Если струны вины слишком ослаблены или слишком натянуты и к ним прикасается музыкант, то производимый им звук дисгармоничен; он угнетает слух и пугает ум. Если для того, чтобы учинить протест против этого дисгармоничного звука, человек решает впасть в гнев, разорвать струны вины и выбросить саму вину, он может это сделать, но ему не следует забывать, что если ее настроить, то из того же самого инструмента можно будет извлечь гармоничные звуки. Этот немузыкальный звук случился не по вине инструмента: ошибка заключается в том, что вина не была настроена. Если бы вина была настроена, то из тех же струн, которые производят дисгармонию, можно было бы также извлечь музыку, которая стала бы бальзамом для души.
И музыкальный, и немузыкальный звуки возникают из одних и тех же струн — хотя это кажется чем-то абсолютно несовместимым, — но воздействие этих звуков на слушателя будет противоположным. Один из них приведет вас в состояние блаженства, а другой — в подавленное состояние, но струны и инструмент — одни и те же.
Гнев возникает в сердце человека, если сердце не уравновешено. Если то же самое сердце становится уравновешенным, тогда энергия, которая зарождается как гнев, начинает трансформироваться в сострадание. Сострадание — это трансформированная форма гнева.
Если ребенок родился без гнева, тогда несомненно, что в жизни этого ребенка никогда не появится сострадание. Если в сердце ребенка нет места для ненависти, то в нем не будет также и места для любви.
Но до сих пор вы жили в иллюзии, что подобные чувства противоречат друг другу, и что если вы уничтожите одно, то другое возьмет верх. Это совершенно неправильно. Не может быть более опасного учения, чем это — оно очень невежественно и не учитывает свойств психики. Сострадание возникает не вследствие уничтожения гнева: оно достигается посредством трансформации гнева. Сострадание — это не уничтожение гнева; это гнев, который стал настроенным и музыкальным.
Поэтому, если вы враждебны по отношению к гневу и пытаетесь его уничтожить, то вы пытаетесь уничтожить музыкальный инструмент. И с его уничтожением ваше развитие станет очень затрудненным и слабым, ни одно из качеств сердца не сможет развиваться внутри вас. Это та же самая ситуация, как если бы кто-то навалил вокруг своего дома кучи удобрения, которые будут распространять везде грязь и дурной запах, — чтобы расцвели цветы. Вместо аромата цветов вы получите зловоние удобрений, и ваша жизнь станет невыносимой.
Удобрение, безусловно, способствует росту цветов, но цветы не растут просто потому, что удобрение свалили в кучи вокруг дома. Сначала удобрение должно подвергнуться превращению. Оно должно проникнуть в растения через корни, и тогда однажды зловоние удобрения превратится в благоухание цветов. Но если кто-нибудь просто навалит кучи удобрения вокруг своего дома, то он сойдет с ума от запаха, а если выбросит это удобрение прочь, то его цветы станут безжизненными и бледными. Трансформация удобрения может превратить зловоние в благоухание.
Именно эта химия, именно эта алхимия называется йогой, религиозностью. Искусство трансформации всего того, что не имеет смысла в жизни, в нечто значащее есть религия.
Но то, что вы сейчас делаете во имя религии, самоубийственно — вы не трансформируете свое сознание. Вы живете с базовым непониманием, над вами нависает тень глубокого проклятия. Ваши сердца остались неразвитыми, потому что вы осудили основные проявления сердца. Будет хорошо, если вы поймете это глубже.
Если человек растет правильно, то гнев играет важную роль в его жизни. У гнева есть свой собственный цвет. Если он будет устранен, то тогда картина жизни человека будет в каком-то смысле незавершенной, некоторого цвета будет не хватать. Но вы с раннего возраста учите детей сдерживать некоторые чувства, и в результате этого сдерживания ребенок постепенно начинает подавлять все, что вы называете плохим. А подавляемое сердце становится слабым, потому что его струны неправильно настроены. И это подавление будет происходить на уровне ума, потому что ваше воспитание не идет глубже, чем ум.
Когда вы говорите ребенку, что гнев — это плохо, ваше поучение не достигает сердца. У сердца нет ушей, чтобы слушать, и нет слов, чтобы формулировать мысли. Это поучение проникает в ум, а ум не может изменить сердце. Поэтому возникает проблема: центр ума думает, что гнев — это неправильно, а сердечный центр — нет, у него нет связи с умом. Поэтому каждый день вы злитесь и каждый день раскаиваетесь и решаете больше не злиться, но на следующее утро вы просыпаетесь и опять злитесь. Вы удивляетесь, потому что вы столько раз принимали решение не злиться, и, тем не менее, это по-прежнему происходит.
