Мышление невозможно, если ты не собираешься судить. Если ты не собираешься судить, ты можешь просто оставаться осознанным — но не можешь думать.
Вот цветок, и я тебе говорю:
— Видь его, но не думай. Смотри на цветок, но не думай.
Что ты можешь сделать? Если мышление не позволено, что ты можешь делать? Ты просто свидетельствуешь;
ты можешь только осознавать. Ты можешь только сознавать цветок. Ты можешь смотреть в лицо этому факту — вот цветок. Теперь ты можешь столкнуться с ним. Если мышление не позволено, ты не можешь сказать:
— Он красивый. Он некрасивый. Я знаю об этом. Или:
— Странно — я никогда его не видел.
Ты ничего не можешь сказать. Слова нельзя использовать, потому что каждое слово имеет смысловую нагрузку. Каждое слово — это суждение. Язык обременен суждениями; язык никогда не может быть беспристрастным. В то мгновение, как ты используешь какое-то слово, ты судишь.
Таким образом, ты не можешь пользоваться языком, не можешь вербализировать. Если я говорю:
— Это цветок — смотри на него, но не думай, — тогда вербализация не позволена. Что ты тогда можешь делать? Ты можешь только быть свидетелем. Если ты присутствуешь без суждения, просто видя нечто, это свидетельствование. Тогда свидетельствование означает пассивную осознанность. Помни — пассивную. Мышление активно, ты что-то делаешь. Что бы ты ни видел, ты что-то с этим делаешь. А в то мгновение, как ты что-то делаешь, это меняет все. Я вижу цветок и говорю:
— Он красивый! — Я его изменил. Теперь я что-то навязал цветку. Теперь, каким бы ни был цветок, для меня это цветок плюс мое ощущение, что он красивый. Теперь цветок далеко; между цветком и мной — мое ощущение суждения, моя оценка его красоты. Теперь цветок для меня не тот же, что и раньше, качество изменилось. Я вошел в него — теперь в факт проникло мое суждение. Теперь это скорее вымысел, чем реальный факт.
Это ощущение, что цветок красивый, не принадлежит цветку, оно принадлежит мне. Я вошел в этот факт. Теперь факт не девствен, я его развратил. Теперь мой ум стал его частью. В действительности, если сказать, что мой ум стал его частью, это означает, что часть меня стала им, потому что, когда я говорю: «Этот цветок красивый», это означает, что я вынес суждение, основываясь на прошлом знании. Как ты можешь сказать, что цветок красивый? Твой опыт прошлого, твоя основанная на прошлом концепция о том, что нечто подобное красиво, — ты вынес суждение согласно своему прошлому.
Ум значит твое прошлое, твои воспоминания. Прошлое приходит в настоящее. Ты разрушил девственный факт; теперь он искажен. Теперь цветка нет — цветка, как реальности в себе, больше нет. Он тобой развращен, разрушен; твое прошлое встало между вами. Ты истолковал — это мышление. Мышление означает привнесение прошлого в факт настоящего.
Именно поэтому мышление никогда не может привести тебя к истине — потому что истина девственна, и к ней необходимо подходить в полной девственности. В то мгновение, как ты привносишь в нее свое прошлое, ты ее разрушаешь. Тогда это истолкование, не реализация факта. Ты ее загрязнил; чистота утрачена.
Мышление означает привнесение прошлого в настоящее. Свидетельствование означает, что прошлого нет, есть лишь настоящее — прошлое не привносится.
Свидетельствование пассивно. Ты ничего не делаешь — ты есть! Просто ты есть. Только ты присутствуешь. Цветок присутствует, ты присутствуешь — тогда возникает связь свидетельствования. Когда цветок присутствует, и присутствует все твое прошлое, не ты, тогда это связь мышления.
Таким образом, начни с мышления. Что такое мышление? Привнесение ума в настоящее. Тогда ты упускаешь настоящее — упускаешь полностью! В то мгновение, как прошлое проникает в настоящее, ты упустил настоящее. Когда ты говоришь: «Этот цветок красивый», на самом деле это уже стало прошлым. Когда ты говоришь:
«Этот цветок красивый», это уже прошлый опыт. Ты узнал, ты вынес суждение.
Когда есть цветок и есть ты, даже сказать, что цветок красивый, невозможно. Ты не можешь вынести в настоящем никакого суждения. Любое суждение, любое утверждение принадлежит прошлому. Если ты говоришь:
«Я тебя люблю», это становится вещью из прошлого. Если я говорю: «Этот цветок красивый», я почувствовал, я вынес суждение — это стало прошлым.
