Когда я говорю: примите себя, я не имею в виду ваш образ жизни - не пытайтесь понять меня превратно. Когда я говорю: примите себя, я говорю - отвергните все прочее, примите себя. Но вы, должно быть, все истолковали на свой лад. Вот так это и бывает... я не говорил того, что поняли вы.
Отвергните все, что навязано вам извне. Примите только вашу сокровенную сердцевину, которую вы принесли из иного мира, и тогда вы не будете чувствовать, что что-то упускаете. В тот момент, когда вы принимаете себя без всяких условий, внезапно происходит взрыв радости. Ваше существо начинает струиться, жизнь действительно становится экстатичной.
Друзья одного молодого человека подумали, что он умер, но он был просто в коме. Когда он начал подавать признаки жизни - как раз вовремя, чтобы избежать погребения,- его спросили: как это было - чувствовать себя мертвым.
"Мертвым!- воскликнул он.- Я не был мертвым. Я все время понимал, что происходит. И я также знал, что не умер, потому что мои ноги замерзли, и я чувствовал голод."
"Но почему ты решил, что ты все еще жив?"- спросил один любопытный человек.
"О, я знал, что если бы я попал на небеса, то не был бы голоден, и если я был в другом месте, мои ноги не мерзли бы."
Можно убедиться в том, что вы все еще живы: в желудке пусто и замерзли ноги. Просто встаньте и немножко пробегитесь.
Бедный, плохо образованный и неумеющий вести себя в обществе человек, влюбился в дочку миллионера. Она пригласила его на свою элегантную виллу, чтобы представить родителям. Богатая обстановка, слуги и все другие атрибуты роскоши нагнали на него страх, но кое-как ему все-таки удавалось вести себя непринужденно - до тех пор, пока не пришло время обедать. Сидя за массивным обеденным столом, разомлев от выпитого вина, он громко пукнул. Отец девушки поднял глаза и пристально посмотрел на собаку, которая лежала у его ног. "Ровер!"- произнес он угрожающе.
Бедняга был спасен, но через несколько минут повторилось то же, но уже громче. Отец посмотрел на собаку и громко крикнул: "Ровер!" Некоторое время спустя он опять пукнул. Отец пришел в ярость: "Ровер! Убирайся отсюда, пока он не наложил на тебя!"
Еще есть время - бегите из тюрьмы, в которую сами себя заключили! Требуется только немного смелости, немного риска. И запомните: вам нечего терять. Вы можете потерять только ваши цепи - вы можете потерять скуку, вы можете потерять это постоянное чувство внутри вас, что чего-то не хватает. Что есть еще такого, что можно потерять? Сойдите с проторенной дороги и примите ваше собственное бытие - вопреки Моисею, Иисусу, Будде, Махавиру, Кришне. Примите себя. Вы ответственны не перед Буддой или Заратустрой, Кабиром или Нанаком, вы ответственны только перед самим собой.
Будьте ответственны - и когда я использую слово "ответственность", то, пожалуйста, не истолковывайте его на свой лад. Я говорю не об обязанностях и обязательствах, я просто использую слово в буквальном смысле: ответствовать реальности, быть ответственным.
Вы, должно быть, жили безответственной жизнью, выполняя всякого рода обязанности, исполнения которых ждут от вас другие. Что здесь терять? Вам скучно - это хорошо. Вы упускаете суть, что вам еще нужно, чтобы вырваться из этой тюрьмы? Выпрыгните, из нее не оглядывайтесь назад!
Говорят: дважды подумай перед тем, как прыгнуть. Я же говорю: сначала прыгни, а потом думай, сколько хочешь!
- Бхагван, иногда, когда Вы говорите, жизнь представляется мне на манер грека Зорбы - есть, пить, веселиться, быть сильным и страстными,- тогда я думаю, что путь в этом. В другое время Вы говорите о том, что путь - это сидеть безмолвно, созерцательно и неподвижно, как монах. Кем же нам быть - Зорбами или монахами - и возможно ли соединение обоих? Я чувствую, что Вам удалось соединить противоположности, но можем ли мы быть обоими - Зорбами, движимыми страстью и желанием, и Буддами, бесстрастными, холодными и .спокойными?
Это высший синтез,- когда Зорба становится Буддой. Я стараюсь создать здесь не Зорбу-Грека, но Зорбу-Будду. Зорба - прекрасен, но что-то упускается. Ему принадлежит земля, но недостает небесного. Он земной, укорененный, как гигантский кедр, но у него нет крыльев. Он не может взлететь в небо. У него есть корни, но нет крыльев.
