Поэтому во всех армиях мира секс подавляется. Американские солдаты постоянно попадают в трудные ситуации просто потому, что впервые в истории в армии США был снят запрет на сексуальные контакты. Американские солдаты не могут победить, им уготовано поражение. Что бы они ни делали, куда бы они ни направлялись, они везде будут терпеть поражение, а причина в том, что американский солдат — новый феномен в мире — не озабочен сексуально. Он не смог победить русских, он не смог победить даже вьетнамцев. Несчастные вьетнамцы победили самую великую мировую державу из всех когда-либо существовавших на земле только потому, что подавляемый секс делает человека очень опасным, просто одержимым. Он рвет и мечет, его внутренняя агрессия ищет выход.
Неозабоченный сексом человек не стремится убивать. Наоборот, армейские исследования показывают, что по меньшей мере тридцать процентов солдат не воспользовались оружием во время войны. Тридцать процентов — это немало. Тридцать процентов солдат просто идут на передовую, а потом возвращаются в расположение части, так никого и не убив. Как же они могут победить в войне? Они не агрессивны, у них нет желания убивать.
Страсть к убийству возникает тогда, когда секс слишком сильно подавляется. Существуют удивительные наблюдения, доказывающие, что процветающая, богатая, сексуально свободная страна может погибнуть от агрессии отсталого, бедного, репрессивного общества. Такой была судьба греческой цивилизации, такой была судьба римской цивилизации, такой станет судьба американской цивилизации. Я нахожу очень странным тот факт, что чем более развита страна, тем легче ее разорить дикарям, а все потому, что они сексуально подавлены. Они более отсталые, более глупы и продолжают слушать своих религиозных вождей.
Это случилось на последних Олимпийских играх. В американском секторе тренер Джон Мэк настраивал своего подопечного Майка «Буйвола» Флэмма.
«Знаешь, — сказал он, — тебе предстоит схватка с борцом из Грузии, одним из величайших борцов в мире. Но ты все равно сильнее его. Он терроризирует всех одним универсальным приемом — захватом. Стоит сопернику попасть в его объятия, и он обречен. Грузин использовал захваты в двадцати семи поединках, и в каждом соперник признавал себя побежденным в течение уже десяти секунд. Послушай, Буйвол. Ты должен быть предельно осторожным. Ни в коем случае не допускай, чтобы он применил свой коронный прием. Иначе ты пропал».
Буйвол внимательно слушал инструкции Мэка, мысленно готовясь к поединку. И вот схватка началась. Первые три минуты не принесли очков ни американцу, ни грузину. Зрители бурно реагировали на происходящее. И вдруг все затихли: Буйвол Флэмм оказался в объятиях соперника. Мэк понял, что матч проигран, и в мрачном настроении покинул зал. Уже оказавшись в коридоре, он все еще слышал приглушенные стоны Флэмма. И вдруг ему показалось, что рухнули стены: такого грохота и рева он не слышал за всю свою долгую спортивную жизнь. Трибуны буквально неистовствовали. Мэк понял, что Буйвол победил, но никак не мог в это поверить. Могло ли произойти невероятное?
Минуту спустя в комнату вбежал взволнованный Флэмм. Тренер обнял его и воскликнул: «Черт побери, Буйвол! Не могу поверить, что ты смог вырваться из этих железных лап!»
«Он зажал меня в такие тиски, — выдавил из себя Флэмм, — что, ей богу, в жизни я не испытывал подобной боли. Я боялся, что он переломает мне кости. Уже начинал терять сознание. И вдруг, как во сне, увидел перед собой… яйца. В отчаянии я изловчился и укусил их. Ты не поверишь Мэк, на что способен мужик, когда он кусает свои собственные яйца!»
Человек наделен огромным потенциалом; ему открыты врата мира будды. Каждый рождается, чтобы быть буддой — хозяином, а не рабом. Но лишь немногие сумели реализовать этот потенциал. Миллионам не удается этого сделать, ибо они абсолютно уверены, что уже достигли своего максимума.
Жизнь — это всего лишь возможность для роста, для самореализации, для процветания. Сама по себе жизнь пуста; и только творчество способно наполнить ее содержанием. Ты чувствуешь в сердце песню, которую нужно спеть, танец, который нужно станцевать. Но танец этот невидимый, а песня… даже ты ее еще не слышал. Она спрятана в самой глубине твоей души и ее нужно извлечь на поверхность, озвучить.
