Поэтому детей нельзя «пичкать» Церковью, нельзя принуждать к ней, как к форме. Нельзя детям представлять Церковь как лубок, говорить о Христе на «птичьем языке»: детям нужно изо всех сил дать почувствовать реального, настоящего Христа: почувствовать через то, как Он важен для взрослых, для мамы и папы, — это и во внешних вещах, напр., совместное чтение, с участием детей, Св. Писания, совместное причащение и т. д.
Меру внешней церковности пусть каждая семья сама определяет — сколько причащаться, сколько молиться, как часто посещать богослужения; только обязательно нужно, чтобы к Церкви, молитве было благоговение. Если ребенок может сохранять эти чувства 5 минут — значит, на 5 минут его в Церковь приводить, только к причастию, например; но не перегружать его двухчасовым стоянием в храме, чтобы он не возненавидел все на свете в итоге. Мера внешней церковности при всей ее необходимости должна быть более чем умеренная; все дело в живой жизни души ребенка и в том примере, который он видит в семье, у взрослых.
Обычно, когда я говорю об этом, некоторые возмущаются: как же, Христос говорил: не препятствуйте детям приходить ко Мне, — а вы говорите: «не таскайте детей в храм», «только к причастию» и то умеренно, — и как же, если не заставлять детей ходить в храм, молиться, то что из них вырастет… и т. д. Но Господь именно и сказал: не препятствуйте детям приходить ко Мне, — а не скучать и развлекаться на всенощной и Литургии в храме, мешая всем остальным молиться; и не выгибаться дугою в истерике перед Чашей: родители скручивают вопящего ребенка, держат ему руки и ноги, батюшка заученным жестом с третьей или четвертой попытки умудряется впихнуть лжицу в рот страдальца… Причастили! Слава Богу!.. — а как ребенок–то все это воспринимает, никто не подумал? Как детскую поликлинику, где также насильно ему делают укол?.. Так это и есть великое препятствие придти детям ко ХРИСТУ, это подмена Христа насилием, непонятностью, формой, рутиной, правилом, — для детей совершенно чуждых.
Дети на самом деле очень религиозны; Господь недаром ведь сказал: Будьте как дети; таковых есть Царство Небесное, — в каком–то живом, непосредственном, истинно–детском чувстве. И оно как раз раскрывается в атмосфере семьи, как домашней Церкви, в атмосфере любви и веры; тогда церковность становится внутренней, а не внешней; и только тогда, не перегружая ребенка внешней церковной обязаловкой, возможно сохранение благоговения и любви к Церкви, когда дитя начнет становиться подростком. Так что в деле церковного воспитания нужна мера и мудрая рассудительность. Мы–то сами, по большей части, пришли в Церковь во взрослом состоянии; и детей по тому же образцу хотим воцерковить — через интеллектуальное осмысление, обряд, через правило, через обязанности… и проч.; а дети — совсем другие, чем мы, у них другая психология, другое религиозное восприятие. Это нельзя не учитывать.
Большое значение имеет и внешнее общекультурное воспитание. Мы живем в эпоху абсолютной девальвации культуры: наше время — это время профанации, дебилизации и, я бы даже сказал, демонизации культурного пространства. И в это культурное пространство рождаются и входят наши дети — в очень агрессивную, назойливую антиэстетическую среду. Она, как фон, как нечто уже естественное, окружает человека везде, навязываясь современными СМИ, аудио–и видеоиндустрией. Всюду играет «русское радио» — в ларьках, в поликлинике, в налоговой инспекции, в кабинете стоматолога, а автобусе…, во всех домах с утра до ночи включен телевизор…, и т. д. и т. п.
Цель всей этой индустрии — превратить человека в животное, живущее инстинктами, а общество — в стадо: чтобы все были примитивно–одинаковыми. Детей, в особенности подростков, подстерегает, в частности, блудно–наркотически–компьютерно–дискотечная среда. И христиане должны думать, как этому противостоять. Причем — очень важно: не убежать от общества, не вывести себя и своих детей в некое свободное от всего этого пространство — иными словами, стать изолянтами и маргиналами. Нет, нужно дать детям именно «прививку» против этого; эта «прививка» — приобщение к великой европейской и отечественной культуре, которая — хоть и опосредовано — но культура христианская, евангельская.
