Вот уже много дней целая сотня рабочихарабов пыталась сделать проход в ее стене, используя самый лучший инструмент и смекалку, всегда отличавшую кочевников. С большим трудом они дробили, полностью разрушая, каменные блоки[6] размером не меньше десяти локтей в длину каждый.
Калиф Абдулла альМамун стремился выполнить последнюю волю своего Духовного отца так, как он ее понял. Однако оказалось, что он столкнулся с непреодолимыми препятствиями.
Сразу после смерти Наставника Владыка Калифата собрал большой караван и направился в Египет к Пирамидам.
Оказавшись у подножия «Скалы веков», он пришел в состояние восторга и священного трепета. Никогда он не видел сооружений более совершенных и величественных. Железная воля Владыки стала таять, как воск свечи, при взгляде на гладкую, ровную, блестящую поверхность рукотворных кристаллов, каждый из которых был размером с гору. Ничего подобного в жизни Калифа до сих пор не было.[7]
Калиф Абдулла альМамун выбрал самую большую из Пирамид и стал искать возможность попасть внутрь, где, по словам Наставника, содержались величайшие сокровища мира. Руководствуясь некоторыми слухами, собранными по дороге, он приказал начать работы с северной стороны.
— Долбите до той поры, пока не войдете в сокровищницу! — приказ был простым и понятным.
Что делать, всем было ясно: найдете сокровища — получите щедрую награду, а откажетесь от каторжного труда на солнцепеке — тогда попрощаетесь с жизнью.
Потянулись долгие дни изнурительной и упорной работы.
Гладкие плиты, покрывающие грани Пирамид, были настолько прочными, что оказались неподвластны не только инструментам, но и стенобитным машинам.
Пирамида фараона Хеопса казалась непреступной твердыней. Но… только не для изворотливого ума арабов, привыкших быстро решать любые, даже самые трудные задачи.
Рабочие стали прямо на плитах разводить громадные костры, а затем поливали их водой и уксусом. Вскоре цель была достигнута: камни начали раскалываться.
Пробившись через первый заслон, разрушители столкнулись со следующим — огромными каменными блоками, из которых была сложена сама грань Пирамиды. Эти блоки так плотно прилегали друг к другу, что между ними нельзя было просунуть даже лезвие ножа, а между собой они связывались раствором, который был еще тверже, чем сами камни.
Снова и снова, день за днем, ночь за ночью люди буквально вгрызались в камень. Труд был настолько тяжелым, что по истечении двух месяцев их силы были уже на исходе. Изможденные и усталые рабочие были готовы поднять бунт. Только приказ Калифа и вооруженная стража удерживали «муравьев», как прозвал их Владыка, от того, чтобы опустить руки и разойтись по домам.
Всю эту картину и освещало уходящее за горизонт светило.
…После заката все собрались на молитву. Над песками пустыни раздался голос муэдзина, произносящего нараспев высоким голосом слова азана — призыва к молитве.
Уже совсем стемнело, когда было получено неожиданное подтверждение того, что молитвы были услышаны, и счастье наконец улыбнулось кладоискателям. При очередной расчистке обломков обнаружилось чтото, напоминающее вход, плотно заложенный большущими каменными блоками. Вес их был невероятным, но упрямый Правитель Багдада, почувствовав, что Аллах благоволит ему, приказал своим «муравьям» разбирать проход при свете факелов.
Наконецто ученику удалось совершить то, о чем просил Учитель, — найти вход в пирамиду. Совсем скоро перед глазами людей предстанет величайшее сокровище Земли, а Калиф Абдулла альМамун станет его обладателем, единственным в мире Владыкой.
Волнение было невероятным, и, чтобы собраться с мыслями, он решил проехаться по пустыне верхом на своем любимом коне.
Света луны и звезд было достаточно, чтобы скакать во весь опор. Молчаливые громады Пирамид равнодушно взирали на одинокого всадника, кричавшего им, как одержимый, на всем скаку: «Откройся мне, откройся!»
Прохладный воздух немного умерил пыл наездника, и, чуть успокоившись, Абдулла повернул обратно к лагерю. Отпустив поводья и глядя на звезды, Калиф в который раз задавал себе вопрос: «Что же это такое, «Величайшее сокровище мира»?»
