Омрачается вся атмосфера жизни явлением греха.
В конвульсивном жесте людей, кричащих против Правды Христовой и бросающих в воздух прах земли, раскрывается вся философия земного противления Богу.
Суды человеческие (22:30).
Опять лжецеркви судят Церковь Бога Живого.
Представитель языческого государства, тысяченачальник «повелел собраться первосвященникам и всему синедриону, и, выведши Павла, поставил его пред ними» (22:30).
«Вот Я посылаю вас, как агнцев посреди волков» (Лк. 10:3)…
Агнец, горящий любовью ко Христу, – Павел, и «князья мира сего», пыль, забравшаяся в атмосферу этого мира и «мешающая дышать», не только человеку, но и Самому Творцу… Как не осудить строя и духа этого мира!?
Глашатаям нового мира предлежит быть связанным и мучимым этим миром… «В мире будете иметь скорбь» (Ин. 16:33). Скорбь христианина не только в физическом гонении и возбранении ему служить Истине; скорбь его и в самом длящемся в мире состоянии неполного еще Царства Божия. Скорбь его и за гибель самих врагов Истины, тоже званных к Богу. Скорбь за «хозяйничание» демонов среди Богом сотворенных человеческих душ.
Нужно мужество, чтоб встать во весь рост богопреданности над этой скорбью. Оттого и произнес Господь свое слово, говоря о скорбности истинного ученичества в мире: «Мужайтесь, ибо Я победил мир». Уже победил. Всё остальное мнимо; всё другое есть лишь краткая, совсем не затрагивающая глубины этой победы фантасмагория.
Оттого спокойно сердце христианина в мире.
Первосвященник Анания (23:2-10).
Он приказал бить апостола по устам и тем ясно показал свою демоническую одержимость; демоны более всего ненавидят уста возвестителей Божьей истины.
Известно, еще из книги Бытия, что диаволу змию дана власть только над пятою человека, Богу преданного, «Пята» же его есть весь плотской круг земной жизни. «Жало в плоть», которое мешало благовествованию апостола (2 Кор. 7:7), было для него только жалом в пяту, по верному обетованию Божию, данному семени Жены во Христе.
И физический удар вождя лжецеркви по устам вождя Церкви есть лишь удар в жалкую, материальную «пяту». Дух апостола остался неуязвим. Сказав истину Анании («Бог будет бить тебя» и «стена подбеленная», т. е. подкрашенная белым, якобы чистым), стена меж Богом и людьми, – апостол даже эту несомненную истину готов взять назад, ради другой: истины смягчения сердец человеческих и указания на необходимость подчинения всякому слову Божию (ст. 5).
Если людям обычно в мире приходится отказываться от добра ради зла, или от меньшего зла ради большего, или от большего ради меньшего, или, наконец, от зла ради добра, – то христианину приходится в мире отказываться только от меньшего добра ради добра большего. Христианин – слуга Божий, непрестанный свершитель всё большего и большего добра…
Распря между врагами истины (23:6-10).
Мы видим здесь, как апостол «смешал языки народов». Как сам Творец разделил при построении богоборческой башни Вавилона солидарность грешного человечества, так и апостол, метким, целесообразным словом, сразу показал всю неосновательность и внутреннюю разделенность тех, кто солидарно противился Божьей истине… «Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями и собрание разделилось» (7).
Творческое, святое разделение людей! Разделение людей, имеющих нечистую связь между собою, – свято. Разделение разбойников есть ослабление зла. Такими святыми делениями людей пользуется Промысл Божий для своих целей истинного их соединения. Пророк был послан тоже не только для «созидания», но и для «разрушения» (Иеремия).
Апостолы не созидатели только, но и великие разрушители мира, многих его противобожеских связей и единений, всей эгоцентрической его «любви», всех не истинных его «дружб».
Апостол – строитель тайн Божьих; он знает, когда надо разделить строителей башни богопротивления; ему (как и всякому христианину в мире) дана власть созидать и разрушать, рассекать и разделять всё, мешающее Божественному созиданию.
Этот маккиавельевский принцип «разделяй и властвуй» – есть демоническое подражание мечу евангельскому. Задача Промысла в мире – не допускать чрезмерного скопления и единения свободных воль человеческих, ко злу направленных; разрушать призрачные, неэкзистенциальные единства.
