Необходимо верить в свои силы, в свое дело и в его правоту. Преуспевают именно те, кто в себя верит и кто рассуждает примерно так:
«Все люди — люди, а я тоже человек. Смогли другие— смогу и я. Если имеются силы на это у других людей — почему бы и мне не поискать их у меня самого? Ведь иной раз бывает и так: силы-то имеются, но где-то внутри припрятываются и лежат там неподвижно и не дают себя знать. Но придет время, появится порыв в душе да придут подходящие благоприятные обстоятельства, — вот и проснутся скрытые силы. Ведь проявились же они у многих и многих людей и иногда даже на старости лет. Загляну-ка и я внутрь самого себя — авось и я найду там свою силу, собственную. Стану-ка я искать в себе самом и способностей каких-нибудь и к чему-нибудь. Давно сказано: ищи — и найдешь».
Но как узнать, до каких же пределов каждый человек может развертывать свои силы?
Это лучше всего выясняется на ходу самой работы: за нее необходимо взяться, иначе говоря, испробовать свои силы на деле. Не следует бояться даже такой работы, какая иной раз кажется и непосильной. Без пробы никто даже и не смеет сказать о себе: «Это выше моих сил». Попробуй, и лишь затем говори. Не следует без пробы думать: «Я не способен». Всякие способности, в том числе и умственные, дело до некоторой степени наживное. Сообразительность, смекалка, память, внимательность, наблюдательность и разные другие умственные способности развиваются, растут, крепнут от работы и во время работы.
У иных людей память бывает очень хорошей, а у других слабой. Иные люди особенно хорошо заучивают стихи и отдельные слова, а другим это удается плохо. Есть такие люди, которые с трудом заучивают разные цифры, например года, а другим особенно легко запоминать ход рассуждений, мыслей, но вот отдельные события (факты) запоминаются ими плохо. Есть и такие люди, которые хотя легко и быстро запоминают, но скоро и легко и забывают. А иной выучивает с трудом, но зато долго помнит. Из этих примеров и видно, что память бывает разных сортов.
Разумеется, нельзя не принимать в расчет разные качества памяти при выборе для себя книг. Например, человеку с плохой памятью бесполезно указывать толстую книгу со множеством фактов и цифр.
Вот еще пример этому: иной человек очень хорошо замечает все, что у него перед глазами, а другой почти ничего не замечает из того, что творится вокруг него. Почему так? Глаза хорошие и у этого человека, но он постоянно ходит да ходит со своими думами и в них-то всегда и погружен. Поэтому такой человек бывает не очень-то внимателен к другим людям и ко всему окружающему.
Бывает различен и склад ума вообще, то есть понятливость, умение обдумывать. Иному человеку вынь да положь, он только тогда и поймет, когда посмотрит, пощупает и попробует. А иные люди бывают догадливые, все понимают с полслова и даже без слов, по намекам. А иные должны до всего доходить рассуждениями. Все это тоже разные сорта способностей.
…Попробуем теперь, опираясь на этот принцип (индивидуализации самообразования. — Cocт.), устранить и некоторые практические трудности, встречающиеся на пути в такой работе.
Одна из них и, думается нам, одна из главных, так как она останавливает многих и многих, заключается в недоверии к самому себе со стороны людей, принимающихся за самообразовательную работу, — недоверии к своим силам и способностям. Такие самонедоверчивые люди то и дело говорят себе: «Что я могу для себя сделать? Жизнь моя так сложилась, что я вышел вот каким, не больно-то талантливым». Другие же прямо решают: «Я неспособный, я глупый». Или: «Время для такой работы уже прошло для меня, — память ослабла, ум завял, жизнь заедает, свежесть души утеряна» и т. д.