Может быть, груда золота? Но нет — золото есть у многих и в большом количестве. К тому же, если золота будет слишком много, его цена упадет так же, как недавно произошло с ладаном, за счет которого держалась торговля и строились города по берегам Красного моря.
Может быть, там хранится самый большой в мире рубин или бриллиант? Но нет, нет… Драгоценности — это то же самое, что и золото…
Всетаки самым большим богатством мира должно быть нечто совсем иное. Не стал бы Наставник тратить свой последний земной вздох, чтобы направить сына на поиски драгоценных камней или золота. Нет, здесь укрыто коечто поважнее!
Калифу вспомнились старинные сказания, которые с детства бередили его разум и Душу. В них упоминалось о светящемся мече, который рассекает любую преграду, как нож — масло. О светильниках в виде шаров, которые сияют днем и ночью, а в них нет ни масла, ни смолы. И еще о том, что в прозрачном, будто из стекла, и крепком, будто дамасский меч, кувшине хранится красный эликсир. Одной его капли хватает, чтобы снова стать юным и полностью здоровым. А если выпьешь половину — станешь неуязвимым для оружия и ядов. А тот, кто осушит весь сосуд, — познает Истину и станет безсмертным.
Да… быть безсмертным, жить вечно, как эти звезды и Пирамиды… Сердце человека сжимается и трепещет от таких мыслей!
Калиф сошел с коня, встал на колени и, глядя в небо, стал молиться. Все его существо устремилось к Владыке Вселенной:
— О, Аллах! Благословенно имя твое! Велика слава твоя! Нет Божества, кроме тебя!..
Вдруг ночную тишину разорвал грохот, сравнимый с ударом грома… Затем этот резкий звук повторился еще и еще.
Молящийся вскочил на ноги. Конь заржал и встал на дыбы. Хозяину пришлось схватить его за узду и что есть силы потянуть на себя.
В темноте раздался топот копыт. Это скакал гонец со стороны лагеря, держа в руке факел и криком подгоняя своего коня.
— О, великий Калиф, свершилось! Проход открыт!
Без приказа хозяина никто не смел двинуться по коридору, уходящему в глубь Пирамиды. Рабочие с опаской и любопытством заглядывали внутрь, прячась за спины друг друга. Пыль от обвалившейся внутренней стены еще не улеглась. Света от многочисленных факелов едва хватало, чтобы осветить проход на несколько шагов. Открывшаяся галерея была намного длиннее. К тому же она круто уходила вниз.
Страх и трепет охватывали каждого, кто подходил к черному проходу, из которого веяло могильным холодом. Калиф волновался больше всех. Комок подступал к горлу, кровь пульсировала в висках.
«Скоро я увижу то, что дороже всех сокровищ Земли, и желание Учителя будет выполнено!» — думал он.
Калиф приказал поставить у входа охрану, а всех рабочих отпустил отдыхать. В лагере долго еще из палаток доносились голоса. Люди волновались: «Конец трудам, здравствуй, долгожданная царская награда!»
Постепенно над лагерем повисла тишина, только вооруженные охранники время от времени переговаривались, бряцая оружием. Кроме людей в палатках, среди песков пустыни на многие километры не было ни одной живой Души — опасаться было некого. Стражники, немного посовещавшись, сели на камни неподалеку от чернеющего пролома и стали играть в кости.
Вдруг один из них вскочил и выхватил меч: в темноте послышался шорох шагов. Но тревога была напрасной. Это были Калиф, начальник охраны и еще двое людей с инструментами. Они шли к проходу, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить спящих. Начальник охраны подал знак воинам, и четверо ночных гостей вошли в темноту коридора.
Факелы осветили узкий коридор, сдавленный с обеих сторон стенами из каменных блоков. Пыль к этому времени уже осела, однако люди продвигались медленно, следуя строго друг за другом и озираясь по сторонам. Здесь царила полная тишина. На стенах не было рисунков, как во дворцах Египетских царей, только каменные своды в некоторых местах покрылись от времени пятнами разного цвета, поблескивающими, как соль.
Приблизительно через пятьдесят шагов коридор стал горизонтальным, и в его конце стала видна невысокая каменная дверьплита. Дрожащими от нетерпения руками люди принялись тянуть ее на себя, цепляясь за выступы, вбивая в стыки камней клинья. Наконец плита сдвинулась, открывая вход в просторное помещение. Выхватив факел из рук охранника, Калиф Абдулла альМамун вбежал в зал первым.
