Все последующее время тренировки моя особа находилась под впечатлением этой своеобразной ненавязчивой лекции по углубленной анатомии и необычной для меня философии. Она полностью захватила мои мысли, и я вновь и вновь обдумывала услышанное.
Три хлопка старшего сэмпая возвестили об окончании занятий. Когда все по традиции построились, он объявил:
— До-дзю, рей (что означает поклон боевому духу спортзала).
— Сэнсэю, рей.
Учитель также вежливо поклонился в ответ и сказал:
— Встретимся как обычно в то же время. А теперь кому надо, тот переодевается, а кому надо, тот остается.
«Вот тебе раз! А кому куда надо? Кто остается? И я хочу», — подумала я. Но основная толпа гуськом побежала к раздевалкам, увлекая меня за собой. Пробегая мимо Сэнсэя, я увидела, как к нему подошел тот полненький мужчина в очках, которого заприметила еще во время тренировки.
— Игорь Михайлович, — с уважением сказал он Учителю. — Я по поводу нашего с вами предыдущего разговора. Вот тут принес кое-что, чтобы вы…
Дальнейшие слова я уже не расслышала в шуме смеха и шуток бежавших рядом со мной ребят. В женской раздевалке уже вовсю бушевал шквал эмоций по обсуждению наиболее ярких моментов занятия и реплик Сэнсэя. Все это происходило в процессе усиленного натягивания на мокрое тело многослойной женской одежды.
Рядом со мной одевалась девчонка со светлыми кудряшками. Познакомившись с ней, я спросила:
— А ты долго здесь занимаешься?
— Да нет. Всего три месяца.
— И что, часто Сэнсэй такое показывает и рассказывает?
— Ну, когда это, наверное, необходимо… А когда у него хорошее настроение, то и не такое можно узреть… Сегодня были так, цветочки.
«Ничего себе цветочки, — подумала я. — Что же тогда представляют собой ягодки?!»
— А каким стилем он владеет, «Тигр»?
— Не только. Я слышала от старших ребят, которые давно тут занимаются, что Сэнсэй в совершенстве знает стили «Дракон», «Змея», «Винь-чунь», «Кошка», «Богомол», «Обезьяна», и еще целый перечень других стилей, которые я просто не запомнила.
Я недоверчиво покосилась на собеседницу:
— Да когда же он успел это все выучить? Ведь на вид молодой мужчина. А люди иногда всю жизнь тратят, чтобы познать всего один стиль.
— Я сама также вначале удивилась, — продолжала она. — Но ребята говорят, что, со слов Учителя, «молодое тело — это вовсе не показатель возраста души», — пожав плечами, ответила моя новая знакомая.
— Да кто же он такой?! — занервничала я, и старые мысли вместе с новой информацией вновь стали терзать мое неудовлетворенное любопытство.
— Обыкновенный человек, — прозвучал ответ.
Переодевшись, наша компания столпилась у входа, с восхищением созерцая необычную технику нескольких ребят спортивного телосложения, которые работали в спортзале вместе с другими оставшимися. Такой неподдельной, естественной красоты подсечек, переворотов, изворотливых плавных уходов мы не видели даже в фильмах. Но больше всего поражала их скорость движения. «Неужели при такой скорости можно еще и так хорошо ориентироваться в пространстве, — подумала я. — Здорово! А где же среди них Сэнсэй?»
А Сэнсэй, оказывается, мирно сидел в сторонке, перебирая ворох каких-то бумаг и книжек с закладками, которые ему подкладывал «Вареник». Рядом сидели еще двое мужчин, внимательно слушая пояснения Учителя. Потом «Вареник» развернул пожелтевшую от времени карту, и все четверо склонились над ней, как над бесценным сокровищем. Сэнсэй стал что-то там отмечать карандашом, постоянно комментируя это и объясняя. Мне страсть как захотелось сунуть туда и свой любопытный нос, но в это время нас легонько подтолкнули сзади высокие парни, которые пытались выйти на улицу.
— Эй, ребята! Чего вы тут стоите? Вы что, не знаете закон зала: «Тут или занимаются, или за дверь». Хотите, возвращайтесь, а если выходите, так выходите, не мешайте другим.
Мы дружно вывалились толпой на улицу. «Ага! — с завистью подумала моя особа. — Те так остались, а нам что ли нельзя». Но вслух, естественно, ничего не произнесла.
Почти целый час мы потратили на ожидание единственного в тех краях автобуса, усиленно утрамбовывая при этом земляную местность под названием «остановка». Но так и не дождались. Пришлось идти на трамвай, конечная остановка которого, по здешним меркам прохожих, была совсем рядом, всего каких-то тридцать-сорок минут пешего хода. Правда, с непривычки, изучая на собственном неудачном опыте достопримечательности местных ям и колдобин, мы потратили целых полтора часа. Но на эти малоприятные обстоятельства почти никто не обращал внимания. Все взахлеб делились своими впечатлениями от увиденного.
