Да, задержки дыхания в асанах методами «Дхара-садханы» позволяют молодым людям доводить гибкость до удивительных пределов, и — быстро. Но какова физиологическая цена таких допингов, как волевая регулировка дыхания, поднятие температуры тела, резкое возбуждение и торможение нервной системы? В 1996 году в Севастополе на рекламе алуштинского семинара «Йога-дхара-садханы» можно было увидеть приписку: «Больных и слабых просьба не беспокоиться». Мне по наивности всегда казалось, что йога — это как раз то, что может дать больным и слабым последний шанс. Потому что именно процесс естественного прироста гибкости и ее воздействие является одним из мощных исцеляющих факторов терапевтического воздействия асан Хатха-йоги.
Работа в «потоке асан» также спорна, по одной простой причине: у каждого тело и психика индивидуальны, требуют своих ограничений, своей последовательности, своих акцентов. Поэтому йога — это работа с телом в определенном состоянии сознания, которое и является однородным потоком.
Существует классический путь работы с телом и сознанием в йоге. Указаны способы прохождения этого пути, смысл и цель. Загоняя по своему разумению тело на грань бытия, нельзя рассчитывать, что при этом принесешь пользу духу. Как говорили отцы Церкви: «Кто понудит слабое тело сверх силы его — двойное смущение причиняет душе».
Следующая тема, которую необходимо затронуть, это воздействие практики йоги на сознание. Известно, что состояния тела и сознания взаимосвязаны. Занимаясь Хатха-йогой, создавая прирост гибкости — новый объем мобильности тела, — дополнительный к уже имевшемуся, мы втягиваемся в движение. Каждая определенная единица телесного объема представлена иннервацией в центральной и периферической нервной системах. Характер прямых и обратных (афферентных и эфферентных) сигналов, идущих с центра на периферии и обратно, стандартен. Когда начинается прирост объема гибкости, от тех участков материи тела, которые впервые вовлекаются в движение, характер сигналов меняется. Что не может не воздействовать на соответствующие структуры мозга, которые неизбежно отражают, учитывают, чувствуют как внешние, так и внутренние перемены. Прирост гибкости, являясь изменением определенных, статичных до того объемов тела, не болезнь, а прямое влияние на мозг, которое не может не отразиться на свойствах личности. Так, изменяя качества тела, мы изменяем себя в целом. Или, выражаясь точнее, создаем условия для оптимизации, достижения психофизического совершенства.
Вообще изменение качества психосоматики возможно самыми разными путями и всегда зависит от индивидуальных особенностей. Условно их можно разделить на две основные группы: проявленные в ощущениях и сознании и не проявленные.
Непроявленные — это тот случай, когда человек, регулярно практикующий йогу, никак не отслеживает текущих изменений в себе, кроме наблюдения того факта, что вчера асаны «шли» легче, сегодня — хуже, или наоборот. У людей такого склада ничего особенного не происходит, даже при самой тщательной и наирегулярнейшей практике. Просто в какой-то момент времени человек с изумлением осознает: а ведь раньше я этого не мог! Не сгибался вот так, не способен был забыть о том, что я именно в этой позе. Теперь же как будто так было всегда. Изменения в этом случае фиксируются постфактум, когда они уже произошли, и сознание в какой-то момент времени на какой-нибудь банальной мелочи вдруг утыкается в новое в теле. Сопутствующие же этому перемены в самом восприятии не наблюдаемы. У личностей с таким модусом самосознания психологические следствия практики осознаются только через долгое время, в результате изменившихся реакций внешнего мира (в частности — социума) на их действия. Это осознание, происходящее как бы от противного: я остался прежним, но все в жизни настолько поменялось, — идет до такой степени по-иному, что я уже другой, и только кажусь себе прежним. Часто задолго до самого субъекта перемены в нем самом и его поведении замечают родные и близкие.
В целом процесс трансформации посредством регулярной практики йоги — будь то асаны или что-то еще, либо комплекс воздействий — весьма любопытен при его последующем осознании, когда уже прошел это сам и наблюдал на других.
