Эдик посмотрел на меня «волком».
— «Трудно расставаться с таинственным», — встретил я его взгляд, и глаза его согласились. Но ум упорствовал, то есть сохранял приобретенное.
— В чем же различие внутреннего от внешнего образа? — сказал он именем ума с желанием опровергнуть меня.
— Если их одновременно поставить в восприятие, то вон на том тротуаре, кроме прочих людей ты можешь увидеть мужчину или женщину, которые, например, могут разом исчезнуть в этом месте и возникнуть тут же в другом. Машина или иной объект может бесшумно и с огромной скоростью умчаться или взмыть в бесконечное небо…
— Так оно и есть, — опустил голову Эдик. — Я догадывался, что ты знаешь все. Ты мало похож на человека. Ты больше похож на тех, иных…
Абдыбай смотрел изумленными и широко открытыми глазами. Эдика он знал. Эдика он уважал. Но такое!? С другой стороны, его сбивало и окончательно обескураживало мое спокойное лицо.
— Что происходит, братья? — обратился он ко мне.
— Все просто. Эдик получил способность воспринимать внутренний Космос, но считает это новым внешним миром. Если бы не свойство сохранять, присущее в виде дхармы уму, то он не упирался бы, а быстро себя подправил. Но теперь я трачу время, все на тот же ум, чтобы власть этой дхармы снять. Только так Эдик сможет двигаться дальше в здравии, — я покрутил пальцем возле виска. — Иначе он начнет строчить книги о новых цивилизациях.
— Что ему мешает? — по-деловому спросил Абдыбай.
— Новое, очарующее чувство. Эдик релаксирует себя и медитирует. Этим он увеличивает полярность инь. Чистота восприятия растет. Растет и сила восприятия. Отсюда глубина образов, окрасок, эмоций. С этим не сравнится ни одно обыденное чувство.
— Почему же ты говоришь спокойно? — настаивал Абдыбай. — Ведь его этому обучил ты.
— Потому, что дверь к действительному идет через цветник иллюзий. Зло несет в себе добро. Если вовремя спохватиться и не попасть в ловушку. Я же его не критикую! Я ему разъясняю. Не хочется, чтобы брат стал галлюцинирующим. При развитии сознания медитации должны четко различаться на инь и ян. Инь-медитация, это автогипноз. Здесь идет отказ от внешнего мира. Ян-медитация, это автогипноз, в нем идет отказ от тела и внутреннего Космоса до чувства полета…
— Я летал и в инь-гипнозе, как ты говоришь, — возразил Эдик.
— Интересно, ты слышал свист ветра в ушах? — ехидно сгримасничал я. — Но если бы даже и слышал, то анализаторы остались теми же самыми… Впрочем, чего ради я буду спорить с тобой?! Это то же самое, как если певец начнет спорить с глухим. Ты это всего лишь уловил, а я этим кручу, как хочу. Я этими мирами управляю так, что слышу небесную музыку… изнутри. Но и управляю «хором стройным светил» по желанию. Действительное! О, о нем еще много будут говорить! Даже психиатрия растеряется. А пока у тебя есть успех, но соблюдай технику безопасности. Она заключается в том, что инь — условия гарантируют внутренний Космос, а ян — условия гарантируют внешний.
— Что это за условия? — вновь заинтересовался Эдик.
— На первом этапе шесть «вестников», поступающих в Сознание, должны соответствовать своему назначению. Их всего шесть. Зрение, слух, дыхание, вкус, осязание… Они должны быть разделены на то, что в них уводит внутрь и на то, что в них выводит человека вовне. Остальное вы знаете. Эмоция, чувство — это сигналы состояния. Физиологические проявления тоже выражают инь или ян. Устал человек- это сигнал ухода внутрь. Выпил спиртного — «хорошением» отпускает внешний мир. Тупеет от надвигания грозы — закрывается внутрь от внешнего мира. Плачем, тоже переводит себя внутрь для решения проблемы. Чувство радости — это ян — сигнал. Чувством любви человек живет вовне и так далее. Но сигналы запускаются в результате соприкосновений внешнего с внутренним через эти шесть «дверей». Если все в пользу ян, то инь спокоен. По пресыщению ян, инь вступает в свои права…
— Позволю тебе напомнить, что я летал в ясном солнечном мире, а ты сказал, что это во внутреннем Космосе, — прервал Эдик.
— Во внешнем Космосе есть ян и инь. Точно так же во внутреннем Космосе есть ян и инь…
— Ну ты даешь! — воскликнул Абдыбай, — только мне все стало понятно, как ты вновь все попутал. Ян — это внешнее. Инь — это внутреннее.
