На данный момент (2005-й год), таких путешественников очень мало — всего чуть больше 20 человек (я имею в виду «морд»), но в 2000 году, когда я только приступал к этой деятельности, морд не было ни одной, так что я уверен, что их станет больше, намного больше, поскольку для осуществления такого путешествия нет необходимости в деньгах, машинах, образовании, связях, наследственности и прочем. Достаточно лишь узнать про то, что такое путешествие возможно (эту задачу решает эта книга), а также самого факта того, что ты жива, и наличия стремления стать счастливой, испытывать озаренные восприятия, преодолевать омрачения. Поэтому я уверен, что количество «морд» будет расти год от года, и настанет время, когда мы будем измерять их сотнями и тысячами. Поэтому я испытываю интенсивнейшее предвкушение, когда реализую свои радостные желания по реализации «мордо-проектов» — строю инфраструктуру для мордо-культуры, перевожу книги на другие языки, содействую практике «морд», чтобы со временем они стали экспертами в практике, носителями ОзВ, и могли самостоятельно содействовать практике начинающих практикующих. Я трачу на это все свое время и все свои средства, и мне это очень нравится.
Задача-минимум для «морд» состоит в том, чтобы сначала научиться искусству осознанных сновидений и внетелесного опыта, а затем научиться сохранять осознание в процессе умирания физического тела (когда и если оно умрет), в период между смертью физического тела и рождением нового, и после рождения, чтобы в «новой жизни» вспомнить свою практику и продолжить ее, начав с того, на чем она завершилась в «предыдущей жизни». Я утверждаю, что для того, чтобы уверенно осуществить такой опыт, совершенно необходимо устранить омрачения и добиться непрерывных ОзВ, желательно экстатического качества. Человечество уже имеет подобный ограниченный опыт (вспомним Далай-Ламу 14-го, Кармапу 17-го и сотни менее известных тибетских монахов, которые стали «тулку» — людьми, перенесшими свое сознание в новое тело с большими или меньшими разрывами в самосознании, в способности помнить прошлые жизни и свой бывший опыт).
НЭ имеют ряд отличительных признаков:
1) после них наступает тупость (т. е. резкое ослабление способности и желания различать восприятия);
2) после них возникает плохое физическое самочувствие;
3) после них возникает потеря интереса, предвкушения, энтузиазма, других ОзВ, радостных желаний;
4) их протекание несовместно с ясным мышлением;
5) их протекание несовместно с ОзВ;
6) испытывая НЭ, ты похожа на запрограммированного робота — реакции и поступки легко просчитать заранее; твои действия крайне неэффективны
7) из потока НЭ вырваться почти невозможно без упорной и решительной тренировки — даже если ты в какой-то ситуации захочешь перестать их испытывать, они не прекратятся — такова сила тысячекратно закрепленной привычки
Характерные признаки ПЭ:
1) они являются зеркальными противоположностями НЭ: зависть — злорадство, недовольство — довольство, чувство собственной ущербности («ЧСУ») — ЧСВ, беспокойство — вялая успокоенность и серость, горечь поражения — «радость» победы, грусть одиночества — болезненная дружественность, заискивание и так далее;
2) после них возникает утомление, прострация, безразличие;
3) после них возникает отравление, плохое физическое самочувствие, хотя и не так явно, как после НЭ;
4) во время их протекания есть страх того, что рано или поздно они прекратятся, и наступят НЭ;
5) их протекание почти на 100 % несовместно с ОзВ — исключение составляют те ситуации, когда ПЭ уравновешивают соответствующие НЭ, и в освободившемся просвете может мелькнуть отзвук ОзВ;
6) в процессе их проявления и после наступает тупость;
7) их протекание несовместно с ясным мышлением, хоть и не так явно, как при НЭ;
8) все та же «роботоподобность», легкость просчитывания реакций и поступков человека, испытывающего ПЭ; та же неэффективность действий
9) желание испытывать ПЭ более всего напоминает наркозависимость — «ломки» от неполученных ПЭ могут быть исключительно «болезненны», т. е. могут сопровождаться очень сильными НЭ.
Человеку, погруженному в НЭ, очень трудно провести ясную границу между ПЭ и ОзВ именно потому, что ОзВ он испытывает очень редко, поэтому главный акцент в ППП делается на устранении именно НЭ, которые являются очевидно отравляющими, мучающими, нежеланными. По мере того, как степень свободы от НЭ будет усиливаться, среди ПЭ начнется расслоение — некоторые станут очевидно нежеланными спутниками-двойниками НЭ, другие захочется продолжать испытывать, очищая их от ядовитых наслоений, и по мере этой очистки из них выплавится зерно ОзВ. А некоторые ПЭ исчезают сами собой без усилий, когда зеркальные НЭ устранены, например при устранении зависти исчезает и злорадство.
