Ознакомительная версия.
После двухнедельного обучения я оказался одним из первых горнолыжников в своем городе. По этой причине меня вскоре нашла группа любителей лыжных походов и пригласила с собой. Полгода спустя после назначенного мне курса лечения сердечной мышцы наша группа вышла в поход по горному хребту Хибин на Кольском полуострове. Пройти предстояло около двухсот километров с тридцатикилограммовыми рюкзаками за плечами. Пройти, ночуя в двадцатиградусный мороз в палатке из парашютного шелка. В первые два дня я шел в арьергарде, с трудом поспевая за остальной группой. На третий день передвинулся в середину. Начиная с четвертого дня шел впереди, выполняя самую тяжелую работу – пробивал лыжню. С тех пор вспоминать о сердце мне не приходилось.
Некоторые специалисты утверждают, что срок нашей жизни заложен в генах. Если человеку отведено сто лет, значит, если не произойдет несчастного случая, он умрет столетним. Проверить такое утверждение на практике, насколько я понимаю, пока не удалось, но вполне допускаю, что оно может быть справедливым. Помните известный анекдот про аксакала, который рассказывает журналистам, что за свои сто лет он никогда не пил, не курил, с женщинами не водился. Журналисты почтительно внимают ему, но затем один из них спрашивает, что за шум стоит за стенкой. А это, объясняет аксакал, мой старший брат буянит – пьяница, дебошир, бабник и весь дом табаком провонял.
Как говорится, в каждой шутке есть доля правды. Допустим, прожить можно столько, сколько отведено генетическим кодом. Но вот как прожить? От чего отказаться необходимо, а от чего – себе дороже?
В одном из фантастических рассказов герой изобрел принцип сохранения неизменности вещества в строго определенный отрезок времени. В сорокалетнем возрасте он законсервировал свое тело так, чтобы оно не старело, при этом точно зная, что смерть наступит при достижении восьмидесятилетия, в определенный день и час. Интересно, хотели бы вы оказаться на его месте? Я – да!
По материнской линии я из рода долгожителей. Моя прабабушка пожила до ста лет, и я помню маленькую, шуструю старушонку, отчаянно ругающую советскую власть и активно, на любые дистанции перемещающуюся по городу пешком, так как общественного транспорта она не признавала. Столько же прожила и моя бабушка, но при этом вторую половину жизни постоянно страдала от различных недугов и последние десять лет не вставала с постели. Моему дяде девяносто, и на его лице вы не найдете ни одной морщины, он, как старший брат из анекдота, может и выпить, и пошуметь. Но по праздникам. А в остальной пенсионной жизни он – настоящий народный лекарь, собравший в свою тетрадь неимоверное количество народных рецептов и успешно их применяющий среди родственников и знакомых. Врачей он не признает. Его жена на два года старше, несколько лет назад по приговору врачей она должна была умереть в течение месяца. Мой дядя отмел все рецепты, взялся за свои снадобья и сейчас они оба живут и здравствуют. Подобного рода примеров перед моими глазами прошло множество, и вывод для себя я сделал однозначный: да, я хочу прожить столько, сколько мне отведено природой или генетическим кодом, но прожить, не ощущая на плечах груза лет. Именно этим – секретом долгой и здоровой жизни я охотно поделюсь с вами.
Лень – один из главных движителей человеческого прогресса. Одному было лень ходить за водой, и он придумал водопровод. Другой ленился таскать на плечах тяжелую ношу, и он изобрел колесо. С тех пор ленивое человечество с наслаждением использует блага цивилизации, которые сыпятся на него, как из рога изобилия. Нажми на кнопку пульта – и получи все. За исключением не заменимого ничем – здоровья.
Большинство из нас ничего не изобретают, кроме еще одного, производного от собственной лени человеческого чувства – жалости. Жалеть мы научились все: свои руки и ноги, своих детей и внуков. Сама природа заложила в детях потребность к интенсивному движению. Им трудно усидеть на месте, им все надо попробовать, везде успеть: забраться на дерево, скатиться с высокой горки, пролезть сквозь узкую щель. Им надо выплеснуть энергию без остатка: выявить сильнейшего в беге, в прыжках, в поднятии тяжестей, в драке… Но под бдительной опекой взрослого (чаще матерей и особенно бабушек) они то и дело слышат: нельзя, это опасно, больно, вредно.
В Карпатах, на горнолыжном курорте, я познакомился с красивой и очень ухоженной тридцатидвухлетней женщиной по имени Лиза. Кататься она не умела, это был ее первый выход на горку. Надев лыжи, она остановилась на пологом склоне в ожидании инструктора. Светило солнце, играла музыка, мимо один за другим проносились лыжники. Подумав немного, Лиза развернула лыжи и покатила вниз. Расстояние было крохотным, метров двадцать, перепад высот не превышал пяти метров. С первого мгновения ноги женщины начали разъезжаться в стороны. На середине склона расхождение достигло предела, Лиза упала. Когда мы к ней подошли, она кричала от боли. Обе ноги оказались сломаны.
