Да, это так, но обратите внимание: в этом случае человек чаще всего воспринимает свою работу не просто как безразличную или неинтересную — а как неприятную. Он считает, что вынужден ради денег заниматься неприятным для себя делом. Но это не значит, что у него нет эмоциональной заинтересованности в том, чтобы заниматься неприятным делом. Эта эмоциональная заинтересованность, как ни парадоксально, тоже есть, хоть она лежит в другой, не профессиональной сфере: она связана с выживанием и благополучием его семьи. Благополучие семьи воспринимается как вещь, в эмоциональном отношении не просто важная, но приятная, вызывающая положительные эмоции. И эти положительные эмоции от обеспечения благополучия семьи сильнее, чем отрицательные эмоции от неприятной работы. То есть ради большей эмоциональной значимости человек жертвует меньшей, вот и все. В итоге даже неприятная работа приносит положительный — значимый в эмоциональном отношении — результат: благополучие семьи.
А мог бы человек заниматься чем-либо для себя безразличным ради чего-то, что для него опять-таки безразлично? Нет, и еще раз нет. Например, и работа для него безразлична, и благополучие семьи его не волнует. Так зачем такая работа? Лучше поискать чего-то более интересного для себя — если, конечно, человек не совсем деградировал и не махнул на себя рукой. Но такой, скорее всего, работать вообще не будет.
Но допустим чисто теоретически, что человек все же оказался на безразличной ему работе и пытается ее выполнять сам не зная чего ради. Что получится? Ничего. Потому что невозможно хорошо выполнить работу, которая вам безразлична и которая не сулит достижения каких-либо эмоционально значимых целей. Такого человека очень скоро уволят за профнепригодность, йот и все. Причем если даже эта работа привлекательная в глазах других людей, да хоть всего общества, если даже вам все завидуют и говорят, как вам повезло, что вас взяли на такую работу, а вы лично не видите в ней никакого интереса для себя и понятие престижа не является для вас эмоционально значимым, — то такой работой заниматься вы не сможете. Она для вас бессмысленна. И вы не задумываясь уйдете с престижной работы, являющейся предметом зависти окружающих, слыша вслед недоуменное шипенье этих самых окружающих и замечая, как они, глядя на вас, недвусмысленно крутят пальцем у виска. Ну что ж, у них своя правда — у вас своя, иначе и быть не может.
Имея любые способности и возможности, обладая всем необходимым для свершения самых передовых открытий в науке и технике, для созидания чего-то самого нового и небывалого, что никому до вас и в голову не приходило, — ничего вы не станете делать, если эмоциональная значимость как самого будущего творения, так и процесса его созидания равна для вас нулю.
Вывод: для того чтобы возникло движение, развитие, нужны два полюса: отрицательный и положительный, то есть вы должны воспринимать свое нынешнее положение как нежелательное, а будущую цель — как желательную и привлекательную в эмоциональном отношении. Движение возможно лишь между противоположными полюсами. Движение возможно только между двумя координатами: «приятно» — «неприятно». То есть начало и конец вашего пути должны иметь отчетливые эмоциональные различия. Без этого мир кажется скучным, однообразным, и нет никакой возможности проложить путь и вступить на него — потому что наше сознание вообще в данных обстоятельствах не может различить, где проходит этот путь и есть ли он вообще.
Только эмоции освещают путь человека, словно факел, и они же приводят человека в движение по этому пути.
Да, это так — все человечество развивается в поле мощных эмоциональных векторов, и именно они заставляют нас жить, бороться, достигать, свершать… При этом, как мы уже говорили, у каждого эти векторы свои: кого-то по пути действия заставляет двигаться вперед обещание известности, и именно это является эмоциональным стимулом, греет душу, что называется, кого-то отправляет в дорогу стремление к покою и благополучию, которые важны тоже исключительно потому, что вызывают приятные эмоции… Короче говоря, каждый стремится туда, где ему, предположительно, будет хорошо. А «хорошо» — это значит не что иное, что там ожидаются положительные эмоции. Но вот понятие об этом «хорошо», о том, что вызывает положительные эмоции, у разных людей может быть разное. И каждый стремится к своему «хорошо» изо всех сил.
Вот он, главный двигатель прогресса и вообще источник любого социального движения и развития — не расчет, не сухая логика, не коммерческий или иной холодный безразличный интерес — а только стремление к положительным эмоциям!
