Первый выбор: «Конечно, условия». Такой взгляд на вклад родителей очень похож на детский. Сам ребенок не может оценить в полной мере ценность жизни, а вот то, что не купили мороженого, для ребенка означает, что родители плохие. Если у человека остается детский взгляд на роль родителя, то он как раз и формирует чувство вины перед своим ребенком. Он как бы смотрит и оценивает себя как родителя с детской точки зрения, то есть на уровне поведения. Хорошо себя ведет по отношению к ребенку – «хороший» родитель, плохо – «нехороший». При этом понятия «хорошо» и «плохо» рассматриваются тоже с детской точки зрения.
В таком случае происходит смена психологических ролей: ребенок становится «родителем» (то есть оценивает, критикует), а родитель – «ребенком» (подстраивается под ожидания другого). С такой точки зрения статус родителя надо еще заслужить, отсюда «не тот родитель, кто родил, а тот, кто воспитал». Получается, что рождение ребенка является чуть ли не наказанием для родителей, что позволяет ребенку встать в позу: «Вы меня родили, а я вас не просил. Так что давайте теперь, обслуживайте меня». Иногда эта позиция проявляется и у родителей: «Мы его родили для себя, значит, должны теперь за это отвечать».
На более глубоком уровне чувство вины перед детьми является отражением критической позиции по поводу своих родителей и скрытой обидой на них. Механизм формирования такого перехода следующий. Критичность по отношению к родителям свидетельствует, что у ребенка сформирован некоторый идеал родителей, так как любая оценка – это всегда сравнение. Затем, когда ребенок вырастает и сам становится родителем, он попадает в ловушку собственного идеала. Теперь он сам должен соответствовать своим детским требованиям, чтобы стать «хорошим» родителем. Поэтому чувство вины перед детьми является скрытой критикой собственных родителей.
Самое неприятное не столько в том, что происходит смена ролей, а в том, что чувство вины родителя действует вредно не только на него, но и на ребенка. Такой подход в своей крайности формирует психологию самоубийцы. Суть ее в том, что человек не чувствует ценность жизни. Если условия жизни плохие, то зачем такая жизнь? Самоубийца выбирает условия как приоритет по отношению к самой жизни.
Итак, второй выбор: выбор между жизнью и ее условиями склоняется в пользу жизни. Это взрослая позиция. Несомненно, что сама жизнь более ценна, чем ее условия. Не будет жизни, не будет и условий.
Иногда я предлагаю клиентам мысленный эксперимент: «Представьте, что вы собираетесь рождаться. Но тут случается заминка. Вам сообщают, что условия жизни для вас будут не очень хорошие. Может быть, вас даже бросят родители и вы окажетесь в приюте. Поэтому они в размышлениях, стоит ли вам так жить и мучиться. Может, лучше вас сразу убить. Что вы выберете?» Конечно, все выбирают жизнь: «Дайте родиться, там уж я сам разберусь. В конце концов условия жизни можно изменить. А то, что не дадут родители, я смогу получить от других людей».
Другой пример. Вы тонете, уходите под воду и протягиваете руку наверх. Кто-то вас за нее хватает и вытаскивает на сушу. Есть ли для вас разница, кто вас спасет? Будем ли мы отказываться от помощи, если человек не соответствует каким-то нашим моральным или социальным критериям? Если мы хотим жить, то, конечно, нет! Кто бы нас ни вытянул, мы все равно будем благодарны этому человеку. Поэтому плохих родителей не бывает.
В основе настоящей нравственности лежит позиция, что сам факт жизни является безусловной высшей ценностью. То есть нет ничего такого, ради чего можно было бы пожертвовать жизнью (своей или другого человека).
Если клиент согласен, что жизнь приоритетна в любом случае, тогда предлагаю оценить ее, например, в рублях. Абсурдность этого предложения очевидна, сумма получается колоссальная. Получается, что сразу после рождения ребенок получает «миллиард рублей». По сравнению с этой суммой все остальное уже второстепенно. О каком родительском долге может идти речь? Ценность родителей не в том, что они для нас сделали, а в том, что они дали нам жизнь. Поэтому повторюсь, что плохих родителей по определению не бывает.
Думаю, что в ситуации вины также присутствует элемент смешивания роли родителя и роли воспитателя. Плохих родителей не бывает, но бывают плохие воспитатели. Воспитатель – это профессия, которую надо осваивать. Соответственно, они могут быть эффективными и неэффективными, то есть хорошими или плохими. Желательно, чтобы эти роли исполняли разные люди, так как родители любят, а воспитатели – воспитывают.
