Когда вы живете в несчастье, мало помалу вы привыкаете к несчастью. Ни одного мгновенья не нужно терпеть никакого несчастья. Может быть прежде было хорошо жить с мужчиной, радостно, но если это более не дает радости, вы должны уйти от этого. И не нужно сердится и быть разрушительными, не нужно таить злобу — потому что с любовью ничего сделать нельзя. Любовь подобна ветру. Вы видите… она просто приходит. Если она есть она есть. И вот она ушла. И если она ушла — она ушла. Любовь — это тайна, и ею нельзя манипулировать. Не надо манипулировать любовью, не надо узаконивать любовь, не надо насиловать любовь — ни по какой причине.
В коммуне люди будут жить вместе из чистой радости, и не по какой другой причине. И когда радость исчезнет им приходится расставаться. Может быть ностальгия по прошлому все еще есть в душе, но им нужно расставаться. Они тянуться друг к другу, но они не должны жить в несчастье, или же несчастье станет привычкой. Они расстаются с тяжелым сердцем, но без недовольства. Они будут искать других партнеров.
В будущем не будет браков, как это было в прошлом, и не будет разводов, как это было в прошлом. Жизнь будет более текучей, люди будут больше доверять тайне жизни, чем четкости закона, больше доверять самой жизни, чем какому-либо суду, полиции, священнику, церкви. И дети должны принадлежать всем — они не должны надоедать своей семье. Они будут принадлежать коммуне, коммуна позаботится о них.
Это будет самый революционный шаг в истории человечества — для людей, которые хотят начать жить в коммуне, начать быть правдивыми, доверяющими и отбрасывать закон все больше и больше.
В семье любовь рано или поздно исчезает. Во-первых, ее может и не было с самого начала. Это может быть брак заключенный по другим мотивам — ради денег, власти, престижа. Любви может быть не было с самого начала. Дети рождаются от узаконенного брака, который скорее является узаконенной смертью — дети рождаются из нелюбви. С самого начала они становятся пустыней. И это состояние не-любви в доме делает их скучными, не любящими. Они берут свой первый урок в жизни у родителей, а родители не любящие, в доме присутствует постоянная зависть, ревность, борьба, гнев. И дети постоянно видят безобразные лица своих родителей. Сама надежда разрушена. Они не верят, что любовь случится в их жизни, если она не случилась в жизни их родителей. И они также видят других родителей, другие семьи. Дети очень восприимчивые, они продолжают смотреть вокруг и наблюдать. Когда они видят, что нет возможности любви, они начинают чувствовать, что любовь только в поэзии, она существует только для поэтов, она призрачна и не является чем-то реальным в жизни. Если вам пришла в голову мысль, что любовь всего лишь поэзия, тогда она никогда не случится, потому что вы стали закрытыми для нее. Видеть, что она случается, это единственный способ позволить ей случится позже в вашей собственной жизни. Если вы видели, что ваш отец и ваша мать в глубокой любви, в огромной любви, заботятся друг о друге, относятся друг к другу с состраданием, с уважением — то вы видели, что любовь случается. Возникает надежда. Семя падает в ваше сердце и начинает расти. Вы знаете, что это случится и с вами тоже.
Если вы не видели этого, как вы можете поверить, что это случится и с вами? Если это не произошло с вашими родителями, то как это может произойти с вами. Фактически, вы будете делать все, чтобы этого не случилось — иначе это будет выглядеть как предательство по отношению к вашим родителям. Вот мое наблюдение: «Смотри, мама, я страдаю также как ты страдала».
Мальчики продолжают говорить себе позже «Папа, не беспокойся, моя жизнь также несчастна, как и твоя. Я не обогнал тебя, я не предал тебя. Я остался тем же несчастным человеком, каким был и ты. Я влачу цепь по семейной традиции. Я твой представитель, папа, я не предал тебя. Я делаю тоже, что ты делал по отношению к моей матери — я делаю это по отношению к матери моих детей. А то, что ты делал со мной, я делаю с моими детьми. Я воспитываю их также, как ты воспитывал меня».
Каждое поколение продолжает передавать неврозы новым людям, которые пришли на Землю. И общество настаивает на всем этом сумасшествии, несчастье. Нет, сейчас нужно совсем другое. Человек повзрослел и семья это дело прошлого; она на самом деле не имеет будущего. Коммуна будет тем, что заменит семью, и она будет намного более благотворной.
