Если ты видишь все эти страдания и муки, сама способность видеть остановит ее. И тогда начнется тотально новый мир, но могут быть даны только некоторые его признаки, и эти признаки — не описания его целостности. Это просто стрелки-указатели. Он бесконечен, он вечен, он не знает ни грусти, ни печали.
Все зависит от единственной вещи — твоего решения.
Все мои усилия направлены на то, чтобы любым образом остановить твою «грустно-покружиться», но ты настаиваешь, что хочешь еще один раз — как будто ты не проделывал этот путь миллионы раз — всего один раз.
Попробуй понять свою жизнь такой, какая она есть, и тогда не будет никаких проблем. Остановка произойдет сама собой.
Маниша тоже остановится, только она должна закончить свое редактирование. У нее проблема: пока я не перестану говорить, она не сможет закончить свое редактирование — а я не перестану! Но работа, которую я ей дал, поможет ей остановиться больше, чем что-либо еще. Она может не остановиться, потому что она должна закончить работу, которая поможет остановиться миллионам людей, но слова, с которыми ей приходится постоянно сталкиваться, без сомнения, проникнут в нее глубже, чем в кого-либо еще.
Поэтому не завидуй Манише.
Миларепа уже на грани остановки. Четана уже думает, что он призрак! Только одно неверно: еще никто не слышал, чтобы призраки играли на гитаре.
Все возможно в этой Вселенной. Так что мы можем в любой момент забрать у него гитару, и он сможет исчезнуть. Но, пока я говорю, он должен играть на гитаре.
Вы все в любом случае исчезнете, так или иначе.
Кстати, Миларепа, держи свою гитару как можно крепче. Что бы ни случилось, не бросай ее. Четана может попытаться забрать гитару. — «Ни в коем случае, — скажи ей. — Это единственное, что удерживает. Я держу колесо, иначе оно остановится». Но гитара может быть отброшена в любой момент, это не проблема, или ты можешь передать ее кому-нибудь еще, кто все еще хочет сделать несколько кругов.
Принимай жизнь игриво. Остановку жизни тоже принимай игриво. Нет ничего, к чему стоило бы относиться серьезно. И как только человек научился все принимать игриво, ничто не сможет ему помешать. Он исчезнет во Вселенной, в набожности.
Глава 45
Я — единственный вызов
Ошо, Ватикан недавно сделал официальное заявление, в котором папа предлагает принять культы, секты и «новые религии» как вызов церкви и обществу.
В заявлении говорится, что депрограммирование членов культа ошибочно. Ватикан сделал это заявление после консультаций со специалистами-католиками в семидесяти пяти странах. Что бы ты на это сказал?
Христианство умирает так быстро, что прилагаются все усилия, чтобы любым способом поддержать в нем жизнь. Никакие усилия не помогут по той простой причине, что все христианское мировоззрение, религия и философия настолько старомодны, что невозможно больше убеждать разумных людей в доверии к ним.
Только в Англии посещаемость церкви снизилась до пяти процентов. Девяносто пять процентов людей больше не ходят в церковь — и такая же ситуация по всему миру.
Предполагая, что, возможно, психология и новые направления в психологических школах смогут помочь. Христианство в течение двадцати лет пыталось, насколько это только возможно, освоить психологию, маскируя ее в цвета христианства. Последняя попытка — это депрограммирование.
Это был шаг отчаяния, потому что молодые люди вступают в новые движения, новые религии — и впервые в истории родители похищают своих собственных детей и силой приводят их в психиатрические лечебницы, чтобы их депрограммировали.
Человека очень легко депрограммировать. И они были очень довольны, потому что успешно возвращали овцу, которая отбилась от стада, обратно в загон.
Но возникла новая проблема: для людей, которые были депрограммированы, религия стала только делом программирования, она потеряла свою ценность как вера. Вы можете депрограммировать человека еще раз — и он станет индуистом; вы можете депрограммировать его еще раз — и он станет коммунистом. Программирование и депрограммирование стало психологической игрой. Оно разрушило важность так называемых религий: это стало не внутренним пониманием, а всего лишь вопросом обусловленности ума.