На основании нашей переписки с тысячами читателей в течение десятков лет, на основании многих сотен примеров, свидетелями которых мы были, фактов, которые видели, признаний, которые мы слышали… мы позволяем себе сказать таким людям: неправда! Ни для кого не может пройти время для самообразовательной работы. Нет таких способностей и даже неспособности, которых нельзя бы было пустить в ход и использовать. Нет таких сил, даже самых маленьких и ничтожных, которые не помогли бы даже скромному от скромных хоть немного расширить, углубить, возвысить, украсить свою жизнь…
Если я чего-нибудь действительно страстно хочу, тогда у меня и способности являются, потому что весь я горю этим желанием. Кислое настроение, предвзятые убеждения в том, что моя попытка во всяком случае окончится неудачей, уж, разумеется, не могут способствовать самой работе. Каждый человек к чему-нибудь да способен. Не о способностях нужно говорить, а о каких именно и к чему именно способностях. Не забудем, что гимназическое начальство признало когда-то неспособным и Белинского. К числу таких был сопричислен гг. педагогами и Глеб Успенский… Миллионы людей числятся и даже сами себя считают неспособными потому, что делают почему-либо то дело, к которому они действительно непригодны, и не делают того, к чему несомненно способны. Эта, в сущности, банальная[13] истина, не так банальна, как кажется, если взглянуть на нее с точки зрения исследования способностей. Нередко, например, способными людьми называются люди с хорошей памятью: такие быстро впитывают в себя отовсюду и факты, и идеи, и делаются богатыми ими. Но присмотритесь к этой самой памяти — и окажется, что память памяти рознь: есть люди, которые превосходно запоминают все, что придется, но вместе с тем плохо систематизируют, плохо обобщают и обсуждают. Такие люди в одном смысле — люди способные, но они же в другом смысле (как не умеющие ни в чем ориентироваться) мало чем отличаются от дураков. Если они возьмутся за рассуждения или за чтение философских книг, они их запомнят, не поняв. Тип зубрил тоже всем известен.
Другие люди, напротив, отлично запоминают ход рассуждений, а из фактов — только те, которые именно их иллюстрируют, но совершенно неспособны запоминать вообще разбросанных пестрых фактов, формул, годов. Читатель этого последнего типа лишь с величайшим трудом может читать книги, бесконечно пестрящие фактами. Чему же тут удивляться, что такой читатель легко может счесть себя неспособным, если схватится на первых же порах за такую книгу, которая не подходит к складу его памяти? И, действительно, к этому чтению такой книги он не способен. Но тот же самый читатель поймет и запомнит книгу по той же самой всеобщей истории и химии, если попавшаяся ему книга преподнесет эти же самые науки в виде рассуждений, то есть в той форме, которая именно свойственна складу ума этого читателя в наибольшей степени. То же самое явление наблюдается при выборе книг с точки зрения эмоций, т. е. чувств читателя.
Вывод отсюда ясен: при работе над своим самообразованием вопрос о неспособности упраздняется, если работающий над самообразованием построит эту свою работу на принципе индивидуализации чтения и станет искать книгу не только хорошую, а книгу подходящую, подходящую к индивидуальности данного читателя. Каждый человек по любому вопросу может найти книгу, которая даст ему знания в той именно форме, которая именно ему, этому читателю, необходима.
Таким образом, вопрос о размерах способностей сам собой отпадает и во всяком случае отодвигается на задний план, теряет свое устрашающее значение. Вместо него выступает следующий вопрос — вопрос действительно громадной, практической важности. Это вопрос о возможно полном использовании своих наличных способностей. Жалеть и плакаться о том, что я не имею больше того, что у меня есть, дело по существу действительно праздное и ни к чему не ведущее. Чего не дано, того и не дано — не природу же проклинать за это. Но вот если я не сумел использовать того, что я действительно уже имею, и не сделал никакой попытки развить наличность своих сил, — это уже настоящее преступление и против общества, в котором я живу, и против самого себя, пострадавшего от такого преступления.
Принимаясь за дело, следует рассчитывать главным образом на самого себя. Без собственных усилий никто никогда своей цели не добивается. Никакая помощь со стороны не может заменить своих собственных усилий. Лишь для некоторого ускорения и успешности работы бывает иной раз полезна помощь.
Человека делает образованным лишь его собственная внутренняя работа, иначе говоря, собственное, самостоятельное обдумывание, переживание, перечувствование того, что узнает от других людей или из книг. Книга и вообще чужие слова — это только средство — они вроде как искорки, зажигающие в нашей душе то, что там успело уже накопиться до этого времени: в чьей душе еще ничего не накоплено, там нечему и загораться, — на того книга и не подействует. Кто сам и по-своему еще не передумал чужих или книжных дум, тот и не должен считать их своими. Запомнить — это совсем не то, что усвоить. Кто сам не пережил и не перечувствовал чего, на того никакая книга не подействует и в этом смысле. Кто сам не хочет, того не научит хотеть никто иной со стороны. Вот почему нам никто не поможет, если мы сами себе не поможем.