— Все по справедливости: я бестолково объясняю; вы — бестолково понимаете, — искренне понурил я голову. — Звуковых символов, то есть слов, при наличии двухполярных законов их конструирования, мало. Такое конформное отображение огромного Космоса слабо.
— Иного не имеем, а разобраться нужно, — задумчиво сказал Эдик. — Будем общаться с конструкцией мира из слов. Из этого, зауженного, как ты говоришь, образа мироздания, из этого ростка, может быть, вырастет истинная полнота всего. Но с чего-то нужно начинать. На медитациях и в джиу-джитсу я убедился в твоей правоте. Из семян твоих слов я получил такой мир, такие эмоции, такие энергетические взрывы, которых обыденный человек не знает.
— Итак, чуть помедлив, продолжил он. — В чем ошибся Абдыбай?
— Он не ошибается, как и всякий человек. Как и всякий, он верен себе и в своих конструкциях он прав. Я не признаю слово «ошибся». Нет врагов самим себе. Каждый желает лучшего. Но из «семян моих слов» он не получит всходов по тем правилам, которым он отдал предпочтение.
— Как это?! — Эдик явно соображал и двигался по тому содержанию, которое есть сущность, и не вмещается в слова.
— Органы восприятия имеют двухстороннюю связь, но и Космосы тоже имеют двухстороннее отражение. На первом этапе и для обыденных людей… Например, Солнце, весна, цветы наполняют человека радостью. Это сигнал о состоявшемся раскрытии. А вот слякоть, грозовые тучи, беда наполняют человека печалью. Это сигнал о состоянии закрытия. Как видите, во внешнем мире есть инь и ян, но не сами по себе, а по отношению к внутреннему. Теперь о внутреннем Космосе по отношению к внешнему. Если человек здоров и раскрылся в радости, то он доброжелателен и способствует раскрытию окружающих. Научитесь мощно раскрывать и распускать себя к внешнему. Вы почувствуете не только безграничную любовь, как сигнал о свершившемся стопроцентном раскрытии, но под вашими руками даже бутоны цветов будут раскрываться. В вашем присутствии создается условие для раскрытия других. С другой стороны, обозлившись, критикуя, ругая, ненавидя, вы не только закрываетесь и отодвигаете от себя внешнее, но и создаете условие, когда в вашем присутствии и кусок в горле застрянет. Святые генерировали ян-раскрытие, а колдуньи «сглаз», то есть инь-закрытие. Итак, внутренний Космос тоже имеет инь и ян по отношению к внешнему. Наконец, третье: сам внутренний Космос имеет инь и ян…
— Какое еще третье? — прервал Абдыбай, — Есть внутренний мир и есть внешний…
— Вам будет трудно не меньше, чем мне, — остановил я его. — Пока вы не владеете, вы обречены на подход через интеллект. Я, наоборот, ищу путь к интеллектуальному отображению, владея…
— Он прав, — поддержал Эдик. — Иного пути нет. Продолжай!
— Как нет?! возмутился Абдыбай. — А диалог действием? У него это отлично получается.
Но Эдик остановил его жестом руки и сказал:
— Орган интеллектуального общения мы упражняем с детства. Эта «мышца», хотим мы этого или нет, развита для общений. Другого органа нет. Тех, кто вовлек человечество в эту авантюру, история еще будет ругать. Василь прав: из этого капкана вырваться будет нелегко. Тебе понравился «язык действий»? Но в нем и заложена энергетическая основа.
— Это несложно, Абдыбай. Раздели пока внутренний мир на то, что «включается», и то, что при этом «выключается». Пригодится. Например, тебя ударили в солнечное сплетение. Ты «ухнул» и закрылся по отношению к внешнему. Даже в глазах потемнело. Глаза не держат внешний мир, но и мышцы ослабли. Кровь хлынула в них. Печень при этом сократилась. сжалась, закрылась. Итак, отпустив внешнее, мышцы повернулись к внутреннему. Теперь в них пошла информация о содержании внутреннего мира. Одного этого хватит на многое. Во-первых, внутренний свет и кровь устремляются именно туда, где была внешняя информация в виде нагрузки. Так одними ударами, нажимами, топтанием, постукиваниями можно лечить и развивать людей…
— Развивать ударами?! — восхитился Эдик.
— Становись! — приказал я ему. — Теперь время «диалога действием». Стань в позу ян, как тяжелоатлет перед штангой.
Серией ударов, ловя его вдох, я стал накачивать ему меридиан Толстой кишки на участке между плечом спереди и грудью. Он был в восторге, но не мог произнести ни слова. Удары перешли на крестец. Эдик «пел» своими вдохами. Я поднял камень и стал бить его камнем, поднимаясь выше по позвоночнику. Он весь гудел богатырской мощью. Чувствовалось, что он боится, что я прекращу. Удары были такой силы, что все гудело вокруг и внутри Эдика.
