Хаос, неразбериха с ценами присутствуют там, где есть людская жадность, страх и глупость. Воспитав в себе умеренность, спокойствие и мудрость, в том числе и финансовую, вы всегда найдете нужный товар прекрасного качества и за хорошую цену.
Вот уже час, как наш джип стремительно мчался по полуострову Халкидики – этому таинственному раю Греции, как его называют сами греки. Мчался к тому месту, где, как предполагается, зарыты сокровища и, может быть, наши мечты.
Халкидики – этот величественный полуостров – напоминает трезубец, пронзающий Эгейское море. В глубокой древности верили, что эти скалистые, труднодоступные места были жилищем гигантов, которые боролись с богами.
Кассандра – самый западный «палец», расположенный ближе к Салоникам, названный в честь современника и стратега, а позже преемника Александра Великого – Кассандра.
Ситония – средний «палец» полуострова. Название его происходит от имени сына бога Посейдона – Ситона.
Афон – последний и самый красивый из трех «пальцев». Этот полуостров заселен преимущественно монахами. Это место стало духовным раем православия. Более 1000 лет назад, в 885 году, византийский император Василий I объявил Афон исключительно местом пребывания монахов и отшельников. Святая гора Афон магически возвышается над морем на 2033 метра. Она названа именем гиганта Афона, который, согласно легенде, разъярившись, вырвал огромную глыбу, пытаясь поразить ею богов.
До заветного места, по словам Анестиса, было совсем близко. Наш отряд пополнился. Помимо меня, Валентины и Якова, в машине ехали Янис и Христофор. Янис был другом Анестиса и давно помогал ему в поисках клада. Это был молодой парень крепкого телосложения. Судя по его взгляду – добрый и спокойный.
Христофор был уже в возрасте. На вид ему было около шестидесяти лет. Его можно назвать потомственным кладоискателем, так как его отец Панайотис когда-то действительно нашел клад. Еще вчера Валентина посвятила меня в эту историю.
– Слушай, как это было, – начала рассказ Валентина. – У Анестиса есть знакомая Марианна. Ты ее помнишь, она была у тебя на приеме в прошлый твой приезд. Так вот, ее дед Панайотис, когда еще был молодым, сидел в тюрьме с одним заключенным. Тому сидеть пожизненно, и он поведал Панайотису за его доброту, что в таком-то месте зарыт клад. Точнее, два клада.
– Прямо как у Дюма в «Графе Монте-Кристо», – перебил я Валентину.
– Точно, – согласилась она. – Ну, слушай дальше. Дед через несколько лет вышел на свободу и один клад нашел, а второй – нет. И вот у Марианны несколько раз было видение. Ее бабка в этом видении приходила к ней и говорила о сокровищах.
Марианна думала, что это у нее галлюцинации. Она не знала историю деда.
А отец Марианны Христофор знал и давно искал этот второй клад. И когда Марианна рассказала о своих видениях отцу, тот аж подпрыгнул на месте. И он ей сказал, чтобы в следующий раз спросила у бабушки, где второй клад.
На следующий день у Марианны снова было видение, и она спросила бабушку о кладе. Та сказала: «Вы живете на нем». – «Что значит – живете?» – спросила Марианна. «А то и значит, – ответила бабка. – Клад зарыт под домом».
Представляешь, – сказала Валентина немного возбужденно, – клад у них под домом. Вообще пол-Греции живет на золоте и не знает об этом.
– Так почему же они не выкопают его? – спросил я.
– Так надо точно место определить, не сносить же весь дом! Тем более вдруг у Марианны видение обманчиво. Может, бабка решила подшутить или отомстить. Оказывается, бабка была немного, как говорят, не в себе. А последние годы жизни у нее вообще память отказала.
– Кроме того, – вставил я, – сама Марианна, насколько я помню, женщина немного истеричная. И лично я бы не полагался на ее видения.
– Да, – согласилась Валентина, – некоторые проблемы с психическим здоровьем у нее имеются, я это тоже заметила. Но она очень чувствительная, и моменты ясновидения у нее несколько раз были. – В общем, – продолжала Валентина, – Христофор сейчас озабочен, как достать клад из-под дома. Они с Анестисом уже все облазили в подвале с маятником и прибором. Но их миноискатель и маятник каждый раз показывают новое место с разницей в два-три метра. Анестис говорит, что этот прибор уже устарел, и хочет купить в России новый прибор, более чувствительный. Как только он его приобретет, сразу начнут копать.
Джип остановился в лесу около грунтовой дороги.
