Как вы думаете, когда на океане шторм, существуют ли океан и шторм отдельно? Когда океан волнуется и шумит, мы называем это штормом. Точно так же, когда душа взволнована и беспокойна, это называется умом. А когда ум успокаивается, это снова душа. Ум — это беспокойное состояние души, а душа — спокойное и тихое состояние ума.
Другими словами, когда сознание беспокойно и взволнованно, когда оно возбуждено и бурно, это ум. Вот почему, пока вы находитесь в уме, вы не можете осознавать атман, или душу. И по той же причине ум прекращает существование, когда находится в медитации. Но что значит «прекращает существовать»? Это значит, что волны, вздымающиеся в море души, успокоились. Только тогда вы знаете, что вы — душа. Пока вы взволнованы и беспокойны, вы знаете себя только как ум.
Беспокойный ум проявляется во многих формах — иногда как эго, иногда как интеллект, иногда как вещество ума. Это разные лица одного и того же беспокойного ума.
Атман и ум не отдельны. Атман и тело тоже не отдельны, поскольку субстанция, сущность, реальность одна, и все это есть трансформации одного и того же. И если вы знаете это одно, все конфликты с телом или умом, все споры приходят к концу. Как только вы узнаете это одно, только это одно и остается. Тогда вы одинаково относитесь и к Раме, и Раване. Тогда вы не будете поклоняться Раме и убивать Равану. Тогда вы будете либо поклоняться обоим, либо убивать обоих, поскольку в них обитает одно и то же — как в Раме, так и в Раване.
Сущность одна, ее выражения бесконечны. Истина одна, ее форм множество. Существование одно; у него мириады лиц и жестов.
Но вы не можете понять это, если ваш подход — философский. Вы можете понять это, только если подходите с позиции опыта, если вы знаете это по опыту. Я говорю все это только для того, чтобы объяснить вам; эти объяснения не могут стать вашим знанием, вашим опытом. Вы должны узнать это сами. И когда вы войдете в это одно и познаете его, вы воскликнете: «Мой Бог, то, что я знал как тело, есть ты; то, что я знал как ум, есть ты; и то, что я знал как атман, — тоже ты!»
Когда вы познали, остается только одно. И это одно так необъятно, так огромно, что все промежутки между познающим, познаваемым и знанием исчезают. Знающий и знаемое становятся одним. Один из риши, пророков Упанишад, спрашивает: «Кто тот, кто познает? Кто тот, кого познают? Кто тот, кто смотрел? Кто тот, кого увидели? Кто тот, кто пережил? И кто тот, кого переживали?» Нет, не остается даже этого разделения, когда вы можете различить познающего от познаваемого, когда вы можете сказать, что это два. Даже переживающий прекращает существование. Все расстояния, все промежутки, все разделения просто исчезают.
Но мысль не может жить, не создавая промежутков и расстояний. Мысль неизбежно создает дистанции. Она будет говорить: это тело, это ум, это душа, а это Бог. Она будет различать тело и ум, душу и Бога. Мысль будет вносить промежутки и разделения, которых нет.
Почему? Потому, что мысль не может объять и вместить целое, тотальность одним куском. Мысль - очень маленькое отверстие, через которое вещи можно видеть лишь по частям. Если передо мной большое здание, а в стене перед ним есть только маленькое отверстие, и я попытаюсь заглянуть через него, смогу ли я увидеть весь дом? Нет, сначала будет виден стул, потом стол, потом хозяин дома, и так далее. Через маленькое отверстие дом можно увидеть только фрагментарно, частично, но не в целом, потому что отверстие очень мало. Но когда я ломаю стену и вхожу в дом, то теперь весь дом виден целиком.
Мысль - очень маленькое отверстие в уме, через которое мы пытаемся найти истину. Посредством мысли истина видна только фрагментарно; истина разбита на кусочки. Но когда вы отбрасываете мысли и входите в пространство, свободное от мыслей - это и есть медитация — тогда видно целое. И в тот день, когда становится видно целое, тотальность, вы восклицаете: «Боже мой, все это было одно, видимое в бесконечном множестве форм!»
Но это возможно только через опыт.
Другой друг хочет знать, сколько лет я потратил на то, чтобы войти в медитацию.
Вхождение в медитацию случается в единый миг, хотя можно прождать у ее дверей много жизней. Вхождение - дело одного момента. Даже «момент» не очень подходящее слово, потому что момент — это слишком долго. Если я скажу, что это случается в тысячную долю момента, это тоже будет неправильно, потому что даже тысячная доля - это время. В действительности, медитация - это вход в безвременное, во вневременное. Когда время прекращается, происходит вхождение в медитацию, случается медитация.
