А теперь вы спрашиваете меня, почему полотенце не упало на чью-то голову. У меня так много смеющихся Махакашьяп и очень мало Сарипутт, очень мало грамотных учеников и логиков. Все мои усилия направлены на то, чтобы привнести в религию смех. Я мечтаю о том, чтобы вы высмеяли свой путь к Богу. И пока вы не придете к смеху, я не признаю вас, я не приглашу вас и не приму вас.
Я бы посоветовал вам вот что: если вы собираетесь к Богу, возьмите с собой . шутку, а не молитву. Бог всегда рад людям, которые приходят к нему с хорошей шуткой. И тогда Он смеется, и в Его смехе благодать, в Его смехе — благословение.
Но в следующий раз я попрошу тех, кто задает вопросы, подписываться. Людям понравится ваше имя, и они посмеются над ним. Не разочаровывайте хотя бы присутствующих здесь — вы и так разочаровываете весь мир.
Один человек кинул рупию слепому попрошайке, тот ловко ее поймал. Человек удивился:
— Я думал, ты слепой! — На груди у нищего висела табличка: «Я слепой».
— Нет, господин, я не тот слепой попрошайка, который обычно здесь сидит. Сегодня у него выходной, и он пошел в кино. Сказать правду, я его друг и присматриваю за этим местом. И на самом деле я глухонемой.
Вот так и получается. Вы продолжаете себя обманывать. Вы выдаете себя за кого-то другого. У вас много личин — и настоящее ваше лицо уже не отличить от множества масок. Пока вы не откроете свое настоящее лицо, вам ничего не достичь. Ваша жизнь не будет иметь смысла. Вы упустите все возможности.
Эта жизнь предназначена только тем, кто реален. Ваша внешность, ваши маски — всё это нужно отбросить. Мои усилия направлены на то, чтобы продолжить сбивать с вас эти маски, чтобы под ними начало показываться ваше настоящее лицо. Вы сами будете поражены, взглянув на свое лицо, потому что ваше , истинное лицо — это лицо Самого Бога.
Маски принадлежат вам, они — ваша ложь. Обычно вы не существуете как настоящая личность, вы — вымысел, часть мифологии, а не реальность. Это прекрасное слово «мифология» происходит от латинского корня myth, а это слово происходит от санскритского корня mithya. Mithya означает фальшивка, подделка, фикция. От mithya произошло слово myth; от мифа появилась мифология.
Это вы — миф, вы — мифология. Вы просто выдумка, вы не реальны. И как такая выдумка может соприкоснуться с Богом? Выдумка способна соприкоснуться лишь с такой же выдумкой. И только реальное соприкоснется с реальностью, подобное соприкоснется с подобным. Поэтому сбросьте ваши маски, станьте открытыми.
Когда я прошу вас подписывать свои вопросы, я хочу, чтобы вы несли за них ответственность, чтобы вы принимали эти вопросы как свои собственные. И когда я высмеиваю вопрос, когда я покажу, что это смешно, вам нужно признать, что это ваш вопрос, и принять насмешки. Это не должно вас обижать. Это подобно хирургической операции! Если вы начнете кричать и не позволите мне оперировать вас, тогда заберите назад свои деньги, потому что всё происходящее уже не имеет смысла. Для чего вам тогда лежать на операционном столе?
В тот день, когда вы станете саньясинами, вы останетесь лежать на операционном столе — до тех пор, пока я полностью не отрежу вам головы.
Хотя вы слишком умны, слишком политически активны. Но помните, что политиканы, как правило,— самые невежественные люди.
Позвольте, я расскажу анекдот.
Мулла Насреддин решил, что ему нужен новый мозг, и пошел в банк мозга. Клерк показывает ему помещенный в бутылку мозг великого математика всего за 6000 рупий. «Слишком дорого», — говорит Мулла. Клерк ведет его к мозгу ядерного физика за 9000 рупий. «Это еще дороже», — отвечает Мулла. В конце концов клерк предлагает ему мозг политика за 20 000 рупий. Мулла возмущается: «Почему я должен платить такую огромную сумму за мозг какого-то политика?» Клерк объясняет: «Но, господин, ведь этим мозгом еще ни разу не пользовались».
