Ответ на возражение 2. Это таинство духовно сообщает благодать вместе с добродетелью любви. Поэтому Дамаскин сравнивает его с горящим углем, который видел Исайя (Ис. 6:6), и говорит: «Как пылающий уголь не просто дерево, но – соединенное с огнем, так и хлеб общения не просто хлеб, но – соединенный с Божеством»[181]. Однако, как говорит Григорий в своей проповеди на Пятидесятницу, «божественная любовь не бездействует, но там, где она есть, соделывает великое». И потому посредством этого таинства – в той мере, в какой это касается его силы, – даруется не только навык к благодати и добродетели, но и побуждение к действию, согласно сказанному [в Писании]: «Любовь Христова объемлет нас» (2 Кор. 5:14). Поэтому посредством этого таинства душа духовно насыщается, веселится и, так сказать, опьяняется сладостью божественной благости, согласно сказанному [в Писании]: «Ешьте, друзья, пейте и насыщайтесь, возлюбленные» (Песнь. 5, 1).
Ответ на возражение 3. Коль скоро деятельность таинств сообразна тому, что они означают, то слова о том, что «тело предлагается для спасения тела, а кровь – для спасения души», сказаны по причине подобия, хотя то и другое содействует спасению обоих, поскольку, как мы уже показали (76, 2), в каждом из них находится весь Христос. И хотя тело не является непосредственным субъектом благодати, тем не менее, следствие благодати проникает и в тело, поскольку в нынешней жизни мы предаем члены наши «Богу в орудия праведности» (Рим. 6:13), а в будущей жизни наше тело разделит нетление и славу с душой.
Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СЛЕДСТВИЕМ ЭТОГО ТАИНСТВА ДОСТИЖЕНИЕ СЛАВЫ?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что достижение славы не является следствием этого таинства. Действительно, следствие адекватно своей причине. Но это таинство приличествует «странствующим» (viatoribus), почему и называется «Viaticum». Следовательно, коль скоро странствующие еще не восприимчивы к славе, то дело представляется так, что это таинство не обусловливает достижения славы.
Возражение 2. Далее, если причина достаточна, то она производит следствие. Но, по словам Августина, многие из тех, которые причащаются этому таинству, никогда не достигнут славы[182]. Следовательно, это таинство не является причиной достижения славы.
Возражение 3. Далее, большее не производится меньшим, поскольку ничто не действует за пределами своего вида. Но получить Христа в чужом виде, как это имеет место в этом таинстве, есть нечто меньшее, чем наслаждаться Им в Его собственном виде, что подобает славе. Следовательно, это таинство не обусловливает достижения славы.
Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Ядущий хлеб сей будет жить вовек» (Ин. 6:51). Но вечная жизнь – это жизнь в славе. Таким образом, следствием этого таинства является достижение славы.
Отвечаю: в этом таинстве можно усматривать две [вещи]: то, из чего возникает его следствие, а именно содержащегося в нем Христа, а также представляемые им Его страсти, и то, через посредство чего производится его следствие, а именно использование таинства и его виды. И со стороны того и другого таинству присуще обусловливать достижение вечной жизни.
В самом деле, Своими страстями Христос открыл нам путь к вечной жизни, согласно сказанному [в Писании]: «Он есть Ходатай Нового Завета, дабы вследствие смерти Его… призванные к вечному наследию получили обетованное» (Евр. 9:15). Поэтому в форме этого таинства говорится: «Сие есть чаша крови Моей Нового и вечного Завета».
И точно так же восстановление посредством духовной пищи и единения, которые обозначены видами хлеба и вина, имеет место, хоть и несовершенно, еще в нынешней жизни, а совершенным оно станет в состоянии славы. Поэтому Августин, комментируя слова [Писания]: «Плоть Моя истинно есть пища» (Ин. 6:55), говорит: «Усматривая их в пище и питье, люди стремятся к ним не потому, что ищут утоления голода или жажды, что воистину не принесло бы им ничего, а потому, что только эти пища и питье могут сделать причастных им бессмертными и нетленными в обществе святых, где будет мир и единство, совершенство и полнота».
