После небольшой паузы Ариман вновь продолжил свой рассказ.
− Да-а-а… Вообщем отдыхать надо умеючи. Наихудший отдых − это ничегонеделание. Это не я сказал, это ещё в позапрошлом веке учёные выясняли, что нынче носят титул нейрофизиологов. Так устроена психика человека, что лучший для неё отдых переключение активности с одного вида деятельности на другой. Если грамотно не спланируешь свой отдых − не будет ни новых сил, ни впечатлений, ни последующей эффективной работы. Правда в последнее время мне больше нравиться спокойный отдых, путешествия по миру.
− Да, я бы тоже не отказался от туристических поездок, − мечтательно проговорил Костик.
Ариман улыбнулся.
− Нет. Туризм − это шаблонно. Это, как правило, всё предсказуемо, коллективным галопом по одним и тем же местам с пронырами экскурсоводами. Куча однотипных фотоснимков на фоне одних и тех же достопримечательностей, причём ради единственной цели − похвастаться перед родными и друзьями, мол, и я там бывал. Нет, мне больше нравиться получать впечатления от посещения духовных, культурных центров цивилизации, получать удовольствие от погружения в неизведанную жизнь, встречаться с интересными людьми. Вначале я просто много читал за эти места, но когда побывал там сам… Оказывается, существует большая разница между тем, что ты читал или, к примеру, слышал от кого-то, − при этих словах Ариман слегка кивнул в сторону Сэнсэя, − за данное место или знаменитого человека. И совершенно другое дело, когда сам посещаешь эти места и беседуешь с людьми, имена которых на устах у всего мира. Ты не просто получаешь информацию, ты лично соприкасаешься с историей, с мощной энергетикой тех мест и людей. По-моему это очень многое значит для личного духовного роста. Я посетил много духовных центров. И пришел к выводу, что по факту, практически каждая серьёзная религия держится на зёрнах настоящих знаний. И эти зёрна знаний, словно капли из разных ручейков. Но всё же источником этих вод является один родник.
Ариман сделал многозначительную паузу, чтобы коллектив смог оценить это выражение по достоинству и вникнуть в его суть. А затем продолжил:
− Я имел честь общаться со многими интересными людьми, фаворитами человечества сего времени. В том числе и мировыми духовными лидерами. Вот, к примеру, с Далай-ламой. Я вам говорю, это совершенно разные вещи: одно дело читать за него где-то в журналах или книгах, и совершенно другое дело − лично провести с Далай-ламой несколько вечеров, когда можно поговорить с ним в непринуждённой обстановке, обсудить с ним интересующие темы. Или в Индии, к примеру, я имел возможность целую неделю общаться с самим Сатья Саи Бабой − этой легендарной личностью современного Востока. Для многих людей он же чуть ли не бог. Интересный человек, он хоть никогда и не читал книг, но свободно цитирует священные книги индуизма, Библию, Коран, а также некоторых философов древности и современности. Свободно читает мысли разных людей. Он может спокойно трансформировать один предмет в другой. Но больше всего мне понравилось, как он материализует предметы. Представляете, берёт так, проводит рукой по воздуху и появляется дымка. − При этих словах Ариман провёл рукой по воздуху. И тут совершенно неожиданно для нас в воздухе действительно появилась лёгкая бело-молочная дымка, словно след от дымящейся сигареты. Мы оторопели. Ариман же продолжал свой завораживающий рассказ. − А потом берёт и вынимает оттуда печенье.
И Ариман стал непостижимым для нас образом вытаскивать из дыма печенье, словно из какого-то невидимого кармана. Мы вообще застыли от удивления, боясь пошевелиться. Сначала я подумала, что это какой-то фокус, мол, это печенье Ариман как-то незаметно для нас вытаскивал из манжета своей белой рубашки. Но когда Ариман извлек из воздуха печенья на целую вазу, я вообще растерялась, где бы у него в рукаве разместилось столько сладости?
− А как вы это делайте?! − выражая общий восторг, промолвил Руслан, глядя на второго живого «Сатью» горящими от любопытства глазами.
Ариман, довольный произведённым на нас эффектом, вытащил последнее печенье и, торжественно уложив его на самый вверх горки, передал вазу по кругу. Ребята с изумлением стали пробовать, отмечая у печенья разный вкус, то лимонный, то абрикосовый, то персиковый. Ариман же, по ходу шествия вазы по рукам, отвечал на вопрос Руслана.