Политики никогда не используют свой мозг. Чтобы обмануть, не нужна работа мозга. Мозг нужен для того, чтобы быть искренним. Для того чтобы вести нечестную игру, не нужен выдающийся мозг — достаточно и обыкновенного мозга, с маленьким IQ. Но чтобы быть честным, искренним, полностью открытым, нужен огромный интеллект.
Третий вопрос:
Ошо,
Почему ты обращаешь больше внимания на людей Запада и почти игнорируешь индийцев? Особенно, как мне кажется, когда даешь свои саньи.
Это очень важный вопрос, и его должны понять как индийцы, так и не индийцы.
Когда ко мне приходит человек западной культуры, мне приходится идти к нему через его голову, других вариантов нет. Когда приходит индиец, самый простой путь к нему лежит через его сердце. Когда приходит индиец, он приходит за сатсангом [Сатсанг — в индийской традиции под этим понимается общение с истиной (при меч. ред.).] — всего лишь желая находиться рядом со мной. У него нет вопросов.
Те индийцы, у которых есть вопросы, никогда не придут ко мне. Я создал для них слишком много преград. Индийцы, у которых голова слишком забита мусором, не придут ко мне, и я не хочу, чтобы они приходили. Я предпринял все возможные усилия, чтобы они не пришли ко мне. Мне они не интересны.
Индийцы, которые приходят ко мне, приходят за тем, чтобы быть со мной — безмолвно. Они понимают язык безмолвия. Но когда приходит западный человек, он не знает этого языка. Он понимает только язык логики. Поэтому мне необходимо разъяснять — я должен слишком многое сказать человеку западной культуры. Вскоре я начинаю подталкивать его к безмолвию. Вскоре он тоже становится индийцем. Но это требует времени.
Тем, кто за этим наблюдает, может показаться, что я не уделяю внимания индийцам. Этот вопрос был задан представителем Запада. Вы можете увидеть, что, когда ко мне приходит индиец, чтобы получить санью, я просто даю ему санью. Даже если я спрашиваю его, не хочет ли он что-либо сказать, он отвечает, что не хочет. Иногда я даже и не спрашиваю — и так видно, что он пришел не для того, чтобы задавать вопросы. Он пришел, чтобы быть со мной. И это намного существеннее, намного глубже. Он пришел лишь за тем, чтобы видеть меня, чтобы быть со мной. Он желает безмолвного единения.
Но кому-то покажется, что я не обращаю на таких людей достаточного внимания, так как он подумает, что я обращаю внимание на кого-либо, только когда разговариваю с ним. Если я говорю с одним человеком на протяжении получаса или часа, вы, конечно, уверены, что я уделил ему слишком много внимания. Но это показывает всего лишь, что у этого человека в голове слишком много мусора, и мне нужно многое ему объяснить.
Сознание западного человека — только лишь разум, он не вспоминает о своем сердце. Сознание человека Востока не только разум, в нем, к счастью, доминирует его сердце. Поэтому с ним и не надо много беседовать. Он касается моих ног, и он счастлив, он просто ужасно рад, ибо он дотронулся до чего-то настоящего, чего-то неизведанного. Западному человеку всё это кажется бес, смысленным. Зачем же вы пришли? Просто прикоснуться к ногам? Просто молча сидеть? Вы могли молча сидеть у себя дома. Так зачем же вы ехали в такую даль?
Человеку Запада известен лишь один способ общения, и это — общение с помощью языка, с помощью разума и логики. Мне надо его в этом разубедить. Индийца разубеждать не нужно. Он уверен в самом факте существования саньи. Если он не взял санью, это не значит, что он в чем-то не уверен — он просто недостаточно смел. Ему нужно чуть-чуть смелости.
Но он уже убежден! Убежден за несколько перерождений в том, что санья — единственная возможность быть, существовать в реальности. Санья — это единственная дорога к Богу, к постижению истины, поэтому он убежден. Это убеждение — в его плоти и крови. Каждый индиец рождается с желанием быть саньясином. Он может не решиться им стать, но это уже другой разговор. Поэтому, когда он приходит ко мне, его не надо убеждать, у него уже есть это убеждение, он приходит лишь для того, чтобы ощутить вибрации моего тела, чтобы сделаться чуть смелее и совершить рывок.