Люди, которые были депрограммированы, оставили новые движения, но так и не стали хорошими христианами. Теперь они разбираются: это просто программа. Если кто-либо еще похитит их и заплатит деньги некоему психиатру, он сможет запрограммировать их на любую религию, на любую философию, на любую догму.
Это просто интеллектуальная игра. Любой разговор о духовности и религии — просто вздор.
Но у таких людей, как польский папа, нет собственного понимания.
Это было просто, и можно было понять с самого начала: если вы при помощи определенного метода можете изменить представление человека, тот же самый метод может быть использован, чтобы изменить то представление, которое вы вложили в его ум.
В коммунистических странах они использовали депрограммирование почти полвека.
Во время Корейской войны американские солдаты, которые были пойманы коммунистами, все были депрограммированы. Они вернулись — война закончилась, — но они не смогли снова влиться в свое общество. Вы удивитесь, когда узнаете, что в течение десяти лет после окончания войны тысячи ветеранов — солдатов, которые вернулись из Кореи, — покончили жизнь самоубийством в Америке; по той простой причине, что они пребывали в неопределенности. Коммунисты их прочно запрограммировали на коммунизм, это не было делом нескольких дней — годами они были в руках у коммунистов. Они очистили их от всего христианства, всей демократии, всего капитализма: «Все это вздор, то, что нужно, — это коммунизм, диктатура пролетариата». Когда они вернулись, естественно, они не смогли влиться в американское общество; и никто не беспокоился о них — что было сделано с их умами. Им было очень трудно жить в Америке, потому что все, что они видели вокруг себя, было неправильно. Они привезли ум, который был обусловлен, но никто этого не осознавал.
Это была такая пытка, что единственным выходом было покончить с собой, и ни один из американских лидеров — политических или религиозных — даже не позаботился поговорить об этом: «В чем причина, что эти люди совершают самоубийства? Они должны быть счастливы, что вернулись домой».
Теперь папа консультируется со специалистами из семидесяти пяти стран… это не его представление, это не его понимание. Это те специалисты, которые сначала посоветовали депрограммирование. Теперь, видя результаты… Это не помогает, это создает смешение в уме человека: часть его все еще остается с тем новым движением, к которому он присоединился по своему выбору, а другая часть — это то, что навязали ему вы, и он не может простить вам; вы были с ним жестоки.
И многие депрограммированные люди вновь присоединяются к этим движениям, и вы не можете депрограммировать их повторно: теперь они знают все те уловки, которые вы использовали раньше.
Это те же самые специалисты, которые подсказали, что людей, оставляющих христианство и переходящих в новые движения, можно очень просто вернуть. Теперь они видят, что их не так-то просто вернуть. Даже если вы заставите их вернуться, они никогда не будут прежними. В их умах все перемешалось: они знают, что их похитили, они знают, что их заставили. Они не могут простить родителей, они не могут простить программиста; они не могут простить церковь; они не могут простить религию — потому что против них было совершено насилие. Было осквернено их основное человеческое право. Либо они будут вынуждены присоединиться к какому-либо новому движению, либо останутся в этом замешательстве.
А более серьезная опасность, которую создало христианство само для себя, — та, что люди, которые не присоединились к новым движениям, которые не были переобусловлены, осознали, что это всего лишь игра программирования. Вы можете запрограммировать человека на все что угодно; просто вложите определенные представления в его ум-компьютер, и есть способы и методы, с помощью которых это можно сделать.
Вы отобрали саму глубину религии. Вот почему папа дал указание о том, что никто не должен быть депрограммирован.
Это можно было предвидеть с самого начала. Всякий, кто понимает азбуку психологии, должен был это предвидеть.
Говорить, что новые религии должны быть приняты как вызов… Что христианство может предложить человечеству? Если бы у него что-то было, эти люди не переметнулись бы к различного рода учениям, поверхностным, иногда даже глупым, но, тем не менее, более увлекательным, чем тупость христианства, скучные догмы, алогичные концепции, которым ваше сердце никогда не говорит «да», но вас вынуждают говорить «да».
