Хайме Гольдберг потерял много денег на фондовом рынке, и его состояние было ужасно. Он пришёл к врачу и сказал:
— Доктор, я не могу прекратить эту дрожь в руках!
— Скажите, — ответил доктор, — а вы пьёте много?
— Не могу при всём желании: большая часть выплескивается.
— Так-так, понятно, — сказал доктор и тщательно осмотрел Хайме. Закончив осмотр, он спросил:
— Скажите, а у вас не бывает, что чешутся руки, болят колени и внезапно кружится голова?
— Да, — отвечал Хайме, — именно это со мной и происходит.
— Странно, — сказал доктор, — и со мной тоже… интересно, что это такое?
На несколько минут доктор обратился к своим записям, затем поднял глаза:
— Скажите, а раньше это бывало с вами?
— Да, — говорит Хайме, — было.
— Ну, вот всё и прояснилось, — отвечает доктор, вызывая звонком следующего пациента. — Это рецидив[3]!
Фред вернулся от доктора с искажённым от горя лицом и сказал своей жене, Беки, что доктор ему сообщил, что он умрёт, прежде чем кончится эта ночь. Она его обняла, они немного поплакали, и Беки предложила рано лечь в постель, чтобы в последний раз заняться любовью.
Они занимались любовью, пока Беки не заснула, но Фред боялся спать, потому что это была его последняя ночь на земле. Он лежал в темноте, Беки храпела.
Фред прошептал на ухо жене:
— Беки, пожалуйста, ещё один раз, ради прежних времён.
Но Беки продолжала храпеть.
Фред посмотрел на часы, нагнулся к жене и потряс её:
— Пожалуйста, Беки, ещё один раз, ради старых времён!
Беки взглянула на него и сказала:
— Фред, ну как ты можешь быть таким эгоистом! Тебе-то всё равно, а мне утром вставать!
Все старики в каждой семье делают то же самое, лишая покоя всех своих родственников.
Хайме Гольдберг был убит горем. Его жена заболела, и он вызвал доктора. Осмотрев миссис Гольдберг, доктор сказал Хайме:
— Боюсь, что новости плохие: вашей жене осталось жить всего несколько часов. Я надеюсь, вы поймёте, что ничего сделать больше нельзя. Не позволяйте себе страдать.
— Ничего, ничего, доктор, — сказал Гольдберг. — Я страдал сорок лет, могу пострадать и ещё несколько часов.
Просто помните определение здоровья. Когда вы вообще не чувствуете тело, тело здорово. Вы чувствуете голову, только когда голова болит. Когда у вас не болит голова, вы совсем не чувствуете голову — она очень лёгкая, невесомая. Когда у вас болят ноги, они у вас есть. Когда они не болят, их словно нет. Когда тело здорово… моё определение здоровья состоит в том, что вы абсолютно не осознаёте его существования, и есть оно или нет, не имеет значения.
И то же самое верно относительно здорового ума. Только болезненный ум даёт знать о своём существовании. Когда ум здоров, его присутствия не чувствуется. Когда и тело, и ум здоровы, безмолвны, они никак не ощущаются. Когда и тело, и ум остаются безмолвными, легче испытать опыт души — в смехе. Нет ни малейшей необходимости быть серьёзными.
Хайме Гольдберг пришёл к врачу, сломленный денежными проблемами.
— Просто расслабьтесь, — сказал доктор, — всего две недели назад ко мне пришёл пациент, расстроенный тем, что не может заплатить своему портному. Я посоветовал ему забыть об этом, и теперь он прекрасно себя чувствует.
— Я знаю, — сказал Гольдберг. — Я и есть его портной.
Такие ситуации… если вы немного бдительны, даже в положении Хайме Гольдберга вы могли бы немного посмеяться. Такие абсурдные ситуации можно найти где угодно. Жизнь полна таких ситуаций.
Человек вошёл в автобус в сопровождении по меньшей мере дюжины детей. Старушка спросила, все ли дети — его.
— Конечно, нет! — рявкнул он. — Я продаю противозачаточные программы, а это — жалобы клиентов!
Оглянитесь вокруг, и вы найдёте всевозможные ситуации. Научитесь искусству ими наслаждаться.
Джо укусила собака. Рана не заживала очень долго, и он пришёл к врачу, который велел ему привести собаку. Как он и подозревал, собака оказалась бешеной.
— Боюсь, что слишком поздно давать вам сыворотку, — сказал доктор Джо.
Джо присел у стола доктора и начал лихорадочно писать.
— Может быть, всё не так плохо, — попытался утешить его доктор, — и завещание писать пока не нужно?
— Я пишу не завещание, — ответил Джо. — Я просто составляю список тех, кого я должен искусать!
