Все сели, каждый на свое место, наш классный руководитель, который давным-давно на пенсии, начал вспоминать и рассказывать о каждом из нас, а когда остановился на моей персоне, отметил, что я был самым большим хулиганом нашего класса, житья от меня не было. Все начали вспоминать, каким я был бякой, а я говорю: «Ребята, я поумнел! Поумнел. – А потом говорю: – Давайте пройдем по школе!» Все задвигались, но никто не может встать, потому что все приклеились! Первое, что прозвучало: «Норбеков!» А я, как всегда, встал и сказал: «Это не я!»
Позже я их научил, как можно аккуратно отклеиться, чтобы не порвать одежду. Это была моя последняя шутка. Я очень прошу ее не повторять! Это не руководство к практике, а просто занимательная история.
Родители очень болезненно реагировали на эти мои проступки. Единственно, что их радовало, – что я участвовал в областных, районных, республиканских олимпиадах и нередко получал первые места по физике и математике. В остальном, наверно, я был исчадие ада. Всем вокруг житья от меня не было. Девушки ненавидели меня. Можно сказать, я был самым дурным подростком в округе…
Почему?.. Потому, что меня так воспитывали. Мой дед, оказывается, запретил в отношении меня оказывать всяческое давление, потому что в нашей семье по эстафете передаются определенные знания. Для того, чтобы ребенок эти знания получил и передавал дальше, он должен воспитываться по определенной технологии. Запреты по отношению к нему запрещены.
Сейчас ваш покорный слуга тоже выбрал одного своего сына, и ежедневно в доме он из разных предметов строит баррикады, и мы через баррикады перебираемся из одного места в другое, но терпим.
Почему?.. Потому что у ребенка не должно быть страха и ограничения на свободу мысли и действий.
До шести лет ребенок должен получать как можно больше свободы, как можно меньше ограничений должно быть в его развитии и познании им окружающего мира.
Мой дед готовил меня к тому, что я в нужное время встречусь с наставниками и стану продолжателем нашей школы.
У моего отца был сводный брат. Он был носителем, завскладом этих знаний, которые нужно было передавать по эстафете. Многие незнакомые люди считали, что у него чуть-чуть салям аллейкум в голове, и даже насмехались над ним. А на самом деле он был мощнейшим носителем знания. Человеком не от мира сего.
Когда мне было 15 лет, он приехал и забрал меня в школу. Не в ту школу в общепринятом представлении, а в другую, где нас обучали медицине, философии, различным наукам, но в отличие от обычных школ у нас в принудительном порядке развивали способность чувствовать.
Думать – это хорошо, но чувствовать – гораздо лучше. Когда мы думаем, то опираемся на знания, которые в прошлом получили в виде опыта, а когда мы чувствуем, мы получаем знания из будущего. Когда мы думаем и чувствуем, мы находимся в резонансе с будущим и прошлым, то есть мы и горизонт впереди видим, и пройденный путь помним.
Обычный человек – это тот, который помнит каждый шаг, который он делал до этой секунды, а что с ним произойдет в будущем, только предполагает. Это путь слепого.
Обучение в нашей школе длится 40 лет! Конечно, не все это могут перенести. Из 51 ученика к концу пути осталось всего 19. Кто-то не выдержал, кто-то, разбогатев, скажем так, приземлился, кто-то перестал работать над собой, кому-то стало скучно.
Почему?.. Потому что это дает огромное материальное благо, если ты хочешь богатеть, дает огромную власть, если ты хочешь власти, и это большой соблазн… Соблазн остановиться, соблазн погрузиться в иллюзии этого мира…
Наш путь существует не для этого, он идет внутрь себя, это поиск внутри себя: поиск в себе Бога, поиск в себе силы, поиск в себе счастья. Но…
Сердце с Богом, а руки – в труде!
Пахать нужно одновременно в двух направлениях. Потому что Господь сказал: трудись, плодись и размножайся.
Раз уж я начал рассказывать о нашей школе, еще чуть-чуть продолжу. Наша школа каждые 40–50 лет подвергается реформе. Эта реформа должна полностью соответствовать современности, развивать возможности восприятия существующего мира и способствовать получению практических результатов учеников. За несколько тысяч лет внутри школы накопились такие знания!..