Поэтому, если кто-то говорит, что ему потребовался час или год, чтобы войти в медитацию, он ошибается — потому что, когда человек действительно входит в медитацию, время прекращается, времени больше нет. Медитация трансцендирует время, она за пределами времени. Конечно, вы можете потратить много жизней снаружи храма медитации, совершая вокруг него многочисленные круги; но это не вход в его внутреннее святилище.
Я тоже провел много жизней, ходя вокруг храма медитации, но это не был вход. Когда я вошел, это случилось не во времени, это случилось без времени, это случилось вне времени, это случилось в безвременном.
Вопрос, который вы задали, довольно труден. Если брать во внимание время, проведенное рядом с храмом, это будет бессчетное количество жизней. Трудно даже сосчитать, потому что это невероятно долгое время; оно неисчислимо. Но если вы принимаете во внимание только сам вход, то о нем нельзя говорить на языке времени, потому что это случается между двумя мгновениями. Это происходит, когда одно мгновение ушло, а следующее еще не пришло; это происходит в промежутке между двумя мгновениями. Это всегда происходит в промежутке между двумя мгновениями.
Вот почему нельзя сказать, сколько мне потребовалось времени, чтобы войти в медитацию. Это вообще не занимает времени. Это не может занимать времени, потому что вы не можете войти в вечное через время. То, что за пределами времени, нельзя узнать через время.
Я понимаю, что вы говорите. Вы можете слоняться вокруг храма, сколько хотите. Это хождение по кругу; вы можете заниматься этим. Например, я рисую круг с центром и прошу кого-то достичь центра. Но даже если он будет ходить по окружности много жизней, он никогда не достигнет центра; как бы быстро он ни бежал, он не сможет это сделать. Даже самолет ему не поможет. Что бы он ни делал — он может истратить любое количество имеющейся у него энергии, но если он остается на окружности, он никогда, никогда не достигнет центра. И пока он находится на окружности, он всегда будет на равном расстоянии от центра. Поэтому бессмысленно интересоваться, сколько он пробежал. Он по-прежнему на окружности, и расстояние до центра везде одинаково. И, как ни странно, это то же самое расстояние, которое было до того, как он начал свой бег.
Если вы собираетесь попасть в центр, вы можете сделать это, только покинув окружность. Вы должны остановить свой бег и совершить прыжок. И когда человек достиг центра, и вы спросите его, как долго он бегал по кругу, чтобы попасть в центр, что он ответит? Он скажет, что совершил огромное путешествие, прошел тысячи миль по окружности, но не мог достичь. Если вы спросите, сколько он путешествовал, прежде чем попасть в центр, он снова скажет, что все путешествие было бесполезным, он не смог достичь через путешествие. Он скажет, что он достиг только тогда, когда прекратил все путешествия и совершил квантовый скачок.
Так что вопрос совсем не в количестве времени или пространства в медитации. Медитация происходит не во времени. Все мы потратили огромное количество времени. Все мы потеряли напрасно массу времени. В тот день, когда с вами случится медитация, вы не сможете сказать, сколько времени для этого потребовалось. Нет, это совсем не вопрос времени.
Кто-то спросил Иисуса: «Сколько можно оставаться у тебя в раю?» Иисус сказал, что это трудный вопрос, а затем добавил: «Времени больше не будет». Иисус еще раз сказал ему: «Если ты хочешь знать, сколько ты можешь оставаться в царстве Божием, ты задаешь действительно трудный вопрос, потому что времени больше не будет. Как же тогда сосчитать время?»
Полезно понять, что, то, что мы знаем как время, неотделимо от нашей печали, нашего несчастья, наших страданий. В блаженстве нет времени; блаженство безвременно. Время - это мера вашего несчастья. Чем более вы несчастны, тем длиннее время. Если кто-то из членов вашей семьи лежит при смерти, ожидая конца, и стоит ночь — эта ночь станет слишком долгой. Хотя ночи нет дела до стенных часов или настольного календаря, но для человека, сидящего рядом с умирающей возлюбленной, эта ночь будет такой долгой, что покажется бесконечной. Он будет думать, закончится ли она когда-нибудь вообще, взойдет ли солнце, начнется ли новый день. Ему будет казаться, что часы на стене показывают одно и то же время, он будет недоумевать: может быть, часы остановились или стрелки движутся медленнее. Несмотря на то, что утро уже приближается, ему будет казаться, что ночь будет продолжаться все дальше и дальше; она бесконечна.