«Если ничего нельзя сделать, и я сойду с ума от бешенства, зачем упускать такую возможность?» Такая прекрасная возможность…
Радуйтесь жизни, смейтесь над тем, как всё вокруг абсурдно. Смехом проложите себе дорогу в храм Бога. Те, кто смеялся достаточно, достигли; серьёзные люди всё ещё бродят вокруг с вытянутыми лицами.
Юный доктор Дэгберт совершает обход вместе с доктором Бонсом, лечащим врачом, в целях приобретения навыков в обслуживании домашних вызовов.
— Я проведу первые два, — говорит Боне. — Наблюдай внимательно, потом можешь попробовать сам.
В первом доме их встретил расстроенный муж.
— У моей жены ужасные спазмы в желудке, — сказал он.
Доктор Боне произвёл быстрый осмотр, встал на четвереньки и заглянул под кровать.
— Мадам, — сказал Боне, — вы должны резко сократить это ни с чем не сообразное потребление сладостей и шоколада, и через день вы будете здоровы.
Дэгберт заглянул под кровать и увидел, что весь пол усыпан обёртками и фантиками от конфет.
В следующем доме их встретила расстроенная Беки Гольдберг.
— Это Хайме, доктор! — закричала она. — Вчера он был очень забывчив, а сегодня часто падал. Когда я дотащила его до постели, он потерял сознание.
Осмотрев Хайме, Боне пригнулся к полу и заглянул под кровать.
— Это очень простая проблема, — сказал Боне Хайме. — Вы слишком много пьёте!
Юный доктор Дэгберт заглянул под кровать и увидел семь пустых бутылок из-под джина.
На третий раз пришла очередь Дэгберта. Он позвонил в дверь, и после долгого молчания её открыла разрумянившаяся молодая женщина.
— Нас вызвал ваш муж, — сказал Дэгберт. — Он сказал, что сегодня утром вы были не в себе, и попросил вас осмотреть.
Они поднялись наверх, женщина легла в постель, и Дэгберт её осмотрел, не забыв при этом заглянуть под кровать.
— Значит, так, — заключил он, — я вам предписываю исключить из своего рациона молочные продукты, и вы поправитесь.
Когда они вышли, озадаченный Боне спросил:
— Как ты пришёл к заключению, что нужно исключить молочные продукты?
— Я просто последовал вашему примеру, — ответил Дэгберт, — заглянул под кровать… и обнаружил там молочника!
Слобовия и Ковальский встречаются в полночь в баре «Поп и Хукер», чтобы выпить пива.
— Твоя жена хорошо готовит? — спрашивает Ковальский.
— Сегодня вечером я вернулся домой, — говорит Слобовия, — и застал жену в слезах, потому что собака съела пирог, который она испекла для меня. «Не плачь, — сказал я ей, — я куплю тебе другую собаку!»
— Мистер Клопман, — сказал доктор Боне, — хотя вы и очень больны, я думаю, мы сможем поставить вас на ноги.
— Доктор, — воскликнул Клопман, — если вам это удастся, когда я поправлюсь, я вам пожертвую пять тысяч долларов на новую больницу.
Через несколько месяцев Боне встречает Клопмана на улице.
— Как вы себя чувствуете? — спрашивает он.
— Чудесно, доктор, просто прекрасно! — говорит Клопман. — Хорошо, как никогда!
— Я собирался с вами поговорить, — говорит Боне, — по поводу денег на новую больницу.
— О чём вы говорите? — спрашивает Клопман.
— Вы сказали, — отвечает Боне, — что если поправитесь, то пожертвуете на новую больницу пять тысяч долларов.
— Я это сказал? — говорит Клопман. — Это показывает, что я был действительно очень болен!
Жена Мойше Финкельштейна Рути всё время жаловалась на его низкую производительность в постели, и Мойше пошёл к врачу. Доктор Боне прописал ему новую чудесную таблетку, которая непременно должна была поправить дело.
Месяц спустя Мойше снова навестил доктора Бонса.
— Это чудесные таблетки, — сказал Мойше, — я занимаюсь любовью три раза за ночь.
— Прекрасно, — усмехнулся Боне. — А что теперь говорит о ваших способностях ваша жена?
— Не знаю даже, — ответил Мойше. — Я ещё не был дома.
В понедельник, ясным утром, в центре калифорнийского города Санта-Банана неоспециалист по ультрахирургии, доктор Гильотина, готовится встретить первых пациентов. Доктор Гильотина обводит взором свою современную, высокотехнологическую, компьютеризированную, сверкающую хромом приёмную, нажимает на кнопку, и перед ним предстаёт первый пациент, Порки Пок.
