1) вопрос соответствует теме;
2) в вопросе различимо рациональное зерно;
3) ответ может быть интересен большинству.
Если вопрос нацелен лично задеть спикера, он совершенно не в тему, неясен и ответ на него мало интересен аудитории, мы можем позволить себе содержательно не отвечать. Но как-то реагировать обязаны в любом случае. Просто вышеперечисленные качества вопроса дают нам моральное право реагировать так, как мы посчитаем нужным.
Приведем обратный пример, когда спикер совершает ошибку и увиливает от вопроса, на который стоило дать содержательный ответ. Один из представителей ЛДПР, профессор МГУ А. Кобринский, задал М. Прохорову вопрос из серии «скелет в шкафу» на передаче «Поединок»:
Кобринский: Президент сейчас говорит, что нам надо возрождать духовность и вот эти, как их там (…) «духовные скрепы». Вот с вашим Куршевелем, с вашей пьянкой на «Авроре», вы всерьез думаете, что вы можете предложить людям возрождение духовных этих самых «скреп»?
Прохоров: Я просто думал, что профессор МГУ не читает бульварную прессу и не комментирует всякую фигню (…).
Кобринский: А что фигня из этого?
Прохоров: Вот то, что вы говорите…
Кобринский: Все фигня? И «Авроры» не было? И Куршевеля не было?
Прохоров: Куршевель, конечно, был. И я считаю, что это самый лучший горнолыжный курорт (…).
Соловьев (вмешивается): Так ответьте же тогда, что с «Авророй» и что с Куршевелем? (Смех в зале.)
Жириновский: Правильно, отдохнул, поиграл! (Аплодисменты в зале.)
Прохоров: Я за счет того, что вы тут рассказываете всякие желтые небылицы, я вам отвечу практически. Я создал самый лучший культурный фонд в России – фонд имени Михаила Прохорова (…) работают там профессиональные эксперты, возглавляет его моя сестра…
В чем ошибка спикера? В данном случае вопрос хоть и был провокационным, содержал рациональное зерно («Как вы предлагаете возрождать духовность?»). Кроме того, вопрос был хорошо понятен публике, и ответ на него интересовал зрителей. Игнорировать нельзя. То есть нельзя без какого-либо комментария на тему «Авроры» и Куршевеля сразу переходить к своей фактуре и своим ключевым сообщениям. Именно эту ошибку и допустил М. Прохоров, начав рассказ про свой фонд. Это выглядело как увиливание от вопроса.
Кстати, в чем отличие отказа от вопроса и увиливания от него? Увиливание происходит тогда, когда мы игнорируем то, что нельзя игнорировать. В случае вопроса «про Фому» (если он уместен, ясен и интересен другим) нужно начинать с «Фомы» и только после этого говорить про своего «Ерему». Если же вы сразу начинаете про «Ерему», всем очевидно, что вы юлите и выкручиваетесь. Стоит учесть, что прямой отказ отвечать с обоснованием причин – это тоже ответ. А увиливание – это когда спикер и не отказывается отвечать, и не отвечает на вопрос.
В случае с Прохоровым ведущему, в силу того, что он представляет интересы публики, пришлось повторить неудобную часть вопроса: «Так что с Куршевелем? Что с «Авророй»?» Когда вопрос (от лица публики!) приходится повторять несколько раз, это плохой сигнал: «Вы нас не слышите!» Аплодисменты звучат в адрес противников Прохорова. «Поединок» проигран с огромным отрывом – соответственно 38 тыс. против 118 тыс. голосов по результатам электронного голосования. Правда, был и другой «Поединок», где разрыв между Прохоровым и Жириновским составил всего несколько голосов в пользу последнего. Те же спикеры, тот же вопрос про «Аврору». Однако ответ выглядит гораздо лучше:
Соловьев: Скажите, что было на «Авроре»? Какое вы имеете к этому отношение? Как получилось так, что символ русского флота (а не только революционных матросов) стал связан негативным образом с вашим именем?
Прохоров: Я был приглашен туда как гость. Зашел на две минуты. Увидел то омерзение, которое там происходило, развернулся и ушел. Затем я писал письма главному военачальнику, который командует нашими моряками, с требованием передать музей городу. Меня никто не услышал! Там до сих пор происходят всякие пьянки и гулянки. Более того (…), я больше скажу, я специально выяснял, там даже порнофильмы снимали. То есть вообще мы дожили! Ничего святого не осталось!!! Надо немедленно отдавать этот музей городу, и я готов его финансировать!