ОзВ никогда не исчезают по мере устранения НЭ, а наоборот — усиливаются все их качества: а) частота появления, б) интенсивность, в) глубина (т. е. число оттенков), г) пронзительность (степень обособленности от смежных восприятий, «чистота») и д) резонансность (свойство, заключающееся в том, что проявление одного ОзВ приводит к всплеску сразу целого «букета» других ОзВ.
Еще одно характерное отличие ОзВ от ПЭ состоит в том, что ПЭ — какой бы интенсивности они ни были, — всегда являются объектно-ориентированными. Даже сильное злорадство — это злорадство по конкретному поводу в отношении конкретного человека. Даже сильная жалость — это жалость к кому-то конкретному в отношении конкретной ситуации. ОзВ обладают уникальным свойством проявлять свою безобъектность при увеличении интенсивности, особенно когда они становятся экстатическими.
Рысь: «Когда возникают ПЭ, нет желания различать восприятия, задавать себе вопрос «что я сейчас испытываю». Есть лишь желание реализовывать возникающие желания без каких-либо попыток различить — механические они или радостные, сопровождаются они нарастающей усталостью и отравлением или наоборот. В итоге неизбежно возникают ситуации, в которых появляются НЭ, так как поскольку нет различения восприятий, то нет и ясности в том, какие есть желания, почему они такие, нет возможности проявиться желанию устранить механические желания и начать искать и реализовывать радостные.
Когда проявлены ОзВ, желание различать восприятия усиливается и каждое усилие различения начинает особенно сильно резонировать с ОзВ.
ПЭ блокируют деятельность рассудка, то есть они подавляют способность к рассуждениям, сопоставлению возможных интерпретаций, желание добиваться ясности в отношении интерпретаций. В ПЭ человек выбирает единственную из многих возможных интерпретаций не потому, что она более других обоснована, а потому, что она больше всего подходит для продолжения испытывания ПЭ. При этом могут происходить даже самые, казалось бы, невероятные вытеснения и дорисовки. Это иногда может даже привести к созданию опасной ситуации, возможность возникновения которой человек вне ПЭ мог бы мгновенно вычислить и избежать.
Есть термин «психическая болезнь». Им обозначают все, что непривычно. Ходишь голая — больная. Купаешься в проруби — больная. Устраняешь НЭ — больная. Не хочешь замуж — больная. Не любишь родителей — совершенно больная! Я предлагаю другое определение — психически болен тот, кто не хочет испытывать некоторые мысли, эмоции, желания, но испытывает их. Если ты не хочешь испытывать НЭ, но испытываешь их, значит ты психически больна, и ясность в этом укрепляет желание искать путь к выздоровлению, то есть к прекращению НЭ.
Одна из основных сложностей при прямом устранении НЭ — ложная интерпретация их как «неотъемлемой части себя», как своей собственности, и чем более человек склонен к жажде обладания, тем сложнее ему захотеть избавиться даже от такой собственности, как сильные страдания, тем более, что он рассчитывает после приступа НЭ испытать приступ ПЭ. Однако, если ты начинаешь устранять НЭ, то страхи и сожаления постепенно исчезают, их абсурдность становится явной, ведь в результате устранения НЭ усиливаются проблески ОзВ, и каждый такой проблеск ясно высвечивает дилемму: либо одно, либо другое. На одной чаше весов — НЭ, на другой — восторг прикосновения к ОзВ.
НЭ — не неотъемлемая составная часть личности, это всего лишь опухоль. Часто говорят о так называемых «личных качествах», причем подразумевается, что эти качества — нечто присущее нам независимо ни от чего, нечто данное от рождения или намертво привитое воспитанием, если и поддающееся корректировке, то в очень небольших пределах. Говоря «я такая раздражительная», тем самым указывают, что это именно «личное качество», «свойство характера». При этом предполагается, что раздражение неизбежно возникает при определенных обстоятельствах, т. е. додумывается некая жесткая и устойчивая «связь» между обстоятельствами и НЭ. Кроме того додумывается какая-то особая «природа» этого «качества», отличная от простой опухоли, которую можно или культивировать, или устранить. Все подобные «качества» — это глубоко въевшиеся привычки испытывать НЭ. Нет никаких «связей» — есть просто привычка, которую можно изменить.