В мире социума с положительными эмоциями все более или менее понятно. То есть каждый человек может хотя бы приблизительно определить, что для него будет «хорошо», что вызывает эти положительные эмоции. Здесь, конечно, частенько случаются ошибки-люди путаются в ориентирах, принимают навязанные извне ценности за свои истинные и стремятся к ошибочным целям, которые в итоге, вопреки ожиданиям, никаких положительных эмоций не порождают. Но это уже другой разговор. Факт тот, что ошибочные они или нет — но в социуме эмоционально окрашенных целей хоть отбавляй, и каждый человек, не вышедший в своем развитии за пределы социального уровня, может выбрать эмоционально значимую цель по себе — по своим талантам, возможностям и интересам.
Иное дело — человек, вышедший в своем развитии в надсоциальные уровни. На этих уровнях уже незначимо все то, что было значимо на уровне социума. Известность, слава, власть, богатство? Нет, душу не греет. По-настоящему широкие запросы такими мелочами не удовлетворишь.
Да, мы научились обеспечивать себе достойный уровень жизни, получать все необходимое — но вот чтобы делать из этих обычных будничных материальных вещей какие-то эмоционально значимые цели? Мелко, смешно, глупо. В общем-то, детский сад.
Наши цели уже иные. Потому что мы сами — другие.
Да, нам сейчас непросто. Потому что мы находимся на том этапе, когда нас сплошь окружают вещи, не окрашенные эмоционально.
А с детства мы привыкли к другому: к наличию в нашей жизни вещей, уже имеющих эмоциональную окраску. Во всяком случае, мы привыкли инстинктивно выбирать из всех объектов мира и включать в круг своего восприятия именно такие вещи, которые имеют для нас эмоциональную ценность. Любимая мама, вкусная конфета, ласковое солнышко… Мы прокладываем свой путь именно среди таких эмоционально значимых объектов. И чем их больше — тем интереснее и насыщеннее наша жизнь.
При этом мы постепенно ориентируемся в том, как и почему, благодаря каким свойствам та или иная вещь становится для нас эмоционально привлекательной, — и ценность других, новых в нашей жизни вещей, привязываем к уже существующим эмоциональным ценностям, определяем ценность этих новых вещей в связи с ценностью знакомых. Например, покупка автомобиля не будет для нас эмоционально значимым событием, если у нас нет любимых эмоционально привлекательных мест, куда можно на этом автомобиле ездить, или если нет людей, вызывающих положительные эмоции, которых можно на этом автомобиле катать, или если нет возможности заниматься при помощи автомобиля другим эмоционально привлекательным делом — например, перевозить грузы, которые приносят очень даже эмоционально окрашенную прибыль.
Новые вещи, появляющиеся в нашей жизни, мы готовы впускать в нее и делать для себя эмоционально значимыми только в том случае, если они каким-то образом содействуют достижению других эмоционально значимых целей. То есть в нашей жизни в социуме возникает такая цепочка эмоционально значимых объектов, где каждое следующее звено цепляется за предыдущее и непосредственно вытекает из него.
Но если мы оказались в надсоциальной сфере, где изначально нет эмоционально значимых объектов, так что даже не к чему нанизывать звенья этой цепочки, нет того изначального звена, с которого может все начаться? Что делать тогда — если мы оказались на совсем не освоенной с эмоциональной точки зрения территории?
Ответ один: эмоциональные значимости нужно создавать. Создавать заново, потому что старых значений в осваиваемом мире уже нет, а новых еще нет.
Но как это сделать?
А как возникли у нас в свое время привычные для нас в социуме эмоциональные ценности? Как возникли те первые звенья этих ценностей, на которые мы потом нанизали всю последующую цепочку наших ценностей? Да, в общем, они возникли самопроизвольно. И, в общем, с точки зрения человеческой они достаточно случайны. Почему для нас так привлекательно Солнце, а не какая-то другая звезда? Да так уж получилось, что мы живем под Солнцем — само как-то получилось, во всяком случае, человек к этому руку не прикладывал, это томно. Почему так получилось, что люди пользуются совершенно определенным способом размножения (данный процесс, кстати, для большинства людей относится к первостепенным эмоциональным ценностям)? Почему не каким-нибудь другим — как, например, в известном анекдоте, где дама, почувствовав в толпе, что кто-то ей тычет пальцем в спину, увидела инопланетянина, от которого узнала, что они именно вот так размножаются? Да тоже потому, что так уж получилось — как-то без нас решили… Так что изначальные эмоциональные ценности возникли как-то произвольно, условно скажем — случайно. Но вот после они потянули за собой другие звенья цепи — и в результате создалась целая система эмоциональных значимостей, которые, в общем, и определяют эмоциональную структуру нашей жизни. То есть эмоциональные ценности взаимосвязаны, они складываются в некую систему, которая, собственно, ведет нас по жизненному пути и обеспечивает наше развитие.
