Ступайте своей дорогой! Я же обращусь мыслями к Богу,
{164} для Которого я живу, дышу, и только на Него обращаю взгляд:
805 Ему еще прежде моего рождения посвятила меня мать,
с Ним меня связали опасности[130] и утешение[131] ночей.
Ему я посвящу чистые движения моего ума,
говоря, насколько, конечно, это возможно, один на один с Ним[132].
Вот что, порочные, я хочу сказать против вас в защиту благих;
810 И если иной этим удручился, значит моя речь нашла, кого искала.
Остальное, друзья мои, будет сказано уже оттуда[133].
Но, если вам будет угодно, примите в качестве прощального еще одно слово,
хотя и короткое, но полезное,
как от отца принимают последние слова
815 и достопамятные заветы,
после которых он уже навсегда умолкает,
отчего они тем полнее пребывают в глубине сердечной.
Если найдете другого Григория, друзья,
больше щадите его. Если же не найдете,
820 будьте тогда добры и честны[134] по отношению к ближним
и к себе самим, поскольку вы будете хранить единодушие
до тех пор, пока будете справляться с названными мной страстями.
И то миролюбие, о котором я всегда ревновал, цените,
отбрасывая собственные слабости,
825 которые приводят в великое смятение общество верных.
И я откажусь от свойственных мне [недостатков] —
горжусь ли я более других, делают ли
меня долгие годы слишком строгим и часто упрямым,
полагаю ли (хотя один я поражен опьянением ума),
830 что опьянением поражены трезвенники!
Думайте, как хотите, но все-таки помните,
что я много пострадал от поведения друзей.
Но всегда моим добрым покровителем был разум,
а также старость избавляла меня от бед.
835 Может быть, на этом со мной примирится кто-нибудь из друзей,
раз угасла борьба, которой сопутствует недоброжелательство.
Настоящий перевод делался с критического издания Б. Майера: Gregor von Nazianz. Vber die Bischofe (carmen 2, 1, 12). Kommentar. von Beno Meier. P. 30–73. Paderborn, 1989. При разночтениях, однако, за основу не всегда брался текст Майера — в ряде случаев предпочтение было отдано более ранним редакциям этого произведения (смотри, в частности, PG 37). Переводчик искренне признателен директору Греко-латинского кабинета, доктору философии Ю. А. Шичалину, при активном участии которого готовилась окончательная редакция русского текста поэмы.
Ср. 1 Кор. 3:4.
PG 37, 1238–1239.
Телу.
PG 37, 1266–1267.
PG 37, 1233–1236.
«Воронами», «галками» и «юнцами» Григорий называет своих противников на II Вселенском Соборе.
PG 37,1242–1243.
См.: Гимн 58-й.
Традиционный взгляд на эту поэму как на дополнение к знаменитой поэме О своей жизни — II, 1, 11 (смотри, например: Gregorio Nazianzeno. Fuga e autobiograna. Traduzione, introduzione e note a cura di L.Viscanti, Collana Testi Patristici 62, Roma 1987) в последнее время оспаривается. На основании того, что Григорий не упоминает имени своего преемника, св. Нектария, делается вывод о том, что произведение написано не позже 9 июля 381 года, дня последнего заседания, на котором председательствовал свт. Григорий. Кроме того, в настоящей поэме имеется четкое хронологическое указание, позволяющее ее датировать именно 381 годом (см. ст.101). Поэма /, 1, 11 датируется, напротив, началом 382 года (см.: С. Jungck. Gregor von Nazianz, De vita sua. Einleintung, Text, Übersetzung, Kommentar.Heidelberg, 1974). Из этого делается вывод о том, что поэма /, /, 12 предшествует /, /, 11. Впрочем, незнание, точнее, неупоминание имени Нектария не может служить указанием на то, что произведение написано ранее ухода свт. Григория с константинопольской кафедры: лучшим доказательством этого являются слова самого автора (ст. 21).
