Тогда возникает сострадание, возникает любовь, возникает молитва. Ты становишься излиянием, благословением для мира. Теперь никто не может сказать, что случится с таким человеком - пойдет ли он и станет революционером, как Иисус, и прогонит менял из храма, или пойдет он служить бедным, или просто будет продолжать сидеть под деревом бодхи, распространяя свой аромат, или станет он Мирой и будет танцевать и петь славу Бога. Никто не знает, это непредсказуемо.
Все мое усилие здесь в том, чтобы заставить тебя осознать, что ничего не нужно, ничего больше не нужно. У тебя все уже есть; все уже существует внутри тебя. Но ты должен создать подходы, двери, пути, чтобы это открыть. Ты должен это выкопать; клад уже здесь.
Я хотел бы дать тебе технику. Это очень простая техника, но поначалу она кажется очень трудной. Если ты попытаешься, то найдешь ее очень простой. Если ты не попробуешь, но будешь просто думать о ней, она будет очень трудной. Вот эта техника: делай только то, чем ты наслаждаешься. Если ты не наслаждаешься, не делай этого. Попытайся – потому что наслаждение приходит только из центра. Если ты делаешь что-то и наслаждаешься этим, ты начинаешь воссоединяться с центром. Делая что-то, чем ты не наслаждаешься, ты отсоединяешься от центра. Радость возникает из центра, ниоткуда больше. Так пусть это будет критерием, и будь в этом фанатиком.
Ты идешь по дороге; внезапно ты осознаешь, что не наслаждаешься этой прогулкой. Остановись. Кончено – этого не нужно делать. Я делал это в университетские времена, и люди думали, что я сумасшедший. Внезапно я останавливался и оставался на том же месте полчаса, час, пока снова не начинал наслаждаться прогулкой. Мои профессора так боялись, что когда наступали экзамены, сажали меня в машину и привозили в университет. Они оставляли меня у дверей и ждали: добрался я до своей парты или нет? Если я принимал душ и осознавал, что не наслаждаюсь этим, я останавливался. Какой в этом смысл? Если я ел и внезапно осознавал, что не наслаждаюсь, я прекращал есть.
В высшей школе я поступил в класс математики. В первый день я вошел, и учитель представлял предмет. Посреди лекции я встал и попытался выйти. Он сказал:
- Куда ты? Если ты меня не спросишь, я не пущу тебя обратно.
- Я и не собираюсь возвращаться, – сказал я, – не волнуйтесь. Именно поэтому я не спрашиваю. Кончено – я не наслаждаюсь этим! Я найду другой предмет, которым буду наслаждаться, потому что если я не могу наслаждаться, я не буду этого делать. Это пытка, это насилие.
И мало-помалу это стало ключом. Я внезапно осознал, что когда ты чем-то наслаждаешься, ты центрирован. Наслаждение – это ключ к центрированности. Когда ты чем-то не наслаждаешься, ты не в центре. Тогда не заставляй себя; нет необходимости. Если люди подумают, что ты сумасшедший, пусть думают. Через несколько дней ты по своему опыту убедишься, что упускал себя. Ты делал тысячу и одну вещь, которой никогда не наслаждался, и все еще продолжаешь делаешь эти вещи, потому что тебя так учили. Ты просто выполняешь свои обязанности.
Люди разрушили такую прекрасную вещь как любовь. Ты приходишь домой и целуешь свою жену, потому что так надо, это нужно сделать. Такая прекрасная вещь как поцелуй, подобная цветку, разрушена. Мало-помалу, не наслаждаясь этим, ты продолжаешь целовать свою жену; ты забываешь, какая радость – целовать другое человеческое существо. Ты пожимаешь руку каждому, с кем встречаешься – холодно, без всякого смысла, без всякого послания, без всякого текущего тепла. Просто мертвые руки пожимают друг друга и здороваются. Постепенно ты начинаешь учиться этому мертвому жесту, этому холодному жесту. Ты становишься замороженным, становишься кусочком льда. И теперь ты говоришь: «Как войти в центр?»
Центр доступен, когда ты теплый, когда ты текучий, тающий, в любви, в радости, в танце, в наслаждении. Это зависит от тебя. Просто продолжай делать только то, что ты действительно любишь и чем наслаждаешься. Если ты не наслаждаешься, прекрати это. Найди что-то другое, чем ты будешь наслаждаться. Обязательно должно быть что-то, чем ты будешь наслаждаться. Я никогда не встречал человека, который не может наслаждаться ничем. Есть люди, которые не наслаждаются одним или другим, но жизнь безгранична. Не оставайся прикованным; стань дрейфующим. Пусть будет больше и больше течения энергии. Пусть энергия течет, пусть встречает другие энергии, окружающие тебя. Вскоре ты сможешь увидеть, что проблема была не в том, как стать интегрированным, проблема была в том, что ты разучился течь. В текущей энергии внезапно – ты интегрирован. Это происходит иногда и случайно, но причина та же.