Анестис сказал что-то на греческом языке. Валентина перевела:
– «Подождите меня здесь, – сказал он, – а я пойду на разведку». Слушай, – сказала Валентина, – а ведь у нас настоящий партизанский отряд. Ведь мы все дети греков-партизан.
– Это наследственность, – сделал я заключение.
Анестис вернулся через минуту и сказал, что все чисто.
– К чему такие предосторожности? – спросил я наивно.
– Ну как же, – сказала Валентина серьезно. – По греческим законам поиски клада без специального разрешения запрещены. За это можно получить крупный штраф или даже срок.
– Так почему бы не взять разрешение?
– Оно дорого стоит. А вдруг клада там нет – деньги будут впустую потрачены.
Мы подъехали на машине к роднику и выгрузили необходимые инструменты. Янис сел за руль и отогнал джип поглубже в лес, чтобы его не было видно с дороги.
– Я сейчас еще раз все проверю, – сказал Анестис и достал свой маятник.
Он выглядел необычным образом. Такого я еще не видел. Это была алюминиевая трубка 40 сантиметров длиной и 5 сантиметров диаметром. Трубка была соединена с пружиной. Анестис двумя руками держался за пружину, а трубка раскачивалась то вверх-вниз, то вправо-влево, то по кругу. Сначала он отошел на большое расстояние от родника, и трубка была практически неподвижна. Потом он стал подходить ближе, и маятник стал качаться сильнее. Он ходил вокруг родника, зажав пружину на уровне паха, а прибор болтался в разные стороны, то сильнее, то слабее. У меня вдруг появился необычный образ.
Я не выдержал и спросил Валентину:
– Валечка, посмотри, пожалуйста, что тебе напоминает все это? Может, я один такой «ненормальный»?
– Слушай, – сказала она, – так ведь это похоже на то, как мерин бегает за кобылой и трясет своим…
Мы с Валентиной долго смеялись, стараясь делать это как можно тише.
Походив так вокруг родника, Анестис взял миноискатель, настроил его на нужную частоту и стал исследовать пространство слева от родника. При приближении к определенному месту прибор издавал характерный писк. Как только Анестис удалялся от этого места, прибор замолкал.
– Вот это место! – торжественно сказал Анестис, указывая на небольшой пятачок в трех метрах слева от родника. – Копать будем здесь.
Христофор взял мачете и стал рубить куст шиповника, который не давал подступиться к заветному месту. Янис и Яков вооружились лопатами и начали копать землю. Копать было легко, так как почва была песчаная, а на глубине около полуметра шел один песок. Валентина и Анестис стояли на стреме. Когда Янис и Яша устали, мы с Христофором сменили их. Дело шло быстро. Яма росла, но пока не было никаких результатов.
Вдруг Христофор издал приглушенный крик. Он явно что-то нашел. Все кинулись к нему. У него в руке была медная монета, и он любовно очищал ее от песка и земли.
– Монета греческая, – сказал Анестис с видом знатока, – скорее всего, начало двадцатого века. Это добрый знак. Копаем дальше.
Лопаты заработали активнее. Анестис еще раз обошел яму с прибором и сказал, что надо сместиться немного левее.
Через пять минут пришла моя очередь воскликнуть. Лопата издала приглушенный звук и уперлась во что-то твердое. Янис подскочил и стал помогать мне извлекать какой-то плоский предмет. Это оказался глиняный черепок от кувшина.
Анестис что-то воскликнул на греческом и стал копать сам.
Минут через десять мы извлекли из ямы несколько грязно-желтых черепков, которые когда-то были большим кувшином литров на пять – семь. Но никаких сокровищ не было.
– Золото было, – сказал Анестис, – но его кто-то уже взял.
– Наверное, поэтому Яше было трудно что-то увидеть, – предположила Валентина.
– Точно, – сказал Яков. – Мне сейчас пришла такая мысль, что тот мужчина, который закопал клад, появился здесь через некоторое время и выкопал его. Не зря же мне было это видение.
Христофор попробовал еще покопать немножко, но без явного энтузиазма.
Всем было понятно, что клад выкопали до нас.
– Странно, – сказал Анестис, – почему прибор показывал наличие клада? Не мог же он реагировать на одну медную монету.
– Этот прибор очень чувствительный, – сказал я, – и он реагирует на мысли того человека, который им пользуется. В данном случае у тебя были мысли о кладе, было сильное желание найти его. У физиков есть такое высказывание: «Результат эксперимента зависит от ожиданий экспериментатора».
