В Японии детей учат очень простому методу контроля гнева. Им говорят: каждый раз, когда вы чувствуете гнев, ничего не делайте с гневом, просто начните глубоко дышать. Попробуйте это, и вы не сможете быть в гневе. Почему? Почему вы не можете быть в гневе только благодаря тому, что глубоко дышите? Быть в гневе становится невозможно. Две причины… Вы начинаете глубоко дышать, а для гнева требуется определённый ритм дыхания. Без этого ритма гнев невозможен. Чтобы был гнев, необходим определённый ритм дыхания, хаотическое дыхание.
Если вы начинаете глубоко дышать, невозможно, чтобы гнев вышел наружу. Если вы сознательно глубоко дышите, гнев не может выразиться. Ему требуется определённый ритм дыхания, который должен быть позволен; вам не нужно этого делать — гнев сделает это сам. При глубоком дыхании вы не можете быть в гневе.
И, во-вторых, ум смещается. Когда вы испытываете гнев и начинаете глубоко дышать, ум смещается от гнева к дыханию. Тело не в состоянии быть в гневе, и ум сместил концентрацию на что-то другое. Тогда быть в гневе трудно. Именно поэтому японцы более всех народов на земле способны к самоконтролю. Это просто тренировка, начинающаяся в самом детстве.
Трудно найти подобный пример где-нибудь в другом месте, но в Японии это происходит даже сегодня. Этого становится меньше и меньше, потому что Япония становится менее и менее японской. Она становится более и более озападненной, и традиционные методы и техники теряются. Но это происходило и происходит до сих пор.
Один из моих друзей был в Киото, и он прислал мне письмо, в котором говорилось: «Сегодня я наблюдал такое красивое явление, что решил написать тебе об этом. И когда я вернусь, я хочу понять, как такое возможно: одного человека ударила машина, он упал, затем поднялся, поблагодарил водителя и ушёл — он поблагодарил водителя!»
В Японии это нетрудно. Наверное, он несколько раз глубоко вздохнул, и тогда это стало возможным. Подход видоизменился в совершенно другой, и вы можете даже поблагодарить человека, который только что вас чуть не убил или пытается вас убить.
Физиологический процесс и психологический процесс — не две разные вещи, это одно целое, и вы можете начать с любого из полюсов, чтобы воздействовать на другой и вызвать в нём изменения.
Человека следует воспринимать как целое
В лучшем мире каждый человек, профессия которого связана с тем, чтобы лечить тело, будет медитировать. И когда тело страдает, наверное, за этим что-то стоит, потому что всё взаимосвязано и переплетено. Ни одного человека нельзя излечить, просто воздействуя на тело, — воздействовать нужно на всю его тотальность. Но, чтобы заглянуть в его тотальность, вы должны сначала заглянуть в свою собственную.
Каждый лечащий врач должен быть медитирующим, иначе он никогда не будет настоящим врачом. Может быть, у него есть учёные степени, может быть, у него есть лицензия, разрешающая медицинскую практику, но для меня он — шарлатан, потому что он не знает целого человека и поэтому лечит только симптомы.
Кто-то, может быть, страдает определённым симптомом, мигренью или головной болью — вы можете его от этого излечить, но не заглянете глубоко вовнутрь, не посмотрите, почему, прежде всего, этот человек страдает головной болью: может быть, он слишком обременён, обеспокоен, подавлен. Может быть, он настолько скован внутри, что это вызывает боль. Может быть, он слишком много думает и никогда не расслабляет ум. Таким образом, вы можете излечить симптом или вынудить его исчезнуть посредством ядов и медицинских препаратов. Он проявится как-то по-другому, потому что коренной причины вы даже не коснулись.
Следует лечить не симптомы, но людей. А люди — органичны, тотальны. Иногда бывает так, что болезнь может проявиться в ногах, а коренная причина находится в голове. Иногда коренная причина может быть в ногах, а болезнь — в голове. Поскольку человеческое существо неделимо… абсолютно взаимосвязано! Ничто в человеческом существе не отдельно. Всё взаимосвязано, и не только внутри тела, но и само тело, в свою очередь, связано с умом, а тело и ум — psycho и soma — вместе связаны с трансцендентальной душой.
2. Разоблачение жизнеотрицающих стереотипов
Ваш единственный долг — быть счастливыми. Сделайте это религией: быть счастливыми. Если вы несчастливы, что бы вы ни делали, наверное, в этом что-то неправильно, и необходима какая-то резкая перемена. Пусть всё определяется счастьем.
