Относитесь серьезно только к одному: все больше и больше осознавайте свое сонное состояние. И все мои усилия здесь, сутры и шутки, это не что иное, как способ вас разбудить. Иногда анекдот может разбудить вас с большей легкостью, чем серьезная сутра, потому что, слушая серьезную сутру, вы склонны впадать в еще более глубокий сон — это так серьезно, что вас этим не разбудить. Но анекдот так легок, что вам не хочется его пропускать, и вы внимательно слушаете.
А между шутками я забрасываю в ваши головы некоторые опасные вещи — просто маленькие бомбы, между анекдотами! Главное, помни, что шутки нужно принимать всерьез, а остальное оставь мне — я позабочусь об остальном. Если ты не спишь хотя бы между двумя шутками, между этими двумя шутками я брошу внутрь тебя бомбу, которая рано или поздно взорвется. И как только она взорвется, с тобой будет покончено!
Достаточно на сегодня.
Первый вопрос:
Ошо,
Я — судья. Есть ли у меня какой-то шанс войти в нирвану? Если ты ответишь «нет», тогда я могу сменить профессию — я могу стать врачом. У меня также есть образование гомеопата.
Нет никаких упоминаний о том, чтобы судья когда-либо входил в нирвану. Из-за тебя мне опять пришлось всю ночь читать Хроники Акаши! Я смог найти в них только одно:
Сатана и святой Петр решили провести в раю футбольный матч. Ад должен был играть против рая.
Когда все было подготовлено, святой Петр сказал сатане:
— Послушай, я не могу быть с тобой нечестным. Нет ни малейшей возможности, чтобы ваша команда выиграла. Все футболисты — это простые, бедные люди, и когда они умирают, все они отправляются в рай. В раю полно футболистов.
— Благодарю тебя за честность, — ответил сатана, — но не беспокойся, мы сможем за себя постоять.
Когда святой Петр ушел, секретарь сатаны говорит:
— Святой Петр прав — мы проиграем. Все хорошие футболисты отправляются в рай.
— Не волнуйся, — отвечает сатана, — а куда, по-твоему, отправляются все судьи?
И смена профессии судьи на врача тебе тоже не поможет! Об этом тоже есть упоминание в Хрониках Акаши.
К дверям рая подходит врач. Святой Петр смотрит на парня, спрашивает о его профессии и говорит:
— Ты ошибся дверью, сынок. Пожалуйста, отправляйся в ад.
Врач озадачен. Он выглядит очень смущенно.
— Но я сначала и пошел туда, — говорит он, — а они сказали: «Иди в другую дверь».
— Я знаю, — говорит святой Петр, — они имели в виду заднюю дверь.
— Но почему? — спрашивает врач.
— Это вход для поставщиков.
Это не поможет. Почему бы тебе не стать саньясином? Тогда не будет нужды беспокоиться о нирване, потому что ты сразу же войдешь в нее. Тогда это уже не будет вопросом завтрашнего дня. Можешь посмотреть на моих саньясинов. Никто не волнуется из-за нирваны — они уже находятся в ней. Быть саньясином — значит быть в нирване. Саньясину не нужно входить в нирвану, нирвана входит в него. Поэтому где бы он ни был, он в нирване. Вы можете бросить его в ад, но он будет в нирване, это абсолютно ничего не изменит. Если ваша нирвана зависит от определенных условий, то это не такая уж и нирвана.
Нирвана — это состояние безусловного принятия. Где бы вы ни находились, если вы можете принимать свою жизнь всецело, с радостью, с благодарностью, если вы воспринимаете свою жизнь как дар, тогда нирвана никогда не будет проблемой. Проблема возникает только из-за того, что вы не принимаете свою жизнь, отвергаете жизнь. И в тот момент, когда вы отвергаете жизнь, вы начинаете искать какую-нибудь другую жизнь, и вы начинаете переживать о том, будет ли она лучше, чем эта, или нет. Она может оказаться хуже. Вот что такое ад: страх перед худшей жизнью, чем эта. А нирвана — это жадность до лучшей жизни, чем эта. Но нет никакой другой жизни, нет ни ада, ни рая. Только дураков интересуют подобные вещи.
Но так как ты индус, ты воспитан на географической концепции рая где-то наверху и ада где-то внизу. На самом деле, нет никакого «внизу» и никакого «наверху». Существование безгранично, беспредельно, нет никакого дна, и нет никакой крыши. Что-то может быть над крышей Будда-холла, например, вот этот пролетающий самолет — это «наверху». Вы находитесь под крышей, то есть «внизу», пол — под вами, а земля — под полом. Но у существования нет ни крыши, ни дна, оно беспредельно со всех сторон.