Зло в себе не способно объединить людей и народы…Оно выдумывает призраки добра и истины, чтобы вокруг них объединить человечество против Христовой Истины. И Благодать, как во время построения Вавилонской Башни, так и во все эпохи, разрушает ложные единства человеческие, доказывая их лживость и непрочность. Промысел разделяет людей, не чтобы «властвовать», как хотят цари и дельцы мира сего. Власть божественная утверждается в служении Христовом, исходит из Божьей любви, пленяющей человеческую свободу в Царство Божие… Власть же сего мира ищет господства, ради похоти властвования и своекорыстия.
Благодать Божия все время благодатно разделяет мир: «не мир принес Я на землю, но меч; ибо Я пришел разделитью…». (Мф. 10:34-35). Божественное разделение чудно; оно для всех нужно и живительно. Меч Истины рассекает даже человека, «до разделения души и духа, составов и мозгов» (большего разделения нельзя себе представить), отделяя все гнилое, отсекая «дикое мясо» (самостное, не связанное с личностью в вечности) от подлинного тела духовного личности человеческой. Этот процесс промыслительной хирургии проходит по всему миру, по всем социальным слоям и народам человечества. Но одновременно с этим «смешением языков» зла в отдельном человеке, так и во всем человечестве (в его эгоистической жизни), Благодать ткет истинные ткани жизни в самих личностях и в живом теле их вечного соединения друг с другом в Духе Святом… Таков смысл всего процесса истории, после отпадения человека от Бога и от собственной подлинной жизни.
Несомненно любя и самих своих гонителей фарисеев, и саддукеев, как своих (еще не нашедших истины) братьев, апостол смело бросил, в гнилой пруд мнимого единства, камень Божьей правды, который должен был произвести (и сразу же произвел) волнение в этом прокисшем болоте человеческого национального и личного эгоизма.
«Сыны противления» действовали еще только интуитивно, некиим сатанинским «нюхом зла», сверх рационально обнаруживая (удивительный это факт!) благоухание Истины в Апостоле. Идеологически книжники синедриона иерусалимского не были сильны против Истины. Они, как и многие современные враги христианства, не вникали и не желали вникать в сущность Божьего учения о Свете и инстинктивно животно защищали свое маленькое, привычное, приспособленное ко тьме зрение, от ослепительно для них сияющего во тьме – и эту тьму судящего – Света.
Как дети, всегда переходящие с одного предмета на другой, или псы, оставляющие одну кость, чтоб заняться другой, брошенной им, эти слепые вожди слепых, тотчас же отвлеклись от самой темы своего суда над апостолом, и детски, животно, возбудились друг против друга, в плоскости своих всегдашних несогласий.
Как на ладони, тут видна вся неосновательность, «дурная детскость» их критики и их преследований апостола. Новая сторона психологии «сынов века сего» открывается тут.
Апостол же, конечно, не только хотел произвести разделение в лагере своих духовно младенствующих противников, не только – отвлечь их внимание от себя, но и педагогически дать им, хотя бы некоторым из них, тот понятный им краешек истины, за который могла бы ухватиться их незрелая совесть… Апостол хотел в чем то найти их единомыслие с Истиной.
Мы видим, как постоянно во всем апостол ищет и хочет видеть элемент добра и начало правды. Благочестие язычников афинских он видит в жертвеннике «неведомому Богу»; правду фарисеев – в их вере в воскресение. Постоянное его желание найти общую почву со всяким человеком (даже самым враждебным Истине), – быть всегда «эллином с эллинами», «иудеем с иудеями» – показывает глубину его самоотверженной любви к Истине и к человеку, независимо от того, обладает ли человек истиной, или отлучен от нее. Истина у апостола сочетается с истинным образом человека.
Глубину Божьей любви мы видим в делах и словах апостола, глубину любви его, умершей для «себя» и воскресшей в Боге. Лишь эта любовь имеет дар н е мыслить зла и радоваться о Истине, даже о всех самых малых крупицах ее в человечестве.
Неблагодатные постники (23:13).
Чрез пост обостряется всякое духовное движение человека, – и доброе, и злое. Постом можно особенно себя приблизить к Богу и особенно отдалить себя от Бога. Пример неблагодатного поста и темного самоотвержения являют те «более сорока» (XXIII:13) иудеев, которые «заклялись» не есть и не пить, пока не убьют Павла (12). Желая острее поддержать в себе состояние злобы, они решились на такой пост. Во всяком случае они, эти иудеи, не были теплохладными, и если кто из них после обратился ко Христу, он, вероятно, стал горячим благовестником Истины.