— Ну, что, — с улыбкой сказал Костик, — идем на следующую тренировку?
Все дружно, как сговорившись, ответили «Да!»
— Не знаю как вы, — с восхищением произнес Андрей, самый увлеченный среди нас единоборствами, — но, мне кажется, я нашел то, что хотел, во всяком случае, на данном этапе. Классная тренировка!
— Да, — перебил его Костик, — за сегодня и я узнал гораздо больше, чем за месяц наших скитаний по секциям.
Ребята одобрительно закивали головами. Неожиданно Славик остановился и, хлопнув себя рукой по лбу, с ужасом произнес:
— Елки-палки! Мы же забыли спросить, какова оплата тренировок?!
Андрей положил руку ему на плечо, добродушно успокоил:
— Не переживай, старина. Я спрашивал у Сэнсэя. Знаешь, что он сказал: «Чем больше, тем лучше. Но не более пяти рублей, желательно червонным золотом царской чеканки».
Все засмеялись, а Славик даже облегченно вздохнул. И это понятно. Он был неплохим парнем, но из неблагополучной семьи. Практически, занятия в других секциях ему были финансово недоступны. Для него достать пятнадцать-двадцать рублей в месяц означало достать целое состояние. Так, шумно вспоминая отдельные моменты тренировки, веселые шутки Учителя, мы не заметили, как добрались до остановки.
Наступили рабочие будни. Нас очень заинтересовал рассказ о блуждающем нерве и иннервации организма вообще. Поэтому все последующие дни наша компания пыталась выяснить подробности у учителей по биологии и анатомии. Но они ничего конкретного по этому поводу не ответили, сказав лишь, что, скорее всего это относится к углубленной анатомии, которую изучают в высших медицинских учебных заведениях. Это еще больше разожгло наш интерес к предмету и побудило искать через знакомых соответствующие книжки.
Тем временем моя память усердно пыталась докопаться до истины, где же я видела Сэнсэя. Для этого даже не поленилась, на всякий случай, перелистать все семейные фотоальбомы. Но мои усилия были напрасны. В общем, жизнь продолжала кипеть в сплошных поисках ответов на неведомые вопросы.
Еле дождавшись следующей тренировки, мы предусмотрительно выехали на два часа раньше, чтобы не опоздать. Когда наша компания добралась до спортзала, то с удивлением обнаружила, что была не первой, хотя оставалось еще полчаса до занятия. Там уже стояло человек тридцать, видать таких же, как и мы, не желавших пропустить что-нибудь интересное с самого начала. Наши ребята, перезнакомившись с некоторыми из них, с юмором потом констатировали, что, оказывается, мы, по сравнению с этими бедолагами, еще довольно удачно добираемся. Поскольку те живут в таких отдаленных районах, что им приходится на свое путешествие тратить почти полдня, поменяв при этом несколько видов транспорта и стерев подошву не об один километр. И лишь некоторые счастливчики приезжают на личном авто.
— Так что, ребята, — заключил Андрей, — можете выпячивать грудь колесом и во всю глотку орать, что мы местные!
Вскоре подошел и сам Сэнсэй в окружении группы ребят. На лицах людей появились приветливые улыбки. И прежде разрозненные группки слились в единый коллектив, по-дружески здороваясь с Учителем и входя в открытый зал. Мы тоже заразились этой волной хорошего настроения. Но наша радость длилась недолго.
В самом начале разминки в спортзал вошли двое солидно одетых мужчин и, подойдя к Сэнсэю, по-свойски начали с ним о чем-то шептаться. Договорившись, Учитель поручил старшему сэмпаю вести тренировку и, накинув пальто прямо на кимоно, вышел вместе с ними. Здесь и начались все наши нескончаемые страдания конечностей.
Старший сэмпай, явно определяя нагрузку по своему мускулистому телу, провел разминку в таком жестком ритме, что, казалось, нас готовили к золотой медали. Вот тут-то мы, как говорится, на своей шкуре почувствовали огромную разницу между Сэнсэем с его дозированными нагрузками и старшим сэмпаем, который к приходу Учителя старался сделать из нас олимпийских чемпионов с полным комплектом наград. Так или иначе, но когда в конце разминки прозвучала команда на расслабление, названная сэмпаем почему-то «поза трупа», люди в зале свалились на пол с таким грохотом, в том числе и моя особа, что, казалось, и в самом деле вокруг валялись обессиленные трупы. Позже я узнала, что необычная трактовка некоторых команд у старшего сэмпая была связана с его профессиональной деятельностью в органах внутренних дел.