Ответ на возражение 1. Как страсти Христовы, благодаря действенности которых совершается это таинство, являются достаточной причиной достижения славы, однако такой, что мы не сразу же достигаем славы, но вначале должны с Ним страдать, «чтобы с Ним и прославиться» (Рим. 8:17), так и это таинство не сразу приводит нас к славе, но дарует нам способность достигнуть славы. Поэтому оно называется «Viaticum» и прообразовано в «Третьей книге царств», в которой об Илие сказано, что он «поел, и напился, и, подкрепившись той пищею, шел сорок дней и сорок ночей до горы Божией, Хорива» (3 Цар. 19:8).
Ответ на возражение 2. Как страсти Христа не обусловливают следствия в том, кто не расположен к этому должным образом, так никогда не сподобится славы благодаря этому таинству и тот, кто приступает к нему недолжно. Поэтому Августин, разъясняя сказанное, замечает: «Одно дело – таинство, а другое – его действие. Многие подходят к жертвеннику и принимают таинство себе в осуждение… ибо, духовно вкушая небесный хлеб, к жертвеннику должно приступать в невинности»[183]. Так что нет ничего несообразного в том, что не блюдущие свою невинность не всегда получают следствие этого таинства.
Ответ на возражение 3. То, что Христос получается в другом виде, присуще природе таинства, которое действует инструментально. Однако, как мы уже показали (77, 3), ничто не препятствует тому, чтобы инструментальная причина производила превосходящее [ее] следствие.
Раздел 3. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ СЛЕДСТВИЕМ ЭТОГО ТАИНСТВА ОТПУЩЕНИЕ СМЕРТНОГО ГРЕХА?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что следствием этого таинства является отпущение смертного греха. Ведь говорится же в запричастной молитве: «Таинством сим да очистимся от преступлений». Но преступлениями называются смертные грехи. Следовательно, это таинство уничтожает смертные грехи.
Возражение 2. Далее, это таинство, как и крещение, действует посредством силы страстей Христа. Но мы уже показали (69, 1), что крещение устраняет смертные грехи. Следовательно, точно так же они отпускаются и этим таинством, тем более что в форме этого таинства говорится: «Которая за вас и за многих прольется во отпущение грехов».
Возражение 3. Далее, как уже было сказано (1), это таинство дарует благодать. Но благодатью человек оправдывается от смертных грехов, согласно сказанному [в Писании]: «Получая оправдание даром, по благодати Его» (Рим. 3:24). Следовательно, это таинство оправдывает от смертных грехов.
Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе» (1 Кор. 11:29), а глосса на эти слова замечает: «Ест и пьет недостойно тот, кто пребывает в состоянии греха или обращается [с таинством] непочтительно; такой ест и пьет осуждение, то есть проклятие, себе». Следовательно, когда пребывающий в смертном грехе причащается таинству, он скорее присовокупляет грех к греху, чем получает отпущение своего греха.
Отвечаю: силу этого таинства можно рассматривать двояко. Во-первых, как таковую, и в этом смысле это таинство наделено страстями Христа силой отпущения всех грехов, поскольку Страсти являются источником и причиной отпущения грехов.
Во-вторых, ее можно рассматривать со стороны причащающегося таинству в смысле наличия или отсутствия в нем препятствия к получению плода этого таинства. Но всякий, сознающий свое пребывание в смертном грехе, имеет препятствие к получению следствия этого таинства – как потому, что не является надлежащим причастником этого таинства, так и потому, что ему, как не живущему духовно, не должно вкушать духовную пищу (ведь пища нужна для [поддержания] жизни). Так что доколе он прилеплен к смертному греху, дотоле он не может получить следствие этого таинства, а именно соединиться с Христом. Поэтому в книге о церковных догматах сказано: «Если душа склоняется к греху, она, причащаясь Евхаристии, скорей обременяется, чем очищается». Следовательно, в том, кто сознает свой смертный грех, это таинство не обусловливает отпущение греха.