Выпускники школы не занимаются благотворительностью в виде раздачи материальных ценностей всем страждущим. Мы передаем наши знания и умения по узкой цепочке учеников. Потому что лучше обучить одного человека, который может накормить, обуть, одеть тысячи людей, чем тысяче человек дать халявную еду. Они не станут от этого умнее, а еду съедят, переварят и выдадут вам обратно конечный продукт. Может, даже ваш памятник из него слепят. Коричневого цвета.
Для педагога самое большое счастье, самая большая награда – когда его ученики становятся в тысячу раз сильнее, умнее его.
Моя задача и моя гордость – это ваши победы!
И самое большое несчастье, когда твой ученик сбивается с пути, начинает гоняться за миражами, применять полученные знания во вред себе и окружающим. Тогда думаешь про него: «Засранец ты этакий! Лучше бы мне не встречать тебя никогда…»
Вернемся еще на несколько минут в горы… Некоторые тренировочные площадки школы находятся на высоте от 2000 до 5000 метров над уровнем моря. Там живут и работают наставники нашей школы.
Многие из них иногда из того места, где живут и тренируются, годами не выходят. Один из моих наставников, например, 24 года был «голым» отшельником.
Среди Наставников – представители разных религий. В разные века, при различных правителях, среди всяческих религиозных течений наши знания, навыки познания себя и инструменты развития своих качеств, должны были существовать и передаваться.
Путь Господа идет через сердце человека, через его Дух. Господь не находится на этом кресте или на этом полумесяце, он в сердце человека…
Когда я верую, беру палку, втыкаю в землю… и, если буду знать, что эта палка – алтарь, через алтарь я обращусь к Господу Богу: «Господи!..» Господь услышит.
Значит, Бог внутри меня, и, приходя в храм, я вхожу в себя.
Если я в храм войду и посмотрю глазами, я оттуда унесу грех и свое сомнение, ведь на все окружающее я буду смотреть умом… и ничего божественного не увижу, разгляжу только кирпичи и фрески.
А если через сердце туда зайду, когда дверь открою, я увижу Бога и его представителя. И достучусь, и получу то, что я прошу.
И основное направление нашей школы – это путь вглубь себя, путь к Богу в себе…
Я 20 лет подряд езжу к своим Наставникам с одним и тем же вопросом.
– Ну, когда же вы дадите мне разрешение остаться у вас? Почему вы все время меня отправляете обратно? Я хочу домой! Я очень хочу! Ну, поймите, мне надо тренироваться, мне хочется углубиться в эти горы и заниматься… Чтобы наконец раскрыть свои возможности, найти ответы на многие вопросы, ответы, которые у вас есть, а у меня – нет. Почему вы меня не оставляете? Почему такому-то разрешили остаться, а мне не разрешаете? Почему его наградили?
Тогда мне Наставник ответил:
– Сынок, мы не приспособлены жить в той среде, где сосуд более ценен, чем его содержимое, то есть жить там, где все подчинено обслуживанию сосудов, где пустую тару уважают больше, чем живую воду.
Для нас живая вода важна, а тара… не важно, в чем ты поднесешь влагу жизни к губам мертвого, главное – его оживить.
Мы ни одному человеку не можем помочь. А если ты придешь сюда, ты тоже станешь бесполезным, «фухлиду», как мы.
Наш труд – это твой труд. Твой труд – это наш труд. Ты приспособлен к жизни среди людей…
Как-то, в очередной нашей перепалке, они спросили: «Представь, как бы ты поступил на нашем месте?» Я промолчал, встал и ушел, потому что я поступил бы точно так же.
Почему? Потому что от полудурков больше пользы. Умные знают, что вот то возможно, а это невозможно. Глупые до этого вообще не додумаются… А полудурки не знают, что это невозможно, – они делают. И создают что-то новое… Это слова одного моего Наставника.
Почему Наставникам не интересны обычные люди? Потому что многие ушли в себя, в поиски истины, в поиски, в поиски, в поиски… Они себя нашли. Им скучна столичная жизнь. Им не нужны городские забавы, их тошнит от светских развлечений. В обычной человеческой жизни нет ничего такого, что может быть для них интересно. Это глубоко самодостаточные и глубоко счастливые люди. Великие счастливые люди!
Чопорные городские жители, которые знают какую-то науку, но абсолютно не имеют элементарных знаний о себе – это так грустно… Раньше это меня умиляло и удивляло. Затем стало вызывать раздражение, а потом стало грустно. И теперь мои Наставники пугают меня: «Бойся, что ты станешь равнодушным!»
