Христианство предлагает иной путь. Этот путь и труднее, и легче. Христос говорит: «Отдайте Мне все. Мне не нужно столько-то вашего времени, столько-то ваших денег или вашего труда; Я хочу вас. Я пришел не для того, чтобы мучить ваше природное «я», но для того, чтобы умертвить его. Никакие полумеры здесь не помогут. Я не хочу отрубать ветвь здесь, ветвь там, Я хочу срубить все дерево. Я не хочу сверлить зуб, или ставить на него коронку, или заполнять в нем дупло. Я хочу удалить его. Передайте Мне все ваше «я» безраздельно, со всеми желаниями, как невинными, так и порочными, полный набор. Я дам вам взамен новое «я». Фактически, Я дам Самого Себя, и все Мое станет вашим».
Это и труднее, и легче, чем то, что стараемся делать мы. Я надеюсь, вы заметили, что Сам Христос иногда описывает христианский путь как очень трудный, а иногда — как очень легкий. Он говорит: «Возьми свой крест», и это звучит как призыв к мученической смерти в каком-нибудь концлагере. Но в следующий момент Он говорит: «...иго Мое благо, и бремя Мое легко». Нетрудно понять, почему и то, и другое справедливо.
Учителя могут сказать вам, что самый ленивый ученик в классе — это тот, кто работает упорнее всех в конце учебного года. Они не шутят. Если вы дадите двум ученикам доказать какую-то геометрическую теорему, тот, кто готов приступить к делу, постарается понять ее. Ленивый ученик пытается зазубрить ее на память, потому что в данный момент это требует меньше усилий. Но шесть месяцев спустя, когда они начнут готовиться к экзаменам, лентяю придется провести много мучительных часов над тем, что прилежный ученик легко и с удовольствием выполнит за несколько минут. В конечном итоге лентяю приходится работать больше.
Или давайте взглянем на эту ситуацию с другой стороны. В сражении или при восхождении на гору порой необходимо предпринять какое-то действие, которое требует усилий и мужества. Однако в конечном итоге оно же обеспечит наибольшую безопасность. Если вы этого не сделаете, то несколькими часами позднее окажетесь в большей опасности. Трусливый поступок будет и самым опасным.
Именно так обстоит дело в христианстве. Ужасно, почти невозможно отдать всего себя — все свои желания и все заботы о себе в руки Христа. Но это гораздо легче, чем то, что стараемся делать мы сами. Ибо мы стараемся остаться, так сказать, «самими собою», не отказываемся от личного счастья как от главной цели в жизни и в то же время пытаемся быть «хорошими». Мы все стараемся не препятствовать уму своему и сердцу сосредоточиваться на мечтах о богатстве, на честолюбивых планах, на стремлении к удовольствиям — и надеемся, несмотря на это, вести себя честно, целомудренно и скромно. И это именно то, против чего предостерегал нас Христос. Он говорил, что смоквы не растут на терновнике. Поле, засеянное травой, не принесет урожая пшеницы. Если вы будете регулярно косить траву, вам удастся сохранить ее короткой. Но пшеницы это поле все-таки не произведет. Чтобы такое поле дало пшеницу, в нем необходимо произвести изменения; его надо глубоко перепахать и засеять заново.
Вот почему подлинная проблема христианской жизни возникает там, где люди обычно не думают столкнуться с ней. Возникает она в тот самый момент, когда мы просыпаемся поутру. Все наши желания и надежды, связанные с новым днем, набрасываются на нас как дикие звери. И каждое утро наша первая обязанность — в том, чтобы попросту прогнать их; мы должны прислушаться к другому голосу, принять другую точку зрения, позволить, чтобы нас заполнил поток другой, более великой, более сильной и более спокойной жизни. И так целый день: мы сдерживаем свои естественные капризы и волнения, вступаем в полосу, защищенную от ветра.
Вначале, обретя подобное состояние духа, вы сумеете сохранять его лишь несколько минут. Но в эти минуты по всему нашему физико-духовному организму распространяется жизнь нового типа, потому что мы позволяем Ему совершать в нас работу. Есть разница между масляной краской, которая покрывает только поверхность, и красителем, пропитывающим окрашенный предмет насквозь. Христос никогда не произносил неясных идеалистических фраз. Говоря: «Будьте совершенны», Он имел в виду именно это. Он подразумевал, что мы должны подвергнуться полному курсу лечения. Это трудно; но компромисса, которого мы жаждем, достичь несравненно труднее, это просто невозможно. Яйцу, вероятно, трудно превратиться в птицу; однако ему несравненно труднее научиться летать, оставаясь яйцом. Мы с вами подобны яйцу. Но мы не можем бесконечно оставаться обыкновенным, порядочным яйцом. Либо мы вылупимся из него, либо оно испортится.
