Сложность заключается в том, что поведенческий сценарий имитирует осознанное, не-автоматическое поведение. Человек давно привык к этой жизни и научился рационализировать совершаемые поступки, объяснять самому себе их значение и смысл. Иными словами, мы научились маскировать собственную бессознательность. Если нам не хватает сознательных целей, ценностей и мотивов, мы с удивительной легкостью изобретаем новые.
И все это — лишь для того, чтобы утаить от самих себя иррациональную сущность множества ежедневных действий.
Будем также иметь в виду то любопытное обстоятельство, что поведенческий сценарий вполне может быть направлен на достижение цели, отличной от того, к чему нас призывает разум или простой здравый смысл. И вовсе не потому, что сценарий и ratio находятся в состоянии скрытого противоборства или логической оппозиции. Здесь нет фундаментального конфликта, поскольку и разум, и поведенческий сценарий — это аспекты единого механизма тоналя.
Проблема в другом.
Сценарий, с его элементами неосознаваемого, рефлекторного, автоматического, отзывается в первую очередь на переживаемые чувства и эмоциональные реакции. Цель всей психологической «конструкции», именуемой «поведенческий сценарий», заключается не в совершении работы (во благо себе или во благо роду человеческому). Цель очень простая — разрядить напряжение или получить удовольствие. Идеальный вариант (к несчастью, редко достижимый) — сочетание и того и другого. На языке Фрейда поведенческий сценарий — это хитроумный компромисс в вечной борьбе между Ид и Эго.
В основном, социально адаптированный индивид живет не чувствами и эмоциями, а разумом. В результате мы наблюдаем более чем странную ситуацию. Разум, в основном, игнорирует чувства и эмоции, ибо не способен оперировать столь аморфным материалом, который не подчиняется однозначным закономерностям. Зато разум весьма креативен, когда надо построить концепцию, конструкцию и т. п. В итоге большинству из нас кажется, что они живут осмысленной жизнью, имеют цель и множество задач, которые необходимо решить. Но эти люди почему-то не чувствуют себя счастливыми.
Почему? Их «поведенческий сценарий» вытеснен и лишь время от времени прорывается в виде странных реакций, нерациональных поступков и прочих приступов своеобразного «безумия».
Психотехническая работа с поведенческим сценарием — длительный процесс, который заключается в постепенном разворачивании неосознаваемых содержаний. Практикующий нагуалист посвящает этому делу большую часть времени, отведенную под двенадцать этапов психоэнергетической дисциплины, которую я пытаюсь последовательно описать в этом разделе. Полное раскрытие поведенческого сценария для осознания — это и есть завершение психической трансформации личности, которое происходит на десятом этапе описываемой здесь психоэнергетической работы.
Таким образом, освобождение от сценария — это полное освобождение от так называемой «человеческой судьбы».
Все дальнейшие события на этом Пути заключаются в беспредельном странствии осознания по океану больших эманаций Вселенной и завершении начатых телесно-энергетических трансформаций, что окончательно изменяет онтологический статус практика — то есть, приводит его в состояние иной, прежде неведомой «формы сознательной жизни». Эта иная «форма», как утверждали магические учителя Кастанеды, достигается на пике своеобразного психоэнергетического «взрыва». Согласно традиции, видящие толтеки называют мгновенный акт тотальной трансформации нашей природы «сгоранием в огне изнутри».
3.2.1. Разрушение «пузыря восприятия»
Первые психотехнические усилия, ведущие к Трансформации, мы осуществляем на третьем и четвертом этапах данной практики. Цель этого раздела — разрушение «пузыря восприятия», который всегда был для человека чем-то незыблемым и неизменным. Более того, мы изначально живем внутри некой замкнутой на себе парадигмы — здесь даже мысль о трансформации воспринимаемого мира и воспринимающего субъекта не может возникнуть.
