— Да, мама! О, моя дорогая мамочка! Я поступил очень плохо! Я ослушался своего отца и попал в него из пистолета, а значит меня следует сурово выпороть. Может, пусть это сделает дедушка?
Миссис Травилла вопросительно подняла глаза на своего отца.
— Это всецело его идея, — сказал мистер Динсмор растроганно, — и я думаю, что он уже получил самое худшее наказание, испытав скорбь и угрызения совести.
Элси облегченно вздохнула.
— Думаю, его отец скажет то же самое. Он примет решение об этом, когда поправится. Эдди, сынок, папа сейчас слишком болен для того, чтобы сказать, как с тобой поступить. Думаю, он даже не знает о твоем непослушании. Тебе придется подождать несколько дней. Я знаю, что неопределенность мучительна, но мой мальчик должен постараться быть терпеливым, помня о том, что он сам навлек на себя все эти страдания. И к тому же у него есть прощение и любовь его мамы, — добавила Элси, прижимая сына к сердцу и нежно гладя его по голове.
В тот вечер детям мучительно не хватало их драгоценного получаса, проведенного с мамой перед сном. И не только в тот, но и во все последующие вечера на время болезни их папы. Элси отходила от мужа лишь на короткое время, чтобы сказать детям несколько любящих слов и каждого поцеловать. В течение дня они ее почти не видели, потому что им было строго запрещено заходить в комнату отца.
Тем не менее, дети вели себя очень хорошо, и занятия проходили почти, как обычно. За порядком в классной комнате следила маленькая Элси, и даже своенравный Эдди тихо подчинялся ее мягкому руководству, а за выполнением заданий любезно согласился проследить дедушка. Он также брал их с собой на верховые прогулки, и кроме того, если был погожий день, дети приятно проводили время, гуляя пешком вместе с дедушкой, тетей Рози или нянями.
Друзья и соседи были очень добры и заботливы, но более всех — Леланды. Арчи рассказал своему отцу о том, кто и как дразнил и провоцировал бедного Эдди, подстрекая его выстрелить из пистолета. Мистер Леланд пересказал эху историю мистеру Динсмору, а тот повторил ее своему отцу и сестрам.
Чрезвычайно разгневавшись на двух сорванцов, пожилой джентльмен сурово наказал их обоих, в то время как Элси была рада узнать, что ее сын уступил искушению проявить непослушание неохотно. Она очень сочувствовала мальчику, видя как тяжело он переживал в эти дни ожидания, как был удручен, как беспокоился о здоровье своего папы. Эдди не мог дождаться того момента, когда ему разрешат прийти к отцу с покаянием и прошением о прощении.
Наконец, этот момент наступил. Мистеру Травилле было уже намного лучше, и доктор Бартон не видел никакой опасности в том, чтобы пациент встретился с детьми и услышал все подробности происшествия.
В первую очередь провести несколько минут с мистером Травиллой позволили маленькой Элси, Виолетте, Гарольду и малышу. После обмена поцелуями их маленькие языки быстро затараторили, выражая бьющую через край радость о выздоровлении отца.
— Но где Эдди? — спросил мистер Травилла, немного обеспокоено посмотрев на жену. — Надеюсь, он не болен?
— Нет, дорогой, он сейчас придет, — ответила Элси, и ей на глаза навернулись слезы. — Никто из них не переживал эту разлуку с тобой так тяжело, как он. Но есть кое-что, о чем он попросил рассказать тебе перед его приходом.
— Вот как? — сказал мистер Травилла с тревогой в глазах, начиная догадываться о том, что произошло. — Что ж дорогие, сейчас можете идти, а мама позволит вам прийти еще раз перед сном.
Дети удалились, и Элси рассказала Эдварду всю историю, сделав особое ударение на том, что искушение было очень сильным, а ребенок пережил муки скорби и раскаяния.
— Приведи его сюда, — сказал мистер Травилла. Его глаза были полны слез, а голос охрип от избытка чувств.
Когда Элси открыла дверь, из коридора донесся звук всхлипываний.
— Иди, сынок, — сказала она, беря мальчика за руку — теперь папа все знает.
Отчасти нетерпеливо, отчасти со страхом Эдди вошел в комнату.
— Папа, — разразился он рыданиями, не смея оторвать таз от пола, — я поступил очень плохо. Я не послушался тебя и… и…
— Иди ко мне, сынок. — Ах, каким мягким и нежным был этот голос!
Эдди поднял голову и одним радостным прыжком оказался в объятиях отца, обхватив его руками за шею и изливая ему в плечо свою печаль, свою радость и раскаяние.
— Папа, папа, можешь ли ты простить такого плохого, непослушного мальчика? Я так сожалею, что сделал это! Я так рад, что ты не умер, дорогой папочка, так рад, что ты еще любишь меня!