А теперь позвольте мне повторить то, что я сказал прежде: в этом и состоит все христианство; больше в нем нет ничего. Допускаю, что это может вызвать сильное недоумение. Ведь такой очевидной представляется мысль, что у церкви множество других забот: образование, возведение новых зданий, миссионерская работа, службы. Очевидно и то, что многими заботами обременено государство: это проблемы обороны, политики, экономики и многое другое. Но на самом деле все гораздо проще. Государство существует лишь для того, чтобы обеспечивать и защищать обычное человеческое благополучие в этой жизни. Муж и жена, беседующие у камина, друзья, играющие в карты в пивном баре, человек, читающий книгу в своей комнате или работающий в своем саду, ради защиты всего этого и существует государство. Все законы, парламенты, армии, суды, полиция, экономика имеют смысл только в том случае, если они помогают все это продлить и защитить. А иначе они оборачиваются лишь тратой времени и денег.
Что касается церкви, то она существует только для того, чтобы привлекать людей к Христу, формировать из них маленьких Христов. Если она этого не делает, все кафедральные соборы, все священство, все миссионерские организации, проповеди, даже сама Библия сведутся лишь к пустой трате времени. Бог стал человеком именно ради этой цели. И знаете что? Может быть, только ради этого и была создана Вселенная. В Библии говорится, что она была создана для Христа и что все должно соединиться в Нем. Я думаю, никто из нас не в состоянии понять, как все это произойдет в масштабе Вселенной. Мы не знаем, что живет (если там вообще что-нибудь живет) в тех частях ее, которые удалены от Земли на многие миллионы километров. Даже на этой Земле мы не знаем, что произойдет со всем остальным, кроме человека. Но чего, собственно, мы ожидали? Нам показана только та часть плана, которая касается нас. Иногда я люблю себе представить, как все будет с другими существами и предметами. Мне кажется, высшие животные в каком-то смысле сблизятся с человеком благодаря его любви к ним и тому, что он делает их (как это и в самом деле происходит) гораздо более очеловеченными, чем они были бы, не существуй на Земле человека и всей его деятельности. Я даже улавливаю какой-то смысл в подтягивании неодушевленных вещей и растений к человеку, по мере того как он пользуется ими и оценивает их. Если бы иные миры были населены разумными существами, и те могли бы проделывать это со своими мирами. И может быть, когда разумные существа войдут в Христа, они, в этом смысле, принесут с собой в Него и все остальное. Но я не знаю, как все это произойдет на самом деле, и могу лишь делиться своими догадками.
Нам сказано только о том, как мы, люди, соединимся в Христе; как мы станем частью того удивительного дара, который молодой Князь Вселенной хочет преподнести Своему Отцу, — дара, который есть Он Сам и, следовательно, мы в Нем. Только для этого мы и созданы. В Библии есть странные, волнующие намеки на то, что когда мы соединимся с Ним и в Нем, многое в природе начнет обретать свой первоначальный, верный смысл. Страшный сон окончится; наступит утро.
Многих, оказывается, смутило то, что я сказал в предыдущей главе о словах нашего Господа: «Будьте совершенны». Некоторые, видимо, полагают, что эти слова означают: «Пока вы не станете совершенными, Я не буду вам помогать»; поскольку мы не в состоянии стать совершенными, наше положение безнадежно. Но я не думаю, чтобы это было так. Мне представляется, Господь имел в виду следующее: «Я стану помогать вам лишь в одном — в достижении совершенства. Возможно, вас устраивает что-нибудь поменьше, но Я не дам вам ничего меньше этого».
Позвольте мне пояснить мою мысль. В детстве у меня часто болели зубы, и я знал: стоит пойти к маме — и она даст что-нибудь болеутоляющее и я смогу спокойно уснуть. Но я не шел к ней — по крайней мере, до тех пор, пока боль не становилась невыносимой. Я не шел к ней вот по какой причине: не сомневаясь в том, что она даст мне аспирин, я в то же время знал, что этим она не ограничится, а на следующее утро поведет меня к зубному врачу. Я не мог получить от нее того, что хотел и не получить чего-то большего, чего я вовсе не хотел. Все, к чему я стремился, — мгновенно избавиться от боли: но я не мог получить этого без последующей проверки всех моих зубов. А я знал этих зубных врачей! Знал, что они начнут копаться и в тех моих зубах, которые болеть не начинали. Как у нас говорят, дай им только палец, они всю руку отхватят.