См.: Иларион (Алфеев), иеромонах. Жизнь и учение св. Григория Богослова. М, 1998. С. 89.
Ср. 1 Кор. 3:13.
Свт. Григорий намекает на случай, который имел место в самом начале его служения в Константинополе (см.: Письмо 77, 1–3): в пасхальную ночь 379 года, во время совершения им таинства Крещения ариане забросали его камнями. Этот эпизод оказал настолько сильное впечатление на него, что в своих писаниях он вспоминал о нем неоднократно.
Здесь виден сильный иронический подтекст: даже самые дикие животные не так опасны, как дурные епископы.
Ср.: Мф. 23:27.
Григорий хочет сказать, что в глазах толпы человек, который в общепринятом смысле является несчастным, не может быть также и по-настоящему мудрым.
Ср. Plat. Resp. II 361a4-b8 <…>
В годы, предшествовавшие призванию в Константинополь, свт. Григорий подвизался в Исаврии (в Малой Азии) рядом с Селевкией, городом, прославленным памятью св. мученицы Феклы.
Подразумевается свт. Василий Великий. Он умер 1 января 379 года, то есть еще прежде прихода к власти Феодосия Великого. Однако можно предположить, что еще до своей смерти он просил своего друга принять возможное предложение о замещении столичной кафедры и таким образом «увел» святителя от аскетической жизни.
Речь идет о придерживавшихся никейского исповедания духовенстве и мирянах, которые после смерти императора Валента в битве при Адрианополе в августе 378 г. и восшествия на трон императора Феодосия (19 января 379 года) получили надежду на восстановление Православия и прекращение гонений.
Каппадокия была оплотом Православия благодаря трудам свт. Василия Великого. Следует отметить, что Григорий утверждает: «покинув землю Каппадокии», а не Селевкии, как следовало ожидать. Это показывает, что Григорий пришел в столицу не сразу же после «призвания» его Василием, но спустя какое-то время.
Этими словами свт. Григорий желает отвести от себя обвинения в оставлении сасимской кафедры, на которую он был поставлен: из-за козней ариан ему ни разу не удалось побывать в этом городе.
Четкое хронологическое указание: 381 год, если считать от 379 года.
Бедные приносят в дар Богу свое тело. Григорий также не может дать ничего другого, кроме своего тела, изнуренного трудами и болезнями.
Ср.: Притч. 14:30.
Т.е. с телом, изнуренным болезнями.
Большая часть «слов» Григория приходится именно на константинопольский период его жизни.
Т.е. Константинополь, новый и второй Рим.
Немногим после своего входа в Константинополь (24 ноября 380 года) Феодосии отдал в распоряжение свт. Григория церковь свв. Апостолов.
Ср.: Софокл. Эдип-царь, 629.
Οί καλοί τε κάγαθοί — технический термин античной литературы, включающий все положительные качества гражданина полиса: добропорядочность, благовоспитанность, образованность, здесь употребляется, конечно, в ироническом смысле. Возможно, речь идет о тех участниках II Вселенского собора, которые были противниками свт. Григория.
Фрасонид — один из персонажей Ненавидимого — произведения Менандра, наиболее важного представителя новой аттической комедии. Имеется в виду человек безрассудный и самоуверенный.
Намек на глубокие разделения, потрясавшие Церковь в те годы. В первую очередь это Антиохийская схизма, возникшая в лагере никейцев: Восток поддерживал свт. Мелетия, в то время как Египет и Запад были на стороне св. Павлина. См.: М. Simonetti. Antiochia. III. Scisma. In DPAC I, coll.237s.
Из Константинополя. Формально Григорий добровольно покинул кафедру после того как с прибытием египетских епископов ситуация на Соборе стала для него невыносимой. Они стали обвинять его в нарушении 15 канона I Вселенского Собора, т. е. неправомочном оставлении сасимской и назианзской кафедр.