Если использовать описание Кастанеды и его «магический» язык, то изменения, которых добивается практик на третьем и на четвертом этапе дисциплины, можно описать следующим образом: систематически и последовательно применяя техники неделания, практикующий уменьшает фиксацию точки сборки в привычной позиции. Рано или поздно наступает момент, когда длительность психотехнической тренировки радикально изменяет качество переживаемого опыта. В результате этих изменений «пузырь восприятия» теряет стабильность и предсказуемость своих свойств. Мир становится странным и как бы «магическим». На самом деле, причудливые метаморфозы восприятия свидетельствуют лишь о том, что точка сборки воспринимателя то и дело смещается, реагируя на внутренние и внешние возмущения энергетических полей. Жесткая фиксация, сопровождавшая положение точки сборки большую часть сознательной жизни, превратилась в крайне чувствительную нить полевого напряжения. Длительная практика неделания сделала воспринимаемый мир пластичным и изменчивым, резко усилила чувствительность к раздражителям любой природы — вплоть до сублиминальных сигналов, которые мы чаще всего не замечаем, и «запредельных» сигналов, источник которых, возможно, скрывается в ином пространстве и времени.
Так или иначе, все эти впечатляющие перемены происходят благодаря систематическому использованию техники неделания. Как известно, прежде чем построить «новый мир» и «нового себя» в этом мире, необходимо разрушить все старое, существующее благодаря бесконечной инерции природной стихии. А неделание — замечательный инструмент разрушения любых ригидных психоэнергетических структур.
Когда практик впервые обращается к неделанию каких-то психических содержаний, то разрушение реактивных последовательностей (т. н. «реактивных цепочек») становится первым и соответственно простым мероприятием. Произвольное внимание с относительной легкостью вторгается в психический материал, который обрел функциональное единство благодаря совокупности условных рефлексов. Сама природа активного осознания может ослабить рефлекторные соединения, связывающие компоненты реактивной последовательности. Ибо мы привлекаем к данной работе определенное возбуждение внимания.
Выражаясь коротко, достаточно назвать это возбуждение «вниманием сталкера». Однако, стоит более подробно рассмотреть, каков механизм этого типа внимания, в чем заключаются его характерные свойства, какие действия он осуществляет и в какой последовательности.
(а) Все условные рефлексы функционируют как неосознаваемые элементы психики. Более того, они избегают активного осознания и маскируют свои действия, скрываясь за надуманными рационализациями. Активное осознание и рефлекторная «связка» не могут одновременно существовать в одном локусе психического пространства.
(б) Активное осознание занято, прежде всего, непосредственным наблюдением. Под «непосредственностью» наблюдения я понимаю отсутствие тех элементов, которые в обычном восприятии исполняют роль «посредника» между наблюдателем и наблюдаемым. Это — описание того или иного рода, изображение, модель или концепция. Активное осознание знает только один вид опыта — сосредоточенное переживание. Важно учитывать, что привычный «посредник» между наблюдателем и наблюдаемым участком Реальности не проявляет своего участия в перцептивном процессе с той очевидностью, которую мы от него ожидаем. Присутствие описания (изображения) в процессе наблюдения становится заметным, когда мы переживаем какое-либо отношение к исследуемому материалу или спонтанно оцениваем его по тому или иному признаку. Наблюдение перестает быть непосредственным, а осознание — превращается в обычную внимательность.
(в) Если активное осознание ставит перед собой конкретную исследовательскую задачу (т. е. становится собственно «сталкерским»), оно изолирует целевую область. Все, что не входит в целевую область, устраняется из сферы осознавания и размещается в неразличимом «психическом фоне». Именно на этом этапе неосознаваемый прежде материал (например, «связка», работающая благодаря тому или иному условному рефлексу) испытывает невыносимое давление. Активное осознание включает в себя мощное силовое поле, содержанием которого является не только наблюдаемый участок Реальности, но и некоторые важные точки, создающие «контекст», внутри которого происходит энергетический метаболизм. Такими точками являются: Я как центр самовосприятия, осознание точки Я и самого процесса осознавания, семантическое ядро, являющееся носителем главных смыслов конкретной личности. В этих условиях автоматизм, испытывающий давление внешних смыслов, способных к развитию и самоизменению, неминуемо оказывается на грани разрушения.