Кем определен путь человека по жизни, от чего зависит ее «конфигурация», со следствиями и итогами? Ницше сформулировал своей знаменитый парадокс: «Истина есть заблуждение». Одна из интерпретаций смысла этой формулировки может быть такой: мы живем, как живем. Поскольку громадную и не выясненную до конца роль в нашем восприятии и наших реакциях играет бессознательное, то истинные причины наших действий и поступков нам самим никогда не известны исчерпывающе. Даже говорить об истинности на самом деле нельзя, критерий — результаты наших же действий, которые более или менее нас устраивают. Но даже позитивный результат наших решений, нашей воли и логики, то, чего мы хотели и чем гордимся, имеют в своем составе «две копейки», которые обусловлены бессознательным, быть может, являются решающими. В сущности, человек никогда не знает, почему он поступает так, а не эдак. Сознание как бы выбирает цели и пути к ним — путь его всегда в фокусе. Но бессознательное — это периферия восприятия, которая во много раз больше фокуса, и кому принадлежит решающая роль в стратегии и тактике — разуму или бессознательной интуиции? Поэтому конфигурация жизненного пути всегда случайна. Но оказавшись в какой-то точке и оглядываясь назад, человек видит свой пройденный путь, она — вот такая, эта дорога, оставшаяся позади. Но когда я начинаю объяснять, почему она такая, подыскивать логические обоснования пути — я впадаю в заблуждение. Потому что только умом не объяснить линию, которую я прочертил в пространстве этого мира в результате суммы полностью осознанных, неосознанных, половинных своих состояний, действий и поступков. Детерминизм здесь неприменим, так же как и релятивизм. Можно утверждать, что путь предопределен. Либо думать, что жизнь и судьба человеческая — лишь случай, игра теней. Модель мышления, дошедшая к нам из античности, полярна: есть черное и есть белое, «да» и «нет», ночь и день, правда и ложь. Древнеиндийская модель такова: нет ни черного, ни белого, есть иллюзия, творимая высшей реальностью. Древнекитайская модификация подхода, видимо, более жизненна: черное будет белым, и наоборот, через переходы и изменения пропорций и сочетаний, бесконечную гамму полутонов состояний, ощущений, мысли.
В нашем же случае, как результат регулярной практики йоги, именно регулярной, систематически и неумолимо приложенного к себе усилия, линия жизни меняет конфигурацию. Как меняет? В какую сторону, к лучшему или к худшему? Этого не скажет никто. Замечу только, что по моим наблюдениям у тех, кто сумел «взять йогу», адаптироваться к ней или адаптировать ее к себе, жизнь «приходит в себя», уравновешивается, становится свободной от нежелательных явлений, тенденций. Уходит раздерганность, и самое главное — проступает то, что человек называет смыслом существования и так хочет обрести. Приходит то, чего не купить за деньги, не найти на пути к ним. Смысл у каждого и для каждого — свой. И все варианты его возникновения — бескорыстны.
Результат интеграции йоги в жизнь человека очень интересен. Нашим ребятам, готовя их к Афганистану, от подъема до отбоя «пристегивали» мешок с песком. И когда уже в горах солдат «выстреливался» вверх так, что никакому душману было не под силу за ним угнаться, это спасало человеку жизнь через свободу маневра — тогда становилась ясной роль отягощения. Три-четыре месяца с отягощением изменяли линию жизни человека; — йогой то же самое. Если вы в ней, линия жизни пойдет поиному. Вы попадете в такие места, такие пространства материи и сознания, куда никогда не удалось бы попасть без этого. Кроме того, эти области существования будут иметь иные, чем прежде, свойства. М. Мамардашвили говорил, что «тебя забрасывает в какие-то иные места, где ты попадаешь на магнитные линии законов». То есть случайности не могут покинуть нашу жизнь, но они складываются так, как нам необходимо. Но если мы задумаем получать пользу, эффект от йоги только для себя — он вначале станет минимальным, затем отрицательным, изолирующим человека от социума.
Вернемся к случаю, когда человек видит в практике йоги свои собственные изменения, свой прогресс. Отчасти этот прогресс действует как резец скульптора, отсекая от тела, сознания, души лишнее. Потом на месте этого лишнего, а точнее недостающего, начинает «нарастать» необходимое, свойственное тебе от природы, но стертое, задавленное, искореженное.
В чем же и как могут проявляться видимые для самого человека изменения в регулярной практике йоги? Есть четыре основных вида: преимущественно телесные эффекты, преимущественно нервно-психические, комбинированные и, наконец, нечто проявленное вне тела и сознания.