Есть, пить, веселиться- замечательно само по себе; в этом нет ничего плохого. Но этого недостаточно. Вы скоро устанете от этого. Невозможно просто есть, пить и веселиться. Вскоре коловращение веселья становится коловращением сожалений - потому что это повторение. Только очень посредственный ум может продолжать находить в этом счастье.
Если у вас есть хоть немного ума, то рано или поздно вы обнаружите полную тщетность всего этого. Как долго вы можете продолжать есть, пить и веселиться? Рано или поздно неизбежно возникнет вопрос: каков смысл всего этого? Зачем? Невозможно долго избегать этого вопроса. И если вы очень умны, то этот вопрос всегда здесь, не оставляет вас в покое, стучится в ваше сердце, вопрошает: ответь мне!- Зачем? И надо запомнить следующее: не те люди разочаровываются в жизни, которые бедны, голодают - нет. Они не могут разочароваться. Они еще не жили - как же они могут разочароваться? У них есть надежда. Бедный человек всегда надеется. Бедный человек всегда хочет, чтобы что-нибудь случилось, надеется, что что-то может произойти - если не сегодня, так завтра или послезавтра: если не в этой жизни, так в следующей.
Как вы думаете? Кто эти люди, описавшие небеса как плейбой клуб, кто эти люди? Голодавшие, бедные, упустившие свои жизни - они проецируют свои желания на небеса. На небесах текут реки вина... Кто эти люди, которые воображают реки вина? Должно быть, они упустили это здесь. Там есть деревья, исполняющие желания. Вы сидите под ними, и в тот момент, когда вы задумали желание, оно тотчас же исполняется. Ни одно мгновение не разделяет желание и его исполнение, нет никакого промежутка между желанием и исполнением. Это происходит моментально, тут же.
Кто эти люди?- Познавшие голод, они не имели возможности узнать прелести жизни. Как же они могут разочароваться в ней? У них не было опыта, а только через опыт приходит понимание абсолютной тщетности всего этого. Только Зорбы приходят к осознанию абсолютной тщетности такой жизни.
Будда сам был Зорбой. Ему были доступны все прекрасные женщины, которые были в его стране. Отец окружил его прелестными девушками. У него были самые красивые дворцы - разные для различных времен года. Он обладал всей роскошью, которая была возможна в те дни. Он жил жизнью Зорбы-Грека, именно поэтому он уже в двадцать один год полностью разочаровался. Он был очень умным человеком. Если бы он был посредственностью, то продолжал бы жить по-старому. Но вскоре он понял существенную вещь: это повторение, это одно и то же. Каждый день вы едите, каждый день занимаетесь любовью с женщиной... у него была каждый день новая женщина для любви. Но как долго? Вскоре он пресытился.
Опыт жизни очень горек. Она сладка только в воображении. В реальности она очень горька.
Он сбежал из дворца, и от женщин, и от богатств, и от роскоши, от всего... Поэтому я не против Зорбы-Грека, потому что Зорба-Грек - это сама основа Зорбы-Будды. Будда вырастает из этого опыта. Я целиком за этот мир, потому что я знаю, что другой мир может быть почувствован только через этот. Поэтому я не говорю, что его следует избегать, я не скажу вам: станьте монахом. Монах - это тот, кто пошел против Зорбы, он беглец, трус; он сделал что-то в спешке, неразумно. Он незрелый человек. Монах - неспелый, жадный - жаждущий иного мира, и хочет его слишком рано, а время еще не пришло, монах еще не созрел.
Живите в этом мире, потому что этот мир дает завершенность, зрелость, полноту. Этот мир бросает вам вызов, благодаря чему у вас появляется центрированность, осознавание. И это осознавание становится лестницей. Тогда вы можете двигаться от Зорбы к Будде.
Позвольте, однако, мне снова повторить: только Зорбы становятся Буддами, а Будда никогда не был монахом. Монах - это тот, кто никогда не был Зорбой, он тот, кто поддался очарованию слов Будды. Монах - это подражатель, он фальшивит, подражает Буддам. Он может быть христианином, он может быть буддистом, он может быть джайном - это не имеет большого значения,- но он подражает Буддам.
Когда монах уходит из мира, он уходит, чтобы бороться с ним. Это не мирный уход. Все его существо устремлено обратно. Он борется с этим. Он раздваивается. Одна половина его существа - за этот мир, а другая половина жаждет другого. Он разорван на части. Монах - это шизофреническая в своей основе, расщепленная личность, разделенная на низшее и высшее. И это низшее продолжает притягивать его, но чем больше оно подавляется, тем более и более притягательным оно становится. И из-за того, что он не пережил низшее, он не может войти в высшее.