Я не мог поверить своим глазам. Позже, когда она уже с закованными в гипс ногами сидела в инвалидном кресле, мы разговорились, и Лиза рассказала, что никогда прежде в своей жизни спортом не занималась. Мама-медик считала, что у единственной дочери слабое здоровье и с раннего детства тщательно оберегала ее от любых падений, ушибов, от физического труда. На уроки физкультуры Лиза не ходила, мама, сама далеко не спортсменка, обеспечивала ее справками для освобождения от занятий. Мама, движимая слепой гипертрофированной жалостью и заботой о дочери, «добилась» неизбежного результата. Дочь выросла абсолютно неприспособленной к жизни, с вялыми мышцами и хрупкими костями. Страшно подумать, какое Лиза, если у нее хватит на это сил, может принести потомство.
Ни одной из моих дочерей, а у меня их четыре, никогда и в голову не приходило просить меня добиться для них освобождения от урока физкультуры. А вот племяннице Ирене пришло. Как девушка разумная, отличница по всем предметам, но с угрозой получить сниженную оценку по физкультуре, она постаралась сделать это мотивированно. Доводы ее стоит привести.
Смотрите, объясняла она, на уроках нас не тренируют. Занятия, проходящие раз в неделю, как правило, сводятся к тому, что нам дают пробежать на время определенную дистанцию и сразу выставляют за это оценку. Или оценивают, какую взял высоту, сколько прыгнул в длину, сколько раз попал мячом в кольцо или отжался от пола и тому подобное. Разве это правильно? На других уроках сначала учат, а потом спрашивают, а здесь только спрашивают. Получается, нам выставляют отметки не за то, чему обучали, а за наши физические возможности. Это же несправедливо! Потому многие и прогуливают, приносят справки об освобождении от занятий. Напишите мне тоже…
Доля правды в ее словах была. Я задумался. В моем детстве все было точно так же. На уроках физкультуры учитель стоял возле нас с секундомером или с метром. В спортзале нам велели подтягиваться на турнике. Я был выше большинства сверстников, и задания мне доставались в первую очередь. На турнике я подтянулся один раз, второй и… задергался. На третий раз сил не хватило. В очереди одноклассников захихикали, кто-то сказал про болтающуюся сосиску. Мне стало обидно. На следующий день я потихоньку пробрался в спортзал и подошел к турнику. Гордость оказалась сильнее лени. Через два-три месяца я стал на «ты» со всеми имеющимися в наличии спортивными снарядами, а на уроках физкультуры уже никто не мог со мной сравниться. Племяннице же я объяснил так. На уроках математики или физики вам объясняют материал, а потом дают домашнее задание, чтобы вы самостоятельно подготовились к следующему занятию, верно? То же самое и на физкультуре. Если у вас через неделю зачет, пошли в парк, потренируемся вместе.
Кстати, недели тренировок ей хватило, чтобы добиться приличного, по школьным меркам, результата.
Как человек патологически ленивый, я люблю поваляться в постели и очень редко завожу будильник. Лучше включать внутренние часы, которые есть в каждом человеке, тогда организм сам подготовит пробуждение, без участия беззастенчиво вторгающегося в вашу жизнь устройства. Вставать ужасно не хочется. К тому же я знаю, что резкий переход от сна к бодрствованию ничего хорошего за собой не влечет. Тело просыпается постепенно, лучше дать ему эту возможность. Поэтому я медленно разворачиваюсь поперек постели и начинаю первое упражнение – потягивание из комплекса, описанного в главе 1 «Надежная спина». После завершения упражнений я еще некоторое время размышляю, отправляться сегодня или нет на утреннюю пробежку. На улице моросит мелкий дождь, гололед, холодный ветер или, напротив, тридцатиградусная жара. Я с надеждой смотрю за окно. Если дождь сильный, я точно не побегу, просто воспользуюсь велотренажером. Если стоит жара под тридцать градусов – тоже, тело и без того разогревается. В остальных случаях я все-таки встаю и надеваю кроссовки. Потому что знаю: организм проснется окончательно и будет готов ко всему, а я почувствую себя бодрым, свежим, полным сил и оптимизма. Ни одна болезнь ко мне не прицепится. А если не побегу, то весь день буду чувствовать себя не в своей тарелке, вялым, раздражительным, хмурым. А мне это надо? Да еще и собака помогает. Выгулять пуделя придется в любом случае, так уж лучше сразу совместить необходимое с полезным.
Ознакомительная версия.
