Йогин размышляет тогда, когда в этом есть необходимость, но делает это не так, как человек науки. Узрев силой своего прозрения предмет в его истине, он переводит истину на язык мысли; смысл увиденного является ему благодаря непосредственному восприятию, нужное слово — благодаря вдохновению, логические связи — благодаря интуиции, а непосредственное интуитивное различение предохраняет его от ошибки. В результате этих четырех простых операций происходит окончательное осмысление созерцаемой истины. Если приходится доказывать свою мысль, йогин находит верные доводы интуитивно. В отличие от логика, ему не приходится мучительно следовать от одного силлогизма к другому.
И наконец, он подтверждает свое знание фактами объективного мира. Йогин узрел человека в его истине, всего лишь взглянув на него или его идею; ясно осмыслив постигнутую истину, он сравнивает теперь свои представления с поступками человека, его словами и т. п. Йогин делает это не для того, чтобы проверить истинность своего постижения, — ибо знает, что слова и поступки человека выражают его лишь отчасти и вводят исследователя в заблуждение, но для того, чтобы посмотреть как истина, постигнутая им на причинном уровне, выражена на уровне грубо-материальном. Объективным проявлениям человека он доверяет лишь настолько, насколько они согласуются с более глубокой истиной, обретенной им с помощью Йоги.
Как видите, между научным и йогическим подходом к процессу познания существует огромная разница. Проблема, однако, состоит в том, что вы привыкли использовать ум и чувства для подчинения, едва ли не упразднения своих высших способностей. Поэтому применение их оказывается для вас затруднительным.
Если бы вы с самого начала способны были к духовному постижению, познанию Себя — Атмаджняне, — все остальное не составляло бы труда. В дальнейшем оно так и будет. Но прежде чем это произойдет, вам нужно освободить свои высшие способности из-под власти рассудочного мышления и чувственного восприятия и просудить их активность. Они будут за вас видеть и слышать, равно как и думать.
Так что сперва наведите порядок в своих функциях. Поймите умом то, что я вам сказал, и что скажу далее. Приложив после этого Волю, успокойте как следует рассудок, воображение, память, чувства и ощущения, чтобы разум, высший Буддхи обособился от этих низших качеств и познал себя как нечто от них отличное. По мере обособления высшее становится все более и более активным, а низшее, и без того уже ослабленное, все менее активным и в конце концов перестает тревожить вас вообще.
Поэтому первой идет Воля, а затем благодаря Воле, благодаря Силе приходит Знание. Сперва Кали, всепорождающая Божественная Тьма, затем Сурья, всеозаряющий Свет Истины. О других высших способностях я расскажу после того как завершу рассмотрение остальных частей вашего механизма.
Если бы люди довольствовались потаканием рассудку, памяти и воображению, очищение разума и развитие высших способностей было бы несложной задачей. Однако люди привычно потворствуют еще одному орудию мысли — Манасу. Манас представляет собой орган восприятия; он принимает образы, посылаемые ему органами чувств, и превращает их в то, что европейцы называют «восприятиями», то есть воспринимаемыми предметами. Кроме того, он принимает идеи и образы, нисходящие из разума в эмоциональную сферу, и передает их последней. Проходя через Манас, эти идеи и образы превращаются в так называемые «понятия», то есть умопостигаемые предметы. Например, когда ум видит чувственный образ книги и говорит «книга», он улавливает некое восприятие и умопостигает имя последнего; это чувственное мышление. Когда он говорит, что «в книге содержатся высказывания», это уже более отвлеченное понятие, разумное мышление. Первое, попросту говоря, облекает в слова то, что ощущается, а второе — то, что умопостигается. Из соединения понятия с восприятием возникает то, что называют пониманием. Согласно европейским представлениям новые и более сложные понятия возникают в результате систематизации простейших понятий и восприятий, осуществляемой рассудком. Многие здесь считают, что понятия — это не более чем восприятия, соединенные вместе и превращенные в мысль. Согласно этим представлениям всякая мысль является не более чем словесно зафиксированной комбинацией ощущений. Даже тогда, когда я думаю об ангеле, я всего-навсего соединяю фигуру человека с крыльями птицы и даю этой комбинации имя — ангел. Даже тогда, когда я думаю о таких отвлеченных понятиях, например, как добродетель, мужество и т. п., я думаю не о чем-то сверхчувственном, а всегонавсего о различных классах действий и ощущений, называемых в совокупности именем добродетели, мужества и т. п. До тех пор, пока речь идет о Манасе или понимании, все эти идеи верны. Манас — не орган мышления, это орган чувства, чувственного восприятия. Он ловит мысли, идущие из разума в эмоциональную сферу, а поймав их, облекает в чувственную ткань, как было описано выше.