Но в коммуне могут быть вместе только медитативные люди. Только если вы знаете как праздновать жизнь, вы можете быть вместе; только если вы знаете это пространство, которое я называю медитацией, вы можете быть вместе, вы можете быть любящими. Старая чепуха о монополии на любовь должна быть отброшена, лишь тогда вы можете жить в коммуне. Если вы продолжаете тащить с собой старые идеи монополии — это ваша женщина, и она не должна держать еще чью-то руку и ваш муж не должен смеяться с кем-то еще — если вы носите в своей голове всю эту чепуху, тогда вы не можете быть частью коммуны.
Если ваш муж смеется с кем-то еще, это хорошо. Ваш муж смеется — это хорошо, не важно с кем это случается. Смех — это хорошо, смех — это ценность. Если ваша женщина держит руку другого… хорошо. Тепло струится, поток тепла — это хорошо, это ценность. С кем это случается — это не существенно. И если это случается у твоей женщины со многими другими мужчинами, это будет случаться у нее с тобой тоже. Если это перестало случаться с кем-либо, тогда и с тобой тоже это не будет случаться. Все старые представления так глупы! Это все равно что говорить мужу, когда он идет куда-нибудь: «Не дыши больше нигде. Когда придешь домой можешь дышать сколько хочешь, ты можешь дышать лишь тогда, когда ты со мной. Вне дома задерживай дыхание, стань йогом. Я не хочу, чтобы ты дышал где-нибудь еще». Тут это кажется глупым. Но тогда почему же любовь не может быть подобна дыханию? Любовь дышит.
Дыхание это жизнь тела, а любовь — это жизнь души. Это гораздо более важно, чем дыхание. А вы же, когда ваш муж идет куда-то, вменяете ему в обязанность не смеяться с другими, по крайней мере, ни с какой другой женщиной. Он не должен быть любящим с кем-то еще. Итак двадцать три часа он не любящий, потом в течении одного часа он с вами в постели, он притворяется любящим. Вы убили его любовь. Она больше не течет. Если двадцать три часа он был йогом, сдерживал свою любовь, боялся, вы думаете он может неожиданно расслабиться на один час? Это невозможно. Вы разрушаете мужчину, и потом вы сыты по горло, вам скучно. Потом вы начинаете чувствовать: «Он не любит меня!» И это вы, которая довела его до этого. И потом он начинает чувствовать, что вы не любите его, и вы уже более не так счастливы как были раньше.
Когда люди встречаются на пляже, когда они встречаются в саду, когда они на свидании, ничто не определено, все текуче; оба очень счастливы. Почему? Потому что они свободны. Птица в полете — это одно, та же птица в клетке — это другое. Они счастливы, потому что они свободны.
Человек не может быть счастлив без свободы, а ваша старая семейная структура, разрушив свободу, она разрушила счастье, разрушила любовь. Это было чем-то вроде способа выживания. Да, она как-то защитила тело, но она разрушила душу. И теперь она не нужна. Нам нужно защищать и душу тоже. Это гораздо более существенно, гораздо более важно.
Для семьи нет будущего, нет в том смысле, как она понималось до сегодняшнего дня. Будущее есть для любви и любовных взаимоотношений. «Муж» и «Жена» станут безобразными, грязными словами.
И когда бы вы не монополизировали женщину или мужчину, естественно вы монополизируете также и детей. Я полностью согласен с Томасом Гордоном. Он говорит, «Все родители — это потенциальные оскорбители детей, потому что основной способ воспитания детей — через силу и авторитет. Я думаю, что это гибельно, когда родители думают: „Это мой ребенок. Я могу делать со своим ребенком, что захочу“. Это насильственно, это гибельно иметь такое представление: „Это мой ребенок и я делаю с ним все, что мне заблагорассудится. Ребенок это не вещь, не стул, не машина. Вы не можете делать с ним все, что хотите. Он приходит через вас, но он не принадлежит вам. Он принадлежит Богу, существованию. Самое большое, что вы можете сделать — это заботится о нем, но не становитесь собственниками“».
А вся идея семьи — это идея обладания, обладания собственностью, обладания женщиной, обладания мужчиной, обладания детьми — но обладание — это яд. Поэтому я против семьи. Но я не говорю, что те, кто действительно счастливы в своих семьях — текучие, живые, любящие — должны разрушать их. Нет, не нужно. Их семья — это уже коммуна, маленькая коммуна.
Конечно, большая коммуна будет гораздо лучше; с большими возможностями, с большим количеством людей. Разные люди приносят разные песни, разные люди приносят разные стили жизни, разные люди приносят разное дыхание, разное дуновение, разные люди приносят разные лучи света — дети будут купаться в лучах различных стилей жизни, чем больше, тем лучше, и они могут выбирать, они могут иметь свободу выбора.