Вы не знаете, что гнев чувствует не центр ума, а другой центр. Центр, который решает: «Я не буду злиться», — совершенно иной, нежели тот, который злится. Это два абсолютно различных центра. Поэтому решения и раскаяние не оказывают никакого воздействия на ваш гнев: вы продолжаете злиться и продолжаете об этом сожалеть, и продолжаете расстраиваться по этому поводу. Вы не понимаете, что эти два центра настолько далеки друг от друга, что решение, принятое одним из них, вообще не доходит до другого… Так человек становится расщепленным внутри.
Сердечный центр работает определенным образом и для своего развития нуждается в некоторых вещах. Если ум будет вмешиваться в работу этого центра, тот станет беспорядочным и хаотичным. У каждого человека сердечный центр стал абсолютно хаотичным, совершенно беспорядочным. Конечно, первым делом гнев должен быть трансформирован — но он не должен быть уничтожен.
Итак, первый ключ к тому, чтобы подтянуть струны сердца: необходимо развивать все проявления сердца; ни одно из них не должно быть уничтожено. Вы можете быть немного озадачены: человеку нужно развивать гнев? Я говорю вам, что человеку непременно нужно развивать гнев, потому что однажды гнев сможет быть трансформирован и станет состраданием. В противном случае сострадание не сможет возникнуть. Если вы прочтете жизнеописания самых сострадательных людей в мире, то обнаружите, что в молодости они были очень вспыльчивы. Гнев имеет свое собственное достоинство и свою собственную гордость. Если вы прочтете жизнеописания величайших в мире людей, давших обет безбрачия, то обнаружите, что в молодости они были очень сексуальны.
Ганди дал обет безбрачия и стал великим человеком только потому, что в молодости он был очень сексуальным. Когда умирал отец Ганди, врачи сказали ему, что отец не переживет этой ночи, но даже в эту ночь Ганди не смог удержаться и быть в отдалении от своей жены. Это была последняя ночь в жизни его отца, было бы очень естественно остаться с ним. Это было последнее прощание, он видел отца в последний раз — но в середине ночи Ганди пошел к своей жене. Его отец умер, в то время как Ганди был в постели с женой. Это стало сильнейшим потрясением для его ума — из-за него развилось безбрачие Ганди. Это потрясение превратило всю энергию этого чрезвычайно сексуального ума в желание безбрачия.
Как это могло произойти? Это могло произойти, потому что энергия всегда нейтральна, возможно только изменение направления. Энергия, которая текла по направлению к сексу, начала течь в обратном направлении.
Если уже есть много энергии, она может течь в любом другом направлении, но если энергии нет, то нет ничего, что могло бы хоть куда-то двигаться. Что будет двигаться?
Все энергии должны развиваться правильно. Моральные учения превратили человека в очень жалкое и бессильное существо. В прошлом люди ощущали жизнь глубже, чем вы.
Двое юношей-раджпутов явились ко двору короля Акбара. Они были братьями. Придя к Акбару, они сказали:
— Мы ищем работу.
Акбар спросил:
— Что вы умеете делать?
Они ответили:
— Мы ничего не умеем делать, но мы храбрые люди. Мы можем тебе пригодиться.
Акбар сказал:
— У вас есть сертификат храбрости? Какое у вас есть доказательство того, что вы храбрые?
Браться засмеялись и сказали:
— Разве может быть сертификат храбрости? Мы — храбрые!
Акбар ответил:
— Вы не можете получить работу без сертификата.
Они снова засмеялись, выхватили свои мечи и в ту же секунду вонзили их друг другу в грудь. Акбар был потрясен. Оба юноши лежали на земле, истекая кровью, — но они смеялись! Они сказали:
— Акбар, ты не знаешь, что может быть только один сертификат храбрости, и это — смерть. Не может быть другого сертификата. — И оба они умерли.
На глазах у Акбара появились слезы. Он не мог даже представить, что такое могло случиться. Он позвал одного из своих военачальников-раджпутов и сказал ему:
— Произошел очень тяжелый несчастный случай: двое юношей-раджпутов убили друг друга. Я лишь потребовал у них сертификат!