Он рассматривает их с чувственной точки зрения. Животные думают Манасом и неспособны формировать идеи вне связи с каким-либо образом, звуком, запахом, прикосновением, вкусом и т. п. Они ограничены своими ощущениями. Вот почему разум у животных дремлет; а если и действует, то действует за занавесом, не появляясь на сцене. Но человек может начать сознавать и то, что недоступно его ощущениям. Развив йогическую силу, вы можете получать тому ежедневные доказательства. Человек может узреть разумом неизвестные ему прежде вещи, причем узреть их в их истине, — уже одного этого факта достаточно, чтобы разрушить материалистические представления о мышлении.
Подобные представления истинны лишь в отношении Манаса. Реагируя на привходящие ощущения, Манас постоянно облекает их в форму восприятий и понятий. Иногда он черпает свои «идеи» из окружающего мира, иногда из памяти, иногда из разума. Но все их он пытается навязать разуму. Когда что-то представляется ему недостаточно очевидным, он проверяет его с помощью органов чувств. «Я видел это, я слышал это, — рассуждает Манас, следовательно, так это и есть». Вот почему люди с недостаточно развитым разумом придают такое большое значение увиденному или прочитанному. «Я читал это своими глазами», — говорит малограмотный человек и полагает, что привел решающий аргумент.
Как нам следует поступить с Манасом? Заставьте его умолкнуть, — говорит йогин. До тех пор, пока ум занят, познание невозможно. Вы можете получать лишь обрывки знания. Да, это так, и спокойный ум йогину, безусловно, необходим. Но как быть с органами чувств? Вы можете избавиться от понятий, но что делать с восприятиями? Вы не можете перестать видеть, слышать и т. д., если не погрузитесь в транс, в Самадхи. Вот почему ведантист придает такое большое значение Самадхи. Это единственное состояние, в котором он защищен от непрерывно осаждающих его чувственных восприятии.
Но если транс — единственное состояние, в котором вы можете обретать знание, вам придется стать аскетом или отшельником, то есть отвергнуть не только мысль, но и жизнь. Это неизбежно рассекает мир Божий надвое, создавая противоестественное разделение в том, чему следует быть неделимым. Тантрист знает, что в подобном раздвоении нет необходимости, что транс — средство мощное, но не единственное. Переобустроив соответствующим образом свои внутренние функции, он может обретать знание при любых обстоятельствах — во время прогулки, разговора, работы, сна и т. д. Благодаря чему это происходит? Благодаря тому, что тантрист не только гасит понятийно-образующую, концептуальную деятельность Манаса, но и перцептуальную его деятельность по образованию восприятий перепоручает разуму, Буддхи.
Иными словами, он видит, слышит и т. д. как и прежде при помощи органов чувств, Индрий, но не Манасом, а разумом. Вам еще предстоит убедиться, насколько это не одно и то же. У вас не только улучшится зрение, вы станете не только гораздо более четко и подробно все видеть, но сможете также как никогда ранее воспринимать цвета, формы, звуки и т. п. Кроме того, вы сможете улавливать настрой, душу, сущностное качество любого предмета в момент его осознания. Это одно из проявлений способности, называемой в Йоге Пракамьей, — совершенной и независимой от Манаса деятельности органов чувств.
Поэтому когда Йога осуществляется во всей полноте, Манас вас больше не беспокоит. Он перестает воспринимать. Он служит только каналом, по которому проходит то, что идет от разума к сердцу. Это может быть достигнуто разными способами, но большинство из них страдают недостатком, указанным выше: хотя думающую часть Манаса заставляют умолкнуть, воспринимающая его часть продолжает действовать на прежнем уровне и чинит помехи. Лучше всего направлять Волю одновременно на пробуждение Знания и на успокоение Манаса. Такой метод имеет два преимущества. Во-первых, вам не нужно делать ум пустым. Традиционное опустошение ума — эффективный, но очень сложный и трудный аскетический метод. Здесь же вы попросту замещаете низшую, рассудочную деятельность высшей мыслительной деятельностью, а чувственное восприятие — Пракамьей. Это гораздо более легкий и менее мучительный процесс. Во-вторых, пока вы не погрузились в состояние сна без сновидений, вы можете остановить лишь мышление, но не восприятие. Следовательно, вы не можете сделать ум пустым. Как вы собираетесь избавиться от этого назойливого элемента, не обретя прежде Знание? Еще до того, как деятельность обычного восприятия прекратится, в него должна быть привнесена Пракамья.