— Да, я люблю тебя, сынок. Думаю, поскольку ты знаешь, как сильно я тебя люблю, ты больше никогда впредь не захочешь проявить непослушание.
— Нет, папа! О, конечно нет! Я каждый день горячо прошу Бога о том, чтобы Он дал мне новое сердце и помог всегда быть послушным. Но должен ли я быть наказан? Мама сказала, что это решишь ты, а дедушка не захотел выпороть меня, сказав, что сделает это только тогда, когда ты его попросишь.
— И я не попрошу его, сынок. Я полностью прощаю тебя, поскольку уверен в том, что ты очень сожалеешь и отныне всегда будешь послушен.
Как счастлив был ребенок, что его отец наконец-то обо всем узнал и простил.
Мистер Травилла не упустил удобный случай, чтобы провести короткую, но очень серьезную беседу с сыном на предмет греха и опасности непослушания, и его слова, произносимые таким мягким голосом, произвели на мальчика глубокое и неизгладимое впечатление.
Тем не менее, Эдди еще не до конца исчерпал чашу боли и унижения за свой проступок. В тот день после обеда приехали с визитом дамы из Ашлэнда, привезя с собой старших детей обоих семейств. Пока их мамы беседовали в гостиной, дети собрались на веранде.
Между ними все было мирно и хорошо до тех пор, пока Филипп Росс, посмотрев на Эдди, не сказал с насмешкой:
— Итак, господин Эд, как-то ты сказал мне, что никогда не разговариваешь со своей мамой так, как я разговариваю со своей, а сам поступил намного хуже. Пусть меня не ставят образцом поведения, послушный мальчик, но я скорее бы умер, чем подстрелил своего отца.
Эдди потупил свои темные глаза в пол. Его губы задрожали, и по пылающим щекам скатились две большие слезы.
— Фил Росс, — воскликнула Гертруда, — как тебе не стыдно! Конечно же, он сделал это ненамеренно!
— Может и нет. А не послушался он тоже ненамеренно? Разве его отец…
Но перехватив укоризненный, умоляющий взгляд нежных карих глаз Элси, он запнулся и, отвернувшись, начал беззаботно насвистывать. Тем временем, Ви, обняв Эдди за шею своими маленькими ручками, сказала:
— Фил Росс, ты не должен так обижать моего брата, потому что он не собирался стрелять в папу. Нет, ни за что в мире.
— Конечно, мой Эдди не хотел попасть в папу, — вмешался в разговор Гарольд, а Бруно, которого он похлопывал и гладил своими пухлыми ручонками, коротко, отрывисто гавкнул, как будто тоже хотел высказаться в защиту своего молодого хозяина.
— Ты всегда так приветствуешь гостей, Бруно? — спросил какой-то молодой человек лет девятнадцати-двадцати, слезая с лошади и поднимаясь по ступеням на веранду.
— О, пожалуйста, прости его за такие дурные манеры, кузен Кал, — сказала маленькая Элси, выступая вперед и протягивая руку в грациозном реверансе точно так же, как это делала ее мама. — Может ты пройдешь в гостиную? Наши мамы там.
— Сейчас пройду, спасибо, — сказал юноша, наклоняясь в ожидании поцелуя нежных губ Элси.
Она отпрянула почти с отвращением.
— Зачем же быть такой стеснительной с кузеном? — спросил Кал, смеясь. — К примеру, Молли Персивал нравится целовать меня.
— Думаю, то, что ты сейчас сказал, Молли не понравилось бы, — отметила Элси спокойно, несколько отступая назад.
— Да у вас тут приличная компания! — сказал Кал, осматривая группу. — Как поживаете, юные леди и джентльмены? Привет, Эд! Это ты — тот храбрец, который подстрелил своего отца? Надеюсь, твой дедушка воздал тебе по заслугам, подобно тому как это сделал дедушка Уола и Дика.
Эдди больше не мог сдерживаться и разразился слезами и всхлипываниями.
— Калхаун Конли, ты считаешь, что мучить такого малыша как наш Эдди — это очень мужественно со стороны такого взрослого парня как ты? — спросила Элси, вспыхивая негодованием.
— Нет, конечно нет, — откровенно сознался юноша. — Забудь, Эдди. Я беру свои слова обратно и признаю, что именно Уол и Дик заслуживают львиной доли порицания и наказания. Иди, пожмем друг другу руки и помиримся.
Протянув руку, Эдди сказал дрожащим голосом:
— Я был непослушным сыном, но папа простил меня, и я больше никогда не ослушаюсь.
Притворна клика, вкрадчивы лжецы,
Под маской умыслы скрывают подлецы.
Дэниел
К первому декабря мистер Травилла полностью оправился от последствий несчастного случая, который произошел в начале ноября, и жизнь в Йоне пошла своим обычным тихим, но приятным чередом. Разнообразие вносили только частные визиты других семейств родственников и ближайших соседей — особенно семьи Леландов.