Я — гедонист. Счастье — единственный критерий, который есть у человека.
Таким образом, всегда смотрите, что происходит, когда вы что-то делаете: если вы становитесь мирными, если вы становитесь спокойными, расслабленными и чувствуете себя, как дома, это правильно. Это главный критерий, ничто другое не может быть критерием. То, что правильно для вас, может быть неправильным для кого-то другого, помните и это. Потому что то, что легко для вас, для кого-то может быть трудным, а что-то совсем другое — лёгким. Поэтому никакого универсального закона быть не может. Каждая индивидуальность должна выработать это для себя. Что для вас легко?
Почему мы выбираем быть несчастливыми?
Это одна из самых сложных человеческих проблем. Её следует рассматривать очень глубоко, и она не теоретическая — она касается каждого из вас. Именно так ведёт себя каждый — всегда выбирает неправильное, всегда выбирает печальное, угнетающее, несчастное. Наверное, у этого должны быть глубокие причины — и они есть.
Вот первая: то, как воспитываются человеческие существа, играет очень важную роль. Будучи несчастливыми, вы от этого что-то приобретаете, всегда приобретаете. Будучи счастливыми, вы всегда теряете.
Если ребёнок бдителен, он с самого начала начинает ощущать это разграничение. Каждый раз, когда он несчастлив, кто-то ему сочувствует; и он приобретает сочувствие. Каждый старается проявить к нему любовь; и он приобретает любовь. И более того, каждый раз, когда он несчастлив, каждый к нему внимателен; и он приобретает внимание. Внимание действует, как пища для эго, — как алкогольный стимулятор. Оно придаёт вам энергию; вы чувствуете себя кем-то. Отсюда такая огромная потребность, такое желание получать внимание.
Если все на вас смотрят, вы приобретаете важность. Если на вас никто не смотрит, вы чувствуете себя так, словно вас нет, словно вы отсутствуете, словно вы — пустое место. Когда люди на вас смотрят, когда люди о вас заботятся, это придаёт вам сил.
Эго существует в отношениях. Чем больше людей уделяет вам внимание, тем больше вы приобретаете эго. Если никто на вас не смотрит, эго растворяется. Если все полностью о вас забудут, как может существовать эго? Как вы можете чувствовать, что вы есть? Отсюда потребность в обществах, ассоциациях, клубах. Во всём мире существуют клубы: Ротари-клуб, Клуб Львов, масонские ложи — миллионы клубов и обществ. Эти общества и клубы существуют только для того, чтобы уделить внимание людям, которые не могут получить внимания никак по-другому.
С самого начала ребёнок начинает учиться политике. И вот эта политика: нужно выглядеть несчастным, и тогда вы получите сочувствие, тогда все будут к вам внимательны. Выглядите больным — вы приобретёте важность. И больной ребёнок становится диктатором. Вся семья должна его слушаться — что бы он ни говорил, это закон.
Когда он счастлив, никто его не слушает. Когда он здоров, никто о нём не заботится. Когда он в полном порядке, никто к нему не внимателен. С самого начала мы начинаем выбирать несчастное, печальное, пессимистичное — темную сторону жизни. Это первое.
И с этим же связано второе: каждый раз, когда вы счастливы, когда вы радостны, когда вы испытываете экстаз и блаженство, каждый вам завидует. Зависть, ревность означает, что все против вас, никто вам не друг; в этот момент каждый становится вам врагом. Таким образом, вы научились никогда не быть в экстазе, чтобы никто не становился к вам враждебным — не проявлять блаженства, не смеяться.
Посмотрите на людей, когда они смеются. Они смеются очень расчётливо. Этот смех идёт не из живота. Этот смех не исходит из глубины их существ. Сначала они посмотрят на вас, оценят ситуацию… и потом засмеются. И они смеются до определённых пределов, до таких пределов, которые вы сможете терпеть, до таких пределов, чтобы не быть неверно понятыми, до таких пределов, чтобы никто не начал испытывать зависть.
Даже наши улыбки полны политики. Смех исчез, блаженство оказалось абсолютно забытым, а быть в экстазе почти невозможно, потому что это не приветствуется. Если вы несчастны, никто не подумает, что вы сумасшедший. Если вы в экстазе и танцуете, все подумают, что вы сумасшедший. Танец отвергается, пение неприемлемо. Блаженный человек — а мы думаем, что что-то с ним не в порядке.