Свидетельствование всегда в настоящем, никогда не в прошлом. Мышление всегда в прошлом. Мышление мертво, Свидетельствование живо. Поэтому следующее разграничение... Во-первых, мышление активно, ты что-то делаешь. Свидетельствование пассивно, ты ничего не делаешь, ты просто есть. Мышление — это всегда прошлое, мертвое, то, что прошло, чего больше нет. Свидетельствование всегда в настоящем — то, что есть.
Поэтому, если ты продолжаешь думать, ты никогда не сможешь узнать, что такое Свидетельствование. Остановка, конец мышления становится началом свидетельствования. Прекращение мышления есть Свидетельствование.
Что же делать? — потому что мышление — это наша старая привычка. Оно становится почти автоматической, механической вещью. Не ты думаешь; теперь это не твое решение, это механическая привычка — ты не можешь делать ничего другого. В то же мгновение, когда встречается цветок, начинается мышление. У нас не бывает невербальных опытов; они бывают только у маленьких детей. -Невербальный опыт — это действительно опыт. Вербализация — это бегство от опыта.
Когда я говорю: «Этот цветок красивый», цветок для меня исчез. Теперь я занимаюсь своим умом; цветок меня больше не заботит. Теперь это образ цветка в моем уме, не сам цветок. Теперь этот цветок стал картиной у меня в уме, мыслью в уме, и теперь я могу сравнивать его с моим прошлым опытом и судить. Но цветка больше нет.
Когда ты словесно формулируешь, ты закрываешься для опыта. Когда ты бессловно осознан, ты открыт, уязвим. Свидетельствование означает постоянную открытость к опыту, не закрытое состояние.
Что делать? Эта механическая привычка к так называемому мышлению должна быть как-то разрушена. Поэтому, что бы ты ни делал, старайся делать это бессловесно. Это трудно, тяжело, и поначалу это покажется абсолютно невозможным, но это не так. Просто иди, хотя бы несколько секунд, и ты получишь проблеск другого мира — внесловесного мира, реального мира, не мира ума, которым окружает себя человек.
Ты ешь — ешь внесловесно. Кто-то спросил Бокуд-зю — Бокудзю был великим дзэнским мастером:
— Каков твой путь, твое учение? И Бокудзю сказал:
— Мой путь очень прост: когда я голоден, я ем; когда я хочу спать, я сплю — вот и все.
Этот человек был просто озадачен. Он сказал:
— Что ты говоришь? Я тоже ем и сплю, и все остальные делают то же самое. Что в этом такого, что можно назвать путем?
Бокудзю сказал:
— Когда ты ешь, ты делаешь множество других вещей, не только ешь. И когда ты спишь, ты делаешь что угодно, но только не спишь. Но когда ем я, я просто ем; когда сплю я, я просто сплю. Каждое действие тотально.
Каждое действие становится тотальным, если ты вне слов. Поэтому попытайся есть без всякой вербализации в уме, без всякого мышления в уме. Просто ешь, и тогда еда станет медитацией — потому что, если ты вне слов, ты стал свидетелем.
Если ты в словах, ты становишься мыслителем. Если ты вне слов, ты ничего не можешь с этим сделать, не можешь этому помешать — ты будешь свидетелем автоматически. Поэтому попытайся что-нибудь делать бессловесно: иди, ешь, принимай душ или просто сиди в молчании. Тогда просто сиди — тогда будь «сидением». Не думай. Тогда, даже если ты просто сидишь, это может стать медитацией; просто ходьба может стать медитацией.
Кто-то другой спросил Бокудзю:
— Дай мне какую-нибудь технику медитации. Бокудзю сказал:
— Я могу дать тебе технику, но ты не сможешь медитировать, потому что ты будешь практиковать эту технику вербализирующим умом.
Твои пальцы могут перебирать четки, а ты продолжаешь думать. Если твои пальцы перебирают четки без мышления, это становится медитацией. Тогда на самом деле не нужно никакой техники. Вся жизнь — это техника. Поэтому Бокудзю сказал:
— Лучше будет, если ты останешься со мной и понаблюдаешь за мной. Не проси метода, просто наблюдай за мной, и ты узнаешь.
Бедняга наблюдал семь дней. Он стал приходить в еще большее замешательство. Через семь дней он сказал:
— Когда я пришел, мое замешательство было меньше. Теперь я в большем замешательстве. Семь дней я постоянно за тобой наблюдал — что именно мне нужно наблюдать?
Бокудзю сказал:
— Значит, ты не наблюдал. Когда я хожу — разве ты не видел? — я просто иду. Когда утром ты приносишь мне чай разве ты не замечал? — я просто беру чай и пью его — просто пью. Бокудзю нет — есть только питье. Ты не замечал? Если бы ты наблюдал, ты должен был почувствовать, что Бокудзю больше нет.
