Джон Элдридж - Путь желания

Я вспоминаю еще одну мою приятельницу, Кэрол, чья жизнь на протяжении вот уже нескольких лет омрачена сердечными неудачами, которые следуют одна за другой. Как только она решает больше ни с кем не связываться, на горизонте появляется он и в ее душе рождается надежда. Кэрол с опаской отваживается на новое увлечение, а несколько месяцев спустя ее сердце вновь оказывается разбитым. Вчера за обедом она практически повторила мысль Дейвида: «Я устала надеяться». Надежда пробуждает желание и делает нас еще более уязвимыми.

Когда мы с Кэрол разговаривали о жизни и любви, я подумал о трагической судьбе Фантины, одной из героинь романа Виктора Гюго «Отверженные». Фантина — молодая одинокая мать, работающая на фабрике, чтобы прокормить свою дочь, которую ей пришлось отдать на воспитание хозяйке гостиницы. Отвергнув домогательства своего начальника, Фантина очутилась на улице без работы, без крыши над головой и средств для содержания своего ребенка. Те из вас, кто видел мюзикл, вспомнят красивую печальную песню, которую она пела. Песня называлась «Мне снился сон».

Фантина вспоминает о том времени, когда она была молода и ничего не боялась, о тех моментах в жизни, когда мечты «рождаются, сбываются и разбиваются». Она рассказывает о любви, которая пришла к ней и наполнила ее жизнь бесконечным счастьем. Ее любимый стал отцом ее ребенка и однажды исчез. Она мечтала, чтобы он вернулся, но понимала, что этого не будет. Я знаю очень многих женщин, которые прошли через этот кошмар. Их жизнь полна тоски, одиночества и покорности судьбе. Последние слова песни Фантины звучат так:

Я понимаю. Я знаю дилемму желания. Брент погиб, когда был близок к осуществлению своей мечты. Видите ли, наша дружба крепла год от года, и я вдруг обнаружил, что мы мечтаем об одном и том же. Задолго до того, как я встретил Брента, я начал мечтать о ранчо, куда люди могли бы приезжать в поисках своего сердца, о прекрасном, незабываемом месте, где каждый мог бы узнать о своем жизненном пути. Я стеснялся даже говорить об этом. Бог знает, сколько лет скрывал я эту мысль от всех на свете. И какая невыразимая радость охватила меня, когда я узнал, что Брент мечтает о том же. Клайв Льюис понял бы меня:

Разве не рождается дружба навек в тот момент, когда вы наконец встречаете другое человеческое существо, которое догадывается… что есть на земле нечто, чего вы страстно желаете с момента вашего рождения; нечто, что вы ищете, к чему стремитесь, что высматриваете в потоке других желаний или в минуты затишья, когда молчат более сильные страсти, ночью и днем, год за годом, с детства и до самой старости?

The Problem of Pain

Мы с Брентом выступали на конференциях, писали, вместе старались помочь людям, нуждающимся в помощи психолога, наши дружеские связи становились все крепче, и казалось, Бог поддерживает эту нашу мечту. Мы оба пережили достаточно разочарований в жизни, чтобы относиться к подобной мечте с осторожностью; может быть, мы стали слишком осторожными. Нас обоих подводили люди, на которых мы надеялись. Могли ли мы поверить своей мечте на этот раз?

И все же что-то заставляло нас двигаться вперед. Александр Поуп знал, что «надежда вечно живет в человеческом сердце». Мы планировали начать это великое восхождение к нашему желанию в мае прошлого года, пригласив небольшую группу мужчин присоединиться к нам на ранчо, чтобы провести вместе несколько незабываемых дней. Это должен был быть пробный ход, испытательный полет для нашей мечты. Вечером второго дня Брент погиб. Каменный выступ, на котором он стоял в восьмидесяти футах над землей, обвалился под ним.

