он может прощать грехи, оказались справедливыми. Иисус, должно быть, совершенно ошеломил целую группу книжников, знатоков закона и права, и хуже того – они, по-видимому, не только были поставлены в тупик, но и пришли от этого в ярость. Своим действием Иисус приблизил к Себе смертный приговор – и Он знал это.
Беседа 6.
б) Призвание Левия и трапеза с мытарями.
2.13-17 — «И вышел [Иисус] опять к морю; и весь народ пошел к Нему, и Он учил их. Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И [он], встав, последовал за Ним. И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним. Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками? Услышав [сие], Иисус говорит им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию».
Теперь служение Иисуса Христа принимает иной оборот, что удивляло тех, кто следовал за Ним, и раздражало тех, кто за ним не следовал. Он берет Себе в качестве ученика мытаря! И это удивляло и раздражало. Действия Иисуса Христа, будучи непонятыми многими из Его современников, воспринимались ими как соблазнительные. Зная привычки и характер мыслей этих людей, мы должны допустить, что они возмущались поведением Иисуса из положительных в их системе координат соображений. Для нас сейчас слова «фарисей», «фарисейский» имеют откровенно негативный оттенок. Но там и тогда было совсем иначе.
Фарисеи, которые выступают на сцену в нашей истории, вовсе не обязательно считали, что они «лучше других», хотя, конечно, были и такие фарисеи. Но такие люди бывают в любом обществе. Дело не в этом. Они выступали против воззрения, что времена, мол, теперь другие, изменились, и старой веры придерживаться несовременно и глупо. Фарисеи же были консерваторами и желали сохранить «веру отцов». Они объединялись в небольшие группы и общества, в которых каждый мог полагаться на верность и помощь другого. Тем самым они как бы выпадали из рамок «современности», из рамок их времени. Отсюда их название: «фарисеи», то есть «отделенные», «неприспособленцы».
Они считали, что заповеди Божии нельзя приносить в жертву постоянно меняющимся временам, к ним следует серьезно относиться в любое время. По этой причине для них столь важным было изучение закона. По этой причине среди них пользовались особым уважением книжники, то есть ученые знатоки закона Моисея, ибо Тора, Закон, был для них основой всей жизни.
Насколько уважаемы были фарисеи в иудейском народе, читаем мы у историка Иосифа Флавия. Он пишет в своих «Иудейских древностях»:
«Фарисеи ведут строгий образ жизни и отказываются от всяких удовольствий... Они отличаются своим почтительным отношением к людям престарелым и отнюдь не осмеливаются противоречить их предначертаниям... Фарисеи верят в бессмертие души и что за гробом людей ожидает суд и награда за добродетель или возмездие за преступность при жизни... Благодаря этому они имеют чрезвычайное влияние на народ,.. так как все были убеждены, что фарисеи на деле и на словах стремятся лишь к наиболее высокому» («Древн.», 18, 1, 3).
Так что мы были бы несправедливы, если бы утверждали, что книжники и фарисеи соблазнялись общением Иисуса с мытарями и грешниками исключительно из их высокомерного самомнения о собственной праведности. Нет, для них существовали основания считать общество, окружавшее Иисуса, очень и очень сомнительным. Они искренне удивлялись: Как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками? Ими руководила такая установка: Всякое нарушение закона, всякий проступок имеет свои следствия. Например, всякая ложь (даже в шутку сказанная) умаляет готовность людей доверять своим ближним. Об этом ведь говорит Книга Притч: «Как притворяющийся помешанным бросает огонь, стрелы и смерть, так – человек, который коварно вредит другу своему и потом говорит: «я только пошутил»» (Притч_26.18–19). То же со всяким необдуманным обидным словом, даже если после этого говорится: «да я не хотел тебя обидеть». Иначе говоря, всякое прегрешение умаляет шалом, то есть благо мира. Всякий грешник разрушает благое творение Божие, и становится противником Божиим.
По этой причине израильтяне, ищущие праведности, были убеждены, что с грешниками просто нельзя сидеть за одним столом – по меньшей мере, пока они не покаялись. В ином случае можно было бы подумать, что у них какие-то общие дела с грешниками, или что они готовы терпеть их греховное поведение.
К лицам, которые поступали против блага своих ближних и таким образом разрушали единство народа, относились мытари, которые, как правило, действительно воровали, то есть собирали пошлины в свой карман. Дело в том, что они не относились к имперским служащим. Они собирали таможенные пошлины на границе земель. Местный владыка, скажем, Ирод Антипа, за деньги сдавал им таможню в аренду, на откуп. Поскольку сумма пошлины четко не устанавливалась, жадные откупщики имели возможность обогащаться. Они были в глазах общественности воры и грешники. К тому же им на границе приходилось постоянно иметь дело с язычниками, людьми нечистыми. И это вызывало у иудеев презрение и отвращение.