То, что говорится об аде в индуистских писаниях, это не что иное, как рассказ об Америке! Если прямо сейчас ты выкопаешь яму там, где сидишь, и будешь продолжать копать, то достигнешь Америки, потому что Земля круглая. Но американцы тоже думают, что ад географически находится внизу. И если они посмотрят в дыру, ты будешь в аду. Ты будешь думать, что они в аду, а они будут думать, что ты в аду. И только мои саньясины будут смеяться над всем происходящим. Кто наверху, а кто внизу?
Эти представления об аде и рае не имеют никакого отношения к географии и пространству, и они также не имеют никакого отношения ко времени. Так что это не вопрос завтрашнего дня, не вопрос чего-то после смерти — это вопрос понимания, вопрос медитации, вопрос того, чтобы стать совершенно тихим, здесь-и-сейчас. Нет другого места, кроме здесь, и нет другого времени, кроме сейчас. Эти два слова вмещают в себе все существование: сейчас, здесь.
Свами Рама Тиртха рассказывал одну красивую притчу:
Жил один философ, он был абсолютным атеистом и постоянно вел споры против Бога. Двадцать четыре часа в сутки он был озабочен тем, как уничтожить идею Бога. Кто бы к нему ни приходил, он непременно пытался его убедить.
На стене его гостиной большими буквами было написано: «Бога нигде нет» («God is nowhere»), — просто, чтобы начать с кем-нибудь спор. Кто бы ни был его гостем, он не мог не спросить: «Что вы хотели сказать, написав это?» Не увидеть это было невозможно — такие большие буквы, написанные жирным шрифтом: «Бога нигде нет». Каждый непременно спрашивал: «Бога нигде нет? Что вы имеете в виду? Вы атеист?» И этого было достаточно, чтобы завязался спор. А он хорошо владел искусством спора.
Атеисты всегда более умелы в том, что касается ведения споров, чем теисты. Теисты — верующие, это доверчивые люди. Атеисты верят в логику и ни во что другое, а логика умеет только отрицать. У логики нет ни малейшего представления о том, как говорить «да». В уме логика не существует слова «да», есть только «нет».
Потом у великого атеиста родился ребенок, и ребенок учился читать. Ему было трудно прочитать целиком слово nowhere («нигде»), оно было такое длинное. Однажды он пытался прочесть надпись «God is nowhere» и, видя, что слово слишком длинное, разделил его на два — получилось «God is now here» («Бог сейчас здесь»). «Nowhere» («нигде») превратилось в «now here» («сейчас здесь»)! А философ, должно быть, пребывал в неком прекрасном пространстве, в молчаливом пространстве, и он начал размышлять о сейчас и здесь, его заинтересовал феномен сейчас и здесь. «Что такое „сейчас“? Что это значит?» Он никогда не переживал на своем опыте сейчас и никогда не переживал здесь.
Так обстоят дела с миллионами людей в мире: они думают о вчера и о завтра и никогда не проживают сейчас. Они думают о любом другом месте — но никогда не думают, никогда не ощущают, никогда не познают того, что значит быть здесь.
Этот ребенок открыл двери в величайшую тайну жизни. Философ забыл о Боге, забыл о спорах о Боге, весь его интерес начал вращаться вокруг сейчас и здесь.
А существует только один способ узнать, что такое сейчас и что такое здесь — это медитация. Нужно стать очень тихим, потому что ум всегда движется либо назад, либо вперед, он перемещается либо в область воспоминаний, либо в область воображения. Он никогда не остается здесь, он никогда не остается сейчас по той простой причине, что быть сейчас означает смерть для ума. Он боится сейчас, боится настоящего.
Мало-помалу философ обучился искусству быть здесь и сейчас. И в тот день, когда ему удалось быть сейчас и здесь, он получил переживание Бога.
Я предлагаю тебе забыть про нирвану. Нирвана означает что-то такое, что случится после жизни — пусть это тебя не заботит. Пусть тебя заботит этот момент, потому что это единственный истинный момент, который существует — войди в него. И само это вхождение станет вхождением в нирвану. А как только ты найдешь ее, никто уже не сможет ее у тебя отнять.
Тогда ты можешь оставаться судьей, можешь стать врачом, можешь быть, кем тебе захочется, — это не имеет значения. Есть великолепные истории...
В одной китайской притче говорится:
Лао-цзы имел обыкновение отправлять своих учеников поучиться искусству медитации у мясника. Ученики были очень озадачены — почему у мясника? И Лао-цзы говорил: «Пойдите и посмотрите. Этот человек живет именно так, как до$лжно, всегда здесь и сейчас. Не имеет значения, чем он занимается. Он вовсе не делатель, он просто наблюдатель, свидетель. Он лишь играет роль — он играет роль мясника».