«Отчаяние, — писал Джеймс Хьюстон, — это участь надеющейся души». Или, как говорит Писание, «надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце…» (Притч. 13:12). Как это может быть мучительно для пробужденного желания! Весь прошлый год в глубине моей души шла борьба с этим желанием. Господь приходил ко мне снова и снова, настаивая, чтобы я не бросал свою мечту. Я смеялся и ругался, боролся с Ним и отвергал Его. Казалось безумием снова мечтать о чем-то. Как я буду жить всю оставшуюся жизнь без ближайшего друга? Я думаю о Льюисе и Кларке, этих неразлучных исследователях дикой природы, о том, что в нашем сознании они составляют одно целое. Льюис говорил о своем напарнике: «Я не мог надеяться, желать или ожидать, что кто-либо больше поддержит меня или окажет мне большую помощь, чем этот человек». Я знаю, мне никогда не найти такого, как Брент.

Но я не одинок в своих чувствах. Многие из вас потеряли родителей, супруга или ребенка. Ваши надежды на успешную карьеру, возможно, разбились. Здоровье пошатнулось. Отношения с близкими испортились. Всем нам знакома дилемма желания, знакома горечь разочарования, когда открываешь свое сердце навстречу радости, чтобы почувствовать боль. Радость и боль неразлучны, и мы знаем об этом. Но что делать с этим знанием, мы не представляем. Не представляем, как жить в этом мире, как поступать с желаниями своего сердца и справляться с разочарованиями, которые поджидают на каждом углу. Смеем ли мы мечтать после стольких постигших нас неудач?

Сейчас наступил такой момент, когда я снова могу думать о ранчо, но не могу представить себе новых дружеских отношений. И все же в глубине души я убежден, что если я убью в себе желание, то вместе с ним убью и свое сердце. Лэнгстон Хьюс писал:

Разве мы не будем вступать в дружеские отношения лишь потому, что наших друзей может не стать? Разве мы не будем любить лишь потому, что нам может быть больно? Разве мы перестанем мечтать только оттого, что надежды могут разбиться? Желать — это значит открыть свое сердце навстречу возможным страданиям, но закрыть сердце — это значит убить его. Вот о чем говорит нам пословица «Сердце надеждой живет».

На пути к счастью и радости нас ждут разочарования и горечь несбывшихся надежд, это неизбежно. Один мой близкий друг пришел недавно к этой мысли. Когда мы сидели и разговаривали за завтраком, он выразил дилемму желания такими словами: «Я стою на перепутье и боюсь своих желаний. Сорок один год я пытался держать свою жизнь под контролем, подавляя желания, но мне это не удалось. Теперь я точно это знаю. Но мне страшно выпустить свои желания на свободу, потому что я понимаю, что перестану контролировать свою жизнь. Может, есть какой-то другой способ?»

Тот способ, который выбирает большинство из нас, состоит в том, чтобы заключить свои желания в определенные рамки, ограничить до такой степени, чтобы ими можно было управлять. Мы позволяем себе осуществлять свои маленькие мечты: обед в ресторане, новый диван, очередной долгожданный отпуск, немного больше выпивки. Но это не помогает, и кажется, приближается извержение проснувшегося вулкана желаний.

Не так давно я повел себя не слишком дружелюбно. Вообще-то я стараюсь сохранять спокойствие за рулем, но когда меня «подрезают», я выхожу из себя. И вот как раз на днях, когда я ехал по скоростной магистрали, по соседней полосе ко мне стала приближаться машина. Ее водитель, игнорируя правила, выехал прямо передо мной, в то время как я мчался на полной скорости. Я резко затормозил и стал ему сигналить. Он же, посмотрев назад, огрызнулся и выкрикнул что-то неприличное. Это было последней каплей. Только соображения безопасности удержали меня от того, чтобы не выпихнуть его с дороги. Но как же мне этого хотелось! С вами, конечно же, ничего подобного не происходит. Обычно вы очень любезны и великодушны по отношению к тем, кто «подрезает» вас на дорогах. Отчего же нет, вы почти счастливы, когда кто-нибудь занимает ваше место на стоянке, умудряясь влезть прямо перед вами. Вы улыбаетесь ему и благословляете его.

Откуда у вас вражды и распри? не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших? Желаете — и не имеете; убиваете и завидуете — и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете — и не имеете, потому что не просите.