Вот что я подразумеваю под самоактуализацией. Редко кто сублимирует свою жизнь в рост, в долгое путешествие актуализации, становясь тем, кем его задумала природа. На Востоке мы назвали такого человека Буддой; на Западе его нарекли Христом. Слово христос означает то же самое, что и будда , то есть того, кто вернулся домой.
Все мы — скитальцы в поисках дома, но этот поиск мы ведем очень неосознанно, бредем в темноте, не понимая, что мы там ищем, кто мы, куда идем. Подобно облаку, мы плывем туда, куда дует ветер, полностью отдаваясь воле случая. Мы считаем, что так и нужно, ведь миллионы людей вокруг нас делают то же самое, а миллионы не могут ошибаться. Вот в чем заключается твоя логика, и эта логика фундаментально ошибочна: миллионы могут ошибаться. Человек не ошибается очень редко; очень редко он осознает истину. Миллионы живут во лжи и лицемерии. Их жизнь очень поверхностна; они живут на периферии, не догадываясь о существовании центра. А в центре есть все, ведь центр — это царство Божие.
Для того чтобы войти в мир будды, нужно, прежде всего, осознать свой неограниченный потенциал, понять, что до сегодняшнего дня ты жил бессознательно, просто растрачивая свою жизнь.
Пора становиться осознающим; только так можно достичь просветления. Это совсем не просто. Проще оставаться неосознающим, ведь для этого не требуется умственных усилий. Это под силу любому идиоту; и все идиоты так и живут. Легко все сваливать на случай — тогда ты не несешь никакой ответственности за происходящее. Тогда виноватым может стать кто угодно: мать, отец, родители, судьба, Господь, общество, экономический уклад, государство, церковь… Намного легче постоянно увиливать от ответственности.
Быть осознающим — значит переложить всю ответственность на свои плечи. Ответственность — это начало мира будды.
Говоря об ответственности, я не имею в виду обычное значение этого слова: обязанность. Я говорю о его настоящем, истинном значении — способности отвечать. Вот что я имею в виду. А это возможно лишь тогда, когда ты осознаешь происходящее. Спящий не может адекватно реагировать. Птицы поют, но ты их не слышишь; цветы распустились, но ты не видишь их красоты, не видишь их жизнерадостного танца, не чувствуешь их аромата.
Быть ответственным — значит быть осознающим. Быть ответственным — значит быть заботливым. Необходимо максимально осознавать свои действия. Даже в мелочах, в привычных ситуациях — во время прогулки на улице, во время еды или принятия душа — нельзя допускать машинальности. Действуй с полным осознанием происходящего.
Постепенно твои действия начнут озаряться светом; они начнут накапливаться внутри тебя, пока не произойдет… взрыв. Семя лопнуло, потенциал раскрылся. Ты уже больше не семя, ты — цветок лотоса, золотой лотос, лотос с тысячью лепестков.
Это время великого благословения; Будда называл его нирваной. Появился просветленный человек. Больше нечего достигать, некуда двигаться. Можно отдохнуть, расслабиться — путешествие окончено. В этот момент рождается безграничная радость, всепоглощающий экстаз.
Но нужно начинать с самого начала.
Запад дал миру Аристотеля, Ницше, Хайдеггера, Камю, Бердяева, Марселя и Сартра. В состоянии ли он сам породить будд или для этого необходимо единение с восточным сознанием?
Сознание будды не принадлежит ни Западу, ни Востоку. Оно не имеет отношения к географии или истории, оно не имеет отношения к уму как таковому. Ум может быть восточным, западным, индийским, китайским, японским, немецким, но глубинное чистое сознание просто напоминает чистое небо — его невозможно идентифицировать с чем-то, ибо оно необусловлено, не засорено предрассудками.
Что такое Восток и что такое Запад? Это все предрассудки, разного рода предрассудки. Кто такой индус и кто такой еврей? Это различные виды обусловленности. Это названия болезней. Здоровье не принадлежит ни Западу, ни Востоку.
Не успеет ребенок родиться, как он фазу попадает в кабалу обусловленности. Это происходит очень тонко, очень незаметно. Прямо или косвенно, мы начинаем облекать ребенка в какую-то форму. Он будет говорить на определенном языке, а каждый язык имеет свои мыслительные структуры, каждый язык имеет свои уникальные черты. Поэтому иногда невозможно сделать перевод с одного языка на другой, в другом языке можно даже не найти соответствующего слова; возможно, в другом языке реальность передается совсем по-иному. Жизнь многогранна; но люди смотрят на нее однобоко, а ведь ее можно видеть во всем многообразии.