Детей (а до них — и себя) нужно приучать к классической литературе, классической музыке, искусствам, культуре мысли и восприятия, — так, чтобы когда происходит столкновение с современной масскультурой у нас и у наших детей было некое противоядие. Если мы воспитаем в детях вкус к эстетически здравому, то уже они не так легко «клюнут» на примитивную подделку и суррогат эстетики; во всяком случае, им будет что противопоставить.
Классическая европейская культура делает человека, его душу, более тонкой, богатой, а главное, дает некий критерий оценки культурной среды; вот это сейчас просто необходимо воспитывать. Люди (я уж не го–ворю о детях) не знают, кто такие Гайдн, Рахманинов, Диккенс, Брейгель, — зато они знают, очень даже хорошо, кто такие Гарик Сукачев, Киркоров, Том Круз, Тату и проч., имже несть числа — совершенно одинаковые деятели масс–культуры, на которых равняются, которых имеют как некие идеалы, авторитеты, хотя цена им — ноль. И чтобы здраво об этом судить, чтобы не сделаться членом стада, противостоять этому отуплению, примитивизации, опошлению жизни, и необходимо овладение классической культурой. Она весьма способствует становлению человеческой личности.
Кроме того, очень важно правильно ориентировать детей. Есть некий соблазн у православных: так как внешняя среда — греховная, антихристианская, то — выйти из нее, и детей воспитывать только в православии, а именно: ездить по монастырям и подолгу жить там; читать только православное, не учить ничему мирскому, готовиться к концу света, или на худой конец, к немедленным гонениям за противление глобализации… и т. п. Это совершенно неверно: так христианство, и без того истончающееся, совсем уйдет из общества. Не уходить от социальной среды нужно; нужно жить в ней, как христиане — вот наша задача. Нужно воспитывать детей так, чтобы они были зрелыми, мужественными, самостоятельными людьми; чтобы они могли здраво оценивать тот социум, членами которого так или иначе мы являемся, хотим мы этого или не хотим, — и греху не приобщаться, противостоять ему; а доброе развивать, свидетельствуя о Христе своей добродетельной жизнью.
Сейчас нужно, в частности, знать языки, компьютер, современные технологии — и дети должны учиться, чтобы быть востребованными обществом, и даже более им ценимыми, чем нехристиане. С семьи ведь общество и начинается — в советское время говорили: «семья — ячейка общества»; и чем больше будет настоящих христианских семей, тем будет здоровее и нравственнее общество.
Многие люди, нехристиане, воспринимают семью как «расширенный эгоизм»: вот я, моя жена и ребенок — остальным глотку перегрызу. Из таких семей льется в общество дух агрессии, потребительства, эгоизма; а христиане должны противопоставлять этому то, что из церковных семей выходят в общество зрелые, деятельные, образованные, культурные, самостоятельные, открытые люди — и общество через них будет воспринимать дух веры и христианских добродетелей.
Это, кстати, и есть то, о чем кричат ура–патриотические идеологи — национальное возрождение, только оно не в крестных ходах и стояниях начинается, а в наших семьях, в нас, в конце концов. И нужно без всяких сетований твердо осознать, что нам предстоит жить в языческом окружении, никуда от этого нам не деться, никакие сожаления о Св. Руси ситуацию не изменят; и в этом языческом окружении нам мало оставаться самим христианами, не убегая (потому что некуда убегать) от этого мира, но здраво оценивая все его стороны; но придется и внешним свидетельствовать о нашей вере нашими делами, будучи при этом активными и лучшими членами общества. Вот задача внешнего воспитания.
Пока часто бывает наоборот, — глядя на нашу жизнь, на нашу зашоренность, недоброжелательность, некультурность, нелепейшие страхи, необразованность, ригоризм, глупость, узость и проч., люди не видят в нас Христа и Церкви, — и ради нас имя Божие хулится у язычников (Ап.Павел). Так что детям, вместе с правильным духовным, церковным христианским воспитанием обязательно нужно стараться дать хорошее образование, привить им вкус к культуре и ориентировать на полноценную общественную жизнь, — ставя Христа и Его заповеди во главу угла.
И в заключение, коль скоро мы говорим о Таинстве брака и о воцерковлении семейной жизни, поговорим о монашестве, — с этой точки зрения. Есть несколько ошибок в восприятии этого церковного явления. Неверно думать, что между монашеством как чином жизни и просто христианской жизнью лежит некая пропасть. Вовсе не монахам только, а всем христианам заповедано Св. Апостолом такое вот отношение к земной жизни:
