Заповедь о шмите аргументировалась рядом причин, в основе которых лежали ее различные формулировки в тексте Торы. Самыми главными из них были: 1) социальная причина («и вкусят нищие народа твоего»): никто не обрабатывает землю, и если остались какие-то плоды, то каждый может взять их; в год шмита Господь кормит всех жителей страны культурами, произросшими лишь благодаря Его воле; 2) покой земли («земля должна покоиться в субботу Господа») и признание того, что она принадлежит Всевышнему; 3) досуг, необходимый человеку для духовного возвышения, когда он оставляет на время будничные труды. Сегодня эту идею реализуют на практике различные учреждения, один раз в семь лет позволяющие своими сотрудникам «субботний год». Другими причинами заповеди о шмите являются следующие: вера в то, что Господь сотворил мир за шесть дней, а на седьмой день отдыхал; подтверждение веры людей в то, что сотворивший мир Бог позаботится о пропитании земледельцев, даже если они не будут трудиться в год шмиты; сельскохозяйственный аргумент, согласно которому шмита способствует улучшению почвы и повышению ее качества.
Путь Бодхисаттвы
Константин Куксин
Да принесет эта книга благо всем живым существам! Ом мани падме хум!
От автора, или Несколько слов о буддизме
Мое первое знакомство с буддизмом произошло в Бурятии много лет назад. Как наяву вижу я сейчас закатное солнце, играющее на золоте крыш дацана, слышу спокойный голос ламы, отвечающего на мои вопросы…
А вопросов у меня, двадцатилетнего учителя географии из Москвы, шальным ветром занесенного в бурятские степи, было великое множество. Несмотря на атеистическое воспитание, жил я все-таки в стране, насквозь пропитанной православной традицией. Литература и музыка, живопись и скульптура, пословицы и поговорки – все вырастало из христианства. А тогда судьба столкнула меня с совершенно иной культурой. Культурой, выросшей на буддизме.
И я терзал терпеливого ламу своими наивными, глупыми, провокационными вопросами. А он улыбался и спокойно отвечал, заглядывая внимательными темными глазами мне прямо в душу.
Наличие души, впрочем, лама отрицал. Как отрицал и существование Бога-Творца, и многих других понятий, которые, мне казалось, каждый человек впитывает с молоком матери.
Я был потрясен и обескуражен. Мне открылся совершенно иной мир, живущий по своим законам и традициям, которые были намного старше христианских. Прошло немало лет, и я исходил всю Центральную Азию и Китай, прежде чем люди, следующие заветам Благословенного Будды, стали мне близки и понятны.
Тот молодой лама из Бурятии, волею случая ставший моим первым учителем в буддизме, сделал самое главное – он зародил интерес к сокровенному знанию, приоткрыл дверь, за которой лежал путь к сокровищам буддийской мудрости. И помог сделать первые шаги.
Я не стал буддистом, да и не этого, я думаю, хотел мой учитель. Но я стал гораздо лучше понимать людей, исповедующих буддизм. И немного лучше – самого себя.
* * *
О буддизме, который исповедуют три народа, проживающие на территории России – калмыки, буряты и тувинцы, – россияне знают совсем немного. И зачастую эти знания ошибочны и даже предвзяты. Все дело в том, что буддизм, возникший в Индии 2500 лет назад, стоит в стороне от других религий, распространенных в нашей стране – иудаизма, ислама и христианства. Перечисленные религии называют «авраамическими», и происходят они от общего корня. Эти религии имеют очень много схожих черт – это и вера в Единого Бога-Творца, и в бессмертную душу, и в загробную жизнь. Существует много «общих» пророков и святых, которые почитаются как в исламе, так и в христианстве и в иудаизме.
Буддизм, возникший на индуистской почве, все же гораздо ближе к древним религиям Индии, чем к религиям Запада. Отрицающий существование Бога-Творца, неизменной и вечной души, опирающийся на закон кармы, буддизм кажется непонятным и даже опасным учением многим россиянам.
Также не стоит забывать, что христиане, иудеи и мусульмане живут по-соседству уже много столетий и смогли многое узнать о традициях и обычаях друг друга.