− О, это очень сложно. Мне сам Саи Баба целую неделю втолковывал, как это сделать. − Ариман усмехнулся и, пожав плечами, проговорил. − Хотя… Может быть я настолько бездарный…
Он глянул на наш восхищённый коллектив. В это время ваза с печеньем дошла до Николая Андреевича. Видя, как тот слегка сморщился, вероятно, от боли в желудке, Ариман тут же сказал:
− Воздержавшимся от еды не предлагаю в виду вашего самочувствия. − И лукаво глянул на Сэнсэя, добавил, словно в оправданье: − Всё-таки мучное изделие.
Сэнсэй улыбнулся, а Николай Андреевич, с облегчением передал вазу дальше. Вообще-то я намеревалась попробовать это новоявленное сладкое «чудо». Но как только ваза с печеньем дошла до меня, в организме к моему разочарованию, начались новые позывы приступа тошноты. Пришлось быстро передать её Татьяне, дабы не случилось ничего непредвиденного. Когда все желающие попробовали, Ариман продолжил свой рассказ.
− Так что, ребята, слушать слухи и видеть реальность − это две большие разницы. К примеру, вы поехали в Италию и просто с туристической группой посещаете на холме Монте-Ватикано доступные для всех места, в своих мыслях возводя до небес папу Римского. И другое дело, когда вы лично встречаетесь с ним за чашкой чая в его кабинете, в который имеют доступ далеко не все даже из его свиты, и задаёте ему свои вопросы, слушаете его святейшее мнение…
− С самим папой Римским?! − воодушевлённо проговорил Руслан, округлив глаза.
− Да, − просто ответил Ариман как само собой разумеющееся. И помолчав, добавил: − После разговора с ним понимаешь, что это действительно великий человек! Он отличается от остальных незаурядным талантом, харизмой. И ты уже не сомневаешься в том, что на нём в самом деле лежит печать благословения от самого апостола Петра. Это человек, который любит и уважает себя настолько, что заставляет любить и уважать себя других. Так что когда лично посещаешь такие места и встречаешься с людьми первой величины, на очень многие вещи начинаешь смотреть по другому.
− Вот здорово, побывать в самом Ватикане! − вырвался возглас восхищения у Руслана. − И как там?
Ариман улыбнулся, глядя на сгорающего от любопытства парня.
− Замечательно, − усмехнулся он. − Ватикан − это одно из моих любимых мест посещения. Вы не представляете себе, какие там сосредоточены сокровища культуры и искусства. Чего только стоит собор Святого Петра, (который, между прочим, причисляют к самым большим христианским храмам в мире) и его главное украшение − Пьета − скорбящая матерь Мария, оплакивающая потерю сына, и, конечно, бронзовая статуя Святого Петра. А Сикстинская Каппела?! Это же настоящий шедевр воплощения лучших работ мастеров эпохи Возрождения. Какая виртуозность, какой революционный для того времени антропоцентризм, смелость решения на фресках Микеланджело. А какие там апартаменты Борджа со Станцами Рафаэля. Всего не перечислишь. Ватикан богат на достопримечательности. Там много музеев, дворцовых комплексов. Есть на что посмотреть. Но это всего лишь малая, видимая часть того, что на самом деле храниться в Ватикане. А то, что сокрыто от всеобщего обозрения, поверьте мне, ребята, намного ценней и интересней.
А насколько красива Площадь Святого Петра! Это действительно визитная карточка Ватикана. Представляете себе, огромный эллипс, окружённый по бокам коллонадами, на которых стоят 140 огромных статуй Святых, а также расположен герб папы Александра VII, который, собственно говоря, и явился инициатором создания этой площади. А в самом центре площади − обелиск в виде иглы.
− В виде иглы? − удивился Виктор. − А к чему он там?
Ариман ответил несколько неохотно.
− Да это связано с историей времён Калигулы, когда сам Калигула привёз египетский обелиск-«иглу» в Рим, Нейрон же в начале установил её в своём цирке. А цирк его размещался как раз там, где сейчас стоит Собор Святого Петра. И только в 1586 году каменную «иглу» установили на том самом месте, где она и стоит по сей день на площади.
Ариман видимо о чём-то задумавшись, увлёкся и сделал ударение на последних словах, чем воспользоваться Николай Андреевич, тут же спросив его в наводящем вопросе:
− На каком месте?
Ариман встрепенулся, но только он хотел что-то сказать, как за него ответил Сэнсэй.
− На том месте был распят Пётр, причём вниз головой.
Говоря, Сэнсэй посмотрел при этих словах на Аримана.