Иногда бывают довольно драматические ситуации. Например, ко мне обратился мужчина, находящийся на грани развода. У него были сложные отношения с женой, но от расставания его удерживала мысль о детях. Мы с ним подробно рассмотрели семейную систему, выяснили, что развод – это расставание супругов, а не родителей и детей. Но его чувство вины перед детьми по-прежнему оставалось. В дальнейшем разговоре выяснилось, что, оказывается, у него было, как он выразился, «два отца». Первый отец (он назвал его биологическим) ушел сразу, как он родился. Потом появился другой мужчина, взял на себя роль отца и выполнял ее хорошо. Его он называл настоящим отцом и высоко оценивал его положительное влияние на свое развитие.
Мужчина ни в какую не соглашался, что отец должен быть всего один, и отказывался считать того, кого он называл биологическим, своим единственным настоящим отцом. Эта двойственность в восприятии роли отца и стала причиной его проблемы, связанной с трудностью принять решение о разводе. Развод символически походил на повторение его детской ситуации ухода отца. И недооценка вклада отца и обида на него оборачивались теперь против самого мужчины. Путь к изменению ситуации лежал в принятии настоящего отца настоящим, а второго «отца» – всего лишь как воспитателя.
Ни один мужчина не может стать хорошим отцом, пока он не научится понимать своего отца.
Т. УайлдерЛовушка 24. Плохой сын (плохая дочь)
Нередко приходится сталкиваться с чувством вины, некоего долга детей перед родителями. Когда начинаешь выяснять, откуда взялся этот долг, обычно отвечают: «Родители дали мне жизнь», «Они меня любили», «Мама и папа меня содержали» и т. п. При такой установке получается, что жизнь человека делится на две части. В первой он, будучи ребенком, нечто получает от родителей, а во второй части жизни должен это обратно им отдать. Получается, что ребенок воспитывается как «полезное домашнее животное». Сначала его выращивают и откармливают, а потом используют для себя. Как, например, поросеночка, которого берут маленьким и выкармливают до нужного веса, чтобы потом съесть.
Наличие такой установки по поводу ребенка существенно усложняет для него построение отношений с внешним миром, противоположным полом, создание своей семьи. Если я должник, то для того, чтобы создать свою семью, я должен как честный человек сначала расплатиться с родителями. Долг достаточно большой, туда входят как материальные, так и душевные затраты. Но это еще как-то можно подсчитать и компенсировать. А как расплатиться за данную жизнь? Тут уж останешься должником до смерти родителей. Иногда сами родители усиливают это периодическим напоминанием, как дети много должны за все, что они для них сделали.
У меня в памяти есть драматический пример. Одна женщина жила вместе с мамой. Как только у этой женщины завязывались отношения с мужчинами, мама тут же заболевала. В итоге встречи этой женщины с молодыми людьми прерывались, так как маме нужна была ее забота. Эта женщина смогла выйти замуж только после смерти своей матери. Ей самой к тому времени было за пятьдесят, и в таком возрасте она уже не могла иметь детей и быть мамой. В другой похожей истории женщина все-таки вышла замуж лет примерно в сорок пять, но детей родить побоялась. Она смогла выйти замуж при живой матери и переехала жить к мужу. Довольно скоро (где-то через год-два) ее мать умерла.
При таком подходе отношения «родители – дети» представляют собой замкнутую систему, психологическое болото, где нет никакого развития. Родители детям дали, те вернули обратно. Выхода на создание новой семьи не получается. Каждому новому поколению достается все меньше и меньше, и в итоге эта ветвь жизни отмирает. Такое исчерпание проявляется в том, что дети, повзрослев, не могут создать семью и завести собственных детей.
При внешней убедительности в такой модели есть подвох! Если мы посмотрим на нее более широким взглядом, то увидим интересный факт. Оказывается, что у наших родителей тоже были свои родители! И они дали им и жизнь, и любовь, и материальное обеспечение. Получается, что родители все уже давно получили от своих родителей и их требования от нас являются уже двойной оплатой. Поэтому долг перед родителями в принципе остается, но он должен передаваться не им обратно, а вперед, своим детям. В этом случае вместо болота мы с каждым поколением получаем все усиливающийся поток реки жизни. А река не может течь вспять.
