Вот два пути: один горизонтален, от детства и молодости – к старости и смерти; другой вертикален, от детства к молодости и старости – и к бессмертию. Разница в качестве этих двух измерений безмерна, неисчислима. Человек, который просто становится молодым, потом старым, а потом умирает, остается отождествленным с телом. Он не узнал ничего о существе, потому что существо никогда не рождается и никогда не умирает; оно есть всегда, оно было всегда, оно будет всегда. Это целая вечность.
В вертикальной линии ребенок становится юношей, но в вертикальной линии молодость будет другой, нежели в горизонтальной. Детство невинно, но это точка, из которой открываются два разных направления. Молодость в горизонтальной линии это не что иное, как чувственность, сексуальность и всевозможная глупость. Молодость в вертикальной линии это поиски истины, поиски жизни – жажда познать себя.
В горизонтальной линии старость это просто дрожь, боящаяся смерти; она не может думать ни о чем, кроме кладбища, и тьма продолжает становиться гуще и гуще. Она не может представить себя ничем, кроме скелета. В вертикальной линии, старость это празднование; она настолько же красива, как красив был человек всегда.
Молодость немного глупа – так и должно быть, она неопытна. Но старость прошла через все опыты – хорошие и плохие, правильные и неправильные – и пришла в состояние, в котором на нее больше не оказывает воздействия ничто, исходящее из тела или ума. Она приветствуется! Старость в вертикальной линии распахивает двери, чтобы принять предельного гостя. Это не конец, это начало настоящей жизни, подлинного существа.
Поэтому я постоянно подчеркиваю разницу между старением и взрослением. Очень немногим людям посчастливилось вырасти. Остальное человечество только старится – и естественно, оно движется к смерти. Только в вертикальной линии смерти не существует; это путь к бессмертию, к божественности. И естественно, когда человек становится старым в этом измерении, в нем есть грация и красота, сострадание и любовь.
Это было замечено снова и снова... В буддийских писаниях упоминается, что по мере того как Будда становился старше, он становился красивее. Это я называю настоящим чудом – не хождение по воде; это может попытаться сделать любой пьяница. Не превращение воды в вино, что может сделать любой преступник. Вот настоящее чудо: Будда стал красивее, чем был в молодости; он стал невиннее, чем был в детстве – это рост.
Если ты не движешься по вертикальной линии, ты упускаешь возможность жизни. Двигаясь по вертикальной линии, с каждым днем ты подходишь ближе к жизни, не удаляешься от нее. Тогда твое рождение это не начало смерти, твое рождение – начато вечной жизни. Просто две разные линии, но такая разница...
Запад никогда не думал об этом; вертикальная линия никогда не упоминалась, потому что люди не воспитывались в духовной атмосфере, в которой настоящие сокровища – у тебя внутри. Если они и думают о Боге, то думают о нем снаружи. Гаутама Будда мог отрицать Бога – я отрицаю Бога – нет абсолютно никакого Бога по той простой причине, что мы хотим, чтобы ты обратился вовнутрь. Если существует Бог или что-то в этом роде, это должно быть у тебя внутри. Его можно найти в твоей собственной вечности, в твоем собственном экстазе.
Думать о себе только как о телесно-умственной структуре- самая опасная идея из случившихся с людьми. Она разрушает всю их грацию, всю их красоту, и они постоянно дрожат и боятся смерти, пытаясь как можно более отдалить старость. На Западе, если сказать старой женщине: «Ты выглядишь такой молодой», хотя она прекрасно знает, что больше не молода, она будет часами стоять перед зеркалом, проверяя, не осталось ли где-нибудь какой-нибудь молодости. Но она не будет этого отрицать, она будет очень довольна. На Востоке никто не говорит старой женщине: «Ты выглядишь так молодо» – напротив, старость уважаема и любима, и если сказать кому-то, что он выглядит моложе своих лет, это будет своего рода оскорблением.
Это напоминает мне об одном случае... Я жил в одной семье, которая была очень заинтересована одним хиромантом, читающим судьбу по руке. Они меня любили, и я приезжал к ним по крайней мере три раза в год на три или четыре дня. Как только я к ним приехал, не спрашивая меня, они договорились с этим хиромантом, чтобы он посмотрел мои руки и сказал что-нибудь обо мне. Когда я об этом узнал, все было уже решено; хиромант сидел в гостиной. Я сказал:
- Ладно, будем наслаждаться и этим!
Я показал ему свою руку; он подумал над ней и сказал:
- Тебе, должно быть, по крайней мере, восемьдесят лет. Конечно, одна из дочерей закричала:
- Это глупость. Что это за чтение?..