Сразу замечу, что я плохо осведомлен о реальных событиях в Куршевеле и на «Авроре», впрочем, как и оппоненты Прохорова. Истина, скрытая от глаз, это вопрос совести конкретного человека. Здесь нас интересует только техника публичной самопрезентации. И вы наверняка обратили внимание на то, как построен более удачный ответ. Чем он принципиально отличается от менее удачного? Какова стратегия ответа на провокационные вопросы?
УВИЛИВАЛ ЛИ МИНИСТР ОТ ВОПРОСА ШКОЛЬНИКА?
Помните случай, описанный нами в главе 8, когда английский школьник Сэм Рэддингс в прямом эфире задал вопрос министру финансов Осборну: «Сколько будет 7×8?» Министр тогда прямо отказался отвечать: «О, я знаю, какую игру ты затеял! У меня есть правило в жизни – в такие игры не играть». Было ли это увиливание? Нет. Министр не только открыто заявил о своем отказе, но и упомянул причину – личное правило. Хотя, между нами говоря, можно было бы отказаться и более дипломатично, например: «Сэм, ты же знаешь! Семью восемь будет примерно столько же, сколько восемью семь! (с улыбкой). А если серьезно, меня так часто экзаменуют на работе, что, идя сюда, я надеялся отдохнуть… У тебя есть вопрос без проверки знаний?»
Уклоняться от зла и наносить добро
Должен ли спикер, отвечая на провокации, действовать по принципу «глаз за глаз»? Нет. Давать сдачи и мстить из чувства досады или злобы – удел слабых. Другое дело, что задача спикера в политических дискурсах – не только представить свои преимущества, но и высветить недостатки своих оппонентов. Это один из ключевых вопросов в голове потенциальных избирателей, который нужно постоянно адресовать. Каким образом? Сохраняя баланс уверенности и благожелательности:
– А правда ли, что вы такая сволочь?
– Да, и я постоянно совершенствуюсь, благодаря таким, как вы!
И, конечно, помня о том, что провокатор не входит в число слушателей, которых нужно убедить или переубедить.
Работа провокатора – поставлять нам поводы для общения с нашей аудиторией. А наша работа – пользоваться ими. Алгоритм реагирования на провокацию выглядит так:
1) обработка вопроса;
2) ответ по сути (если он уместен);
3) переход к ключевому сообщению.
Эта схема в общих чертах напоминает универсальную схему ответа на трудные вопросы, описанную в главе 6, не так ли? Однако в ней есть и принципиальные отличия. Во-первых, работая в «зеленой» и «желтой» зонах, мы стараемся сделать все возможное, чтобы дать точный ответ на вопрос. В «красной» зоне при некоторых условиях мы ответа не даем (выше мы эти условия описали). Во-вторых, в «зеленой» зоне вовсе не требуется обработка вопроса. В «желтой» зоне она требуется, но ее цель – подстройка к личности задающего вопрос и парафраз с целью выделения рационального зерна. В «красной» зоне цель обработки – уклонение от удара и восстановление психологического паритета между спрашивающим и отвечающим. Подробнее разницу в схемах ответа на каждый тип вопроса вы увидите на рисунке ниже.[41]
Техники реагирования на провокации
Если у вас хорошо подвешен язык и вы уловили общий подход к работе в «красной» зоне, то в критический момент вы за словом в карман не полезете. Однако часто мы понимаем, как реагировать «в целом», а конкретные слова на ум не приходят. Поэтому дальше я опишу семь проверенных способов оформить вашу реакцию с помощью словесных заготовок. По сути, это первые ваши слова в ответ на провокацию, выполняющие роль обработки вопроса и восстановления нарушенного паритета. Вы можете использовать эти техники по отдельности или в комбинации:
1) Вопросом на вопрос. Как известно, ведет беседу тот, кто задает вопросы. Поэтому, спрашивая спрашивающего, вы восстанавливаете психологический паритет. Для этого иногда достаточно спросить у провокатора его имя. Или попросить его версию ответа на его же вопрос (особенно если видно, что ответ у него в глазах светится). Или определить термин, назвать конкретных людей, обстоятельства места и времени:
• «Кто именно…?»
• «Где именно…?»
• «Вы могли бы назвать…?»
• «Простите, как вас зовут…?»
• «Иван, как бы вы ответили на моем месте?»
• «Как вы сами думаете?»