Иногда ты влюбляешься в мужчину или женщину и внезапно чувствуешь себя интегрированным, внезапно чувствуешь, что впервые стал единым. Твои глаза горят, твое лицо сияет, и интеллект более не притуплен. Что-то начинает ярко гореть в твоем существе; возникает песня, и в твоей походке теперь есть качество танца. Ты – совершенно другое существо. Но это редкие мгновения – потому что мы не узнали секрет. Вот этот секрет: пусть будет что-то, чем ты начал наслаждаться. Вот и весь секрет. Художник может быть голоден, но продолжать рисовать, и все же ты видишь на его лице такую удовлетворенность. Поэт может быть беден, но когда он поет свою песню, он богатейший человек в мире. Никто не богаче его. В чем его секрет? Секрет в том, что он наслаждается этим мгновением. Когда ты чем-то наслаждаешься, ты сонастроен с самим собой и сонастроен со вселенной – потому что твой центр это центр всего.
Поэтому пусть это небольшое прозрение будет твоим климатом: делай только то, чем наслаждаешься, иначе – прекрати. Ты читаешь газету и на середине внезапно осознаешь, что не наслаждаешься этим: тогда нет необходимости продолжать. Зачем тогда ты читаешь? Остановись сейчас же. Если ты с кем-то говоришь и посреди разговора чувствуешь, что не наслаждаешься, даже на середине предложения, остановись сейчас же. Ты не наслаждаешься, ты не обязан продолжать. Поначалу это будет выглядеть немного странно. Но не думай, что это какая-то проблема. Ты можешь это практиковать.
За несколько дней произойдет несколько контактов с центром, и тогда ты поймешь, что я имею в виду, когда снова и снова повторяю: то, что ты ищешь, уже в тебе. Это не в будущем. Это не имеет ничего общего с будущим. Это уже здесь и сейчас, это уже так.
Когда рождение и смерть становятся одним
Древнее дерево у моего дома танцевало на ветру, и старые листья падали с такой грацией и красотой. Не только дерево танцевало с дождем и ветром, но танцевали и старые листья; было празднование.
Кроме человека, во всем существовании никто не страдает от старости; фактически, существование ничего не знает о старости. Оно знает плодоношение; оно знает созревание. Оно знает, что есть время танцевать, жить так интенсивно и тотально, как это только возможно, и есть время отдыхать.
Эти старые листья на миндальном дереве у моего дома не умирают; они просто идут отдохнуть, слиться и сплавиться с той же самой землей, из которой возникли. Нет ни печали, ни скорби, но безмерный покой, когда они падают отдыхать в вечность. Может быть однажды, в другое время, они вернутся снова, в какой-то другой форме, на каком-то другом дереве. Снова они будут танцевать; снова они будут петь; они будут наслаждаться мгновением.
Существование знает только кругообразную перемену от рождения к смерти, от смерти к рождению, и это вечный процесс. Каждое рождение подразумевает смерть, и каждая смерть подразумевает рождение. Каждому рождению предшествует смерть, и за каждой смертью следует рождение. Поэтому существование не боится. Нет страха нигде, кроме как в уме человека.
Человек кажется единственным больным видом во всем космосе. Где эта болезнь? Должно быть наоборот... человек должен наслаждаться больше, любить больше, жить больше в каждое мгновение. Детство ли это, молодость или старость, рождение ли это или смерть, это совершенно неважно. Ты трансцендентален ко всем этим небольшим эпизодам.
Тысячи рождений случились с тобой и тысячи смертей. И те, кто может видеть ясно, могут понять еще более глубоко, как будто это происходит каждое мгновение. Что-то в тебе умирает в каждое мгновение, и что-то рождается заново. Жизнь и смерть не отдельны, не отделены друг от друга семьюдесятью годами. Жизнь и смерть точно как два крыла птицы, случающиеся одновременно. Ни жизнь не может существовать без смерти, ни смерть без жизни. Очевидно, они не противоположны; очевидно, они комплементарны. Они нужны друг другу для существования, они взаимозависимы. Они – части одного космического целого.
Но поскольку человек так неосознан, так крепко спит, он не способен увидеть этот простой и очевидный факт. Лишь немного осознанности, немного, и ты можешь увидеть, что меняешься в каждое мгновение. И перемена означает, что что-то умирает – что-то рождается. Тогда рождение и смерть становятся одним; тогда детство с его невинностью становится одним со старостью и ее невинностью.