Буддийские же республики вошли в состав России сравнительно недавно. Первой была Калмыкия, и осенью 2009 года страна отмечала знаменательную дату – 400 лет со дня вхождения калмыцких земель в состав России. Летом 2011 года Бурятия отметит 350-летний юбилей добровольного присоединения к России. И совсем недавно, в 1944 году, в состав СССР вошла Тувинская Народная Республика. За исключением, пожалуй, Бурятии, все эти республики были моноэтническими, и буддизм не выходил за пределы территории проживания исповедующих его народов.
В последние годы буддизм приобрел популярность в крупных городах среди русской интеллигенции, став своеобразным элитарным учением. Этому способствовали и огромный авторитет Далай-ламы, и активная проповедь многих тибетских учителей, приезжающих в Россию. Однако «элитарный буддизм» исповедует незначительное число людей, для большинства которых, прежде всего, важны сложные буддийские практики и медитации, направленные на расширение сознания. Мы же на страницах этой книги будем говорить о благотворительности, основой которой в буддизме, как и в любой другой религии, являются любовь и сострадание. А чтобы помочь страждущему, вовсе не обязательно осваивать сложнейшую аннутара-йога тантру, хотя с ее помощью и можно спасти большее количество живых существ.
Поэтому, ориентируясь прежде всего на читателя, почти не знакомого с Учением Будды, некоторую часть своего повествования я посвятил основам классического буддизма. Без этих основ невозможно понять мотивы благотворительности людей, исповедующих одно из самых гуманистических учений человечества. Мне показалось интересным сопроводить свой рассказ путевыми впечатлениями от встреч с ламами, с простыми кочевниками и поучительными легендами о бескорыстных подвигах и добрых деяниях богов и служителей древней веры. Многие страницы книги посвящены великим буддийским подвижникам, мыслителям, общественным деятелям. Учение Будды наполняло их существование светом и глубоким смыслом, а благотворительность стала образом жизни. Их имена по сей день свято чтят как буддийский мир, так и все просвещенное человечество.
Утром дацан пробудился с протяжным гулом священных раковин и медных труб. Начиналась служба. Пройдя между двумя белоснежными мраморными львами, я вошел в полумрак храма. Пестрые флаги и занавеси едва шевелились, со всех сторон смотрели изображения богов и святых. В центре, перед огромной статуей Будды Шакьямуни и портретом Далай-ламы, в два ряда на цветных подушках сидели ламы. Перед каждым лежали книги, по которым они читали и пели молитвы. Монахи-прислужники переворачивали страницы и приносили новые связки книг, иногда гудели в раковины, били в барабаны. По углам храма поднимался дым из курильниц, наполняя воздух благовониями. Первым в левом ряду, чуть повыше, чем остальные, сидел настоятель и вел службу. Ламы пели, медленно покачиваясь в такт, кивали бритыми головами, тускло светились шафрановые одежды, когда они переворачивали длинные и узкие листы священных книг…
В храм заходили люди, в основном буряты, целыми семьями. Молитвенно складывая руки, они совершали поклоны наиболее почитаемым святым и богам, кланялись портрету Далай-ламы и настоятелю и, пятясь задом, выходили из храма, стараясь не поворачиваться к изображениям святых спиной.
Мои друзья ушли, а я впал в какой-то транс, слушая пение, вдыхая благовония, не осознавая реальности происходящего. Я обошел храм по кругу, совершая поклоны Будде и Далай-ламе, касаясь лбом оснований статуй. Узнав у служителя, что праздник посвящен детям, я заказал молитву за больных детей школы, где преподавал уже несколько лет, и купил хий морин, «коня счастья» – флажок с изображением священного коня, куда вписываются имена людей, которым желаешь благополучия. Этот флажок я привязал к веточке одинокого дерева в степи. Теперь с каждым ветерком, шевелящим хий морин, молитвы должны были отправляться в небо.
Тем временем мои друзья нашли юношу-послушника по имени Домжо, и уговорили его провести экскурсию по дацану. Домжо был студентом буддийского института, расположенного на территории монастыря, где за пять лет можно получить высшее образование по буддийской философии, тибетоведению и другим наукам. Домжо, что в переводе с бурятского означает «алмаз», «царь камней», оказался совсем молодым парнем, лет 17–18, которого все ласково называли «Домжик». Конечно, молодой послушник не мог ответить на массу посыпавшихся на него вопросов. В конце концов юноша совершенно растерялся и сказал, что на все наши вопросы, возможно, ответит его учитель, лама Гомбо Бакша, который учился в Индии и Тибете и является учеником самого Далай-ламы.