В то время мне было не больше тридцати пяти – даже слепой мог бы понять разницу между тридцатью пятью и восьмьюдесятью годами. Она очень рассердилась и сказала мне:
- Я больше не имею дела с этим парнем. Что он может знать?
- Ты не понимаешь, – сказал я. – Ты мыслишь на западный лад – у тебя западное образование. Ты получила образование на Западе и не можешь понять, что он говорит.
- А что он говорит? Все так ясно, что и понимать нечего; он просто показал свою глупость. Молодой человек тридцати пяти лет, – а он говорит, что тебе восемьдесят?
Я рассказал ей историю о Ральфе Валдо Эмерсоне... Кто-то спросил Эмерсона:
- Сколько тебе лет?
- Около трехсот шестидесяти, – ответил Эмерсон.
Этот человек не мог поверить своим ушам... а он считал Эмерсона правдивым человеком! Что случилось – он что, оговорился? Или пошутил?
Чтобы все прояснить, он сказал:
- Я не расслышал. Просто скажи, сколько тебе лет?
- Ты слышал, – сказал Эмерсон, – триста шестьдесят.
- Не могу поверить. Ты выглядишь не старше шестидесяти.
- Ты в некотором смысле прав, – сказал Эмерсон, – вертикально мне триста шестьдесят лет, горизонтально – шестьдесят.
Может быть, он был первым западным человеком, который использовал выражение «вертикальное и горизонтальное». Эмерсона безмерно интересовал Восток, и у него были некоторые проблески, которые подвели его ближе к пророкам Упанишад. Он сказал:
- Фактически я прожил шестьдесят лет; ты прав. Но в эти шестьдесят лет я прожил столько, сколько ты сможешь прожить за триста шестьдесят лет. Я прожил в шесть раз больше.
Вертикальная линия считает не годы, она считает твои опыты. В вертикальной линии все сокровища существования – не только бессмертие, не только чувство божественности, но и первый опыт любви без ненависти, первый опыт сострадания, первый опыт медитации – первый опыт колоссального взрыва просветления.
Не случайно на Западе слово просветление не имеет того же смысла, что на Востоке. Говорят, что после темных веков пришел век просветления. К таким людям, как Бертран Рассел, Жан-Поль Сартр и Карл Ясперс, обращаются как к просветленным гениям. Они не понимают, что неправильно используют это слово, вываливают его в грязи. Ни Бертран Рассел, ни Жан-Поль Сартр – не просветленные.
Просветление не случается в горизонтальной линии. Даже в старости Жан-Поль Сартр по-прежнему бегал за молодыми девушками. Бертран Рассел столько раз менял жен – ив горизонтальной линии он жил так долго, почти что век. Но даже в старости его интересы были такими же глупыми, что и в молодости.
На Востоке слово просветление не имеет ничего общего ни с гениями, ни с интеллектом, но относится к обнаружению твоего реального, подлинного существа. Это обнаружение Бога внутри себя.
Поэтому не нужно беспокоиться об этих законах. Все эти законы находятся на горизонтальной линии. Есть растущий опыт становления более и более духовным и менее и менее физическим, более и более медитативным и менее и менее умственным, более и более божественным и менее и менее принадлежащим этому тривиальному материальному миру, в который мы так погружены.
В вертикальной линии постепенно ты чувствуешь, что желания исчезают, сексуальность исчезает, амбиции исчезают, воля к власти исчезает... твое рабство во всех его аспектах исчезает – религиозное, политическое, национальное. Ты становишься все более индивидуальностью. И по мере того как твоя индивидуальность становится ясной и сияющей, все человечество становится в твоих глазах одним – ты не можешь дискриминировать.
Это великие опыты вертикальной линии; в горизонтальной линии происходит только упадок. В горизонтальной линии старик живет в прошлом. Он думает о том прекрасном минувшем, о тех арабских ночах, когда он был молодым. Он думает о тех прекрасных временах, когда не было ответственности, и он ребенком бегал за бабочками. Фактически всю жизнь он пробегал за бабочками – даже в старости.
Вот что происходит в горизонтальной линии – с возрастом ты становишься более и более одержимым желаниями, потому что теперь ты знаешь, что впереди только смерть. Поэтому ты хочешь наслаждаться как это только возможно, хотя наслаждение становится трудным, потому что физически ты потерял энергию. Поэтому старый человек в горизонтальной линии становится церебрально сексуальным; он постоянно думает о сексе. Старику больше не о чем думать – о чем еще думать? Он воображает прекрасных женщин.